Когда Жак де Моле осознал, что больше ни ему, ни ордену Храма не на что надеяться, он стал думать только о средствах, чтобы сохранить, распространить и увековечить знания и основные принципы, восходящие к отдаленному прошлому. Утверждают, что за несколько дней до казни он кое-что открыл своему племяннику, графу де Боже, и велел ему спуститься в гробницу великих магистров прошлого, чтобы под одной из могил взять хрустальный ларец треугольной формы. Граф де Боже повиновался и принес ларец Жаку де Моле. Тогда тот, удовлетворенный успешным исходом испытания, которому он подверг племянника, рассказал ему обо все, открыв все тайны, и взял с него клятву сделать все, чтобы орден жил до скончания веков. Он также поведал, что этот ларец содержит реликвию, преподнесенную ордену королем Балдуином Иерусалимским, — не менее чем указательный палец правой руки святого Иоанна Крестителя. Наконец, он передал племяннику три ключа, позволявшие открыть сундук, спрятанный в могиле предшественника Жака де Моле.

После того как Жак де Моле погиб. Боже вступил в контакт с девятью тамплиерами, избежавшими грозы, и вместе с ними спустился в мавзолей. Они извлекли оттуда сундук и опустошили две колонны, которые были полыми и содержали «великие сокровища». Далее они постарались переправить этот драгоценный клад в безопасное место — говорят, на Кипр; но почему на Кипр?

Спутники единодушно избрали Боже великим магистром. Но чтобы лучше скрыть орден, который он восстанавливал, Боже учредил новые церемоний, которые спрятал под покровом Храма Соломона. Преемником Боже был Жак д'Омон, и от него пошла череда великих магистров, род которых, говорят, не угас и в наши дни. Но кто теперь великий магистр, сообщать остерегаются. Правда, это тайна. Еще одна. [78]

Официально и открыто для широкой публики орден Храма был воссоздан при Первой империи, не делая тайну краеугольным камнем своей постройки. У истоков этого возрождения стоит некий Бернар-Раймон Фабре-Палапра, родившийся в Корде в 1773 году, вероятно, врач, но скорее его следует отнести к шарлатанам. В один прекрасный день он внезапно объявил себя наследником Жака де Моле и преобразовал клуб, где был председателем, в тамплиерскую секту, в которой, очевидно, стал великим магистром.

В подтверждение своих притязаний он предъявлял сокровище, состоящее из каски Жака де Моле и нескольких костей, якобы подобранных на пепелище казни. К тому же он сфабриковал документ, написанный готическими буквами, где перечислялись великие магистры ордена Храма, начиная с Жака де Моле. Кстати, с эпохи Регентства, он использовал подлинный масонский список, что придавало этому документу правдоподобие, и современники несколько лет относились к нему вполне серьезно и лишь потом категорически отвергли.

Конечно, новый орден Храма принимал дары и даже продавал дворянские титулы — или их видимость — простакам, жаждавшим позолотить свой герб. Продавал он также инсигнии, знаки отличия и церемониальные одежды, ведь денег лишних не бывает. Успех был огромным.

В эту ловушку попался сам Наполеон. Страстно увлеченный историей тамплиеров, он оказал покровительство начинанию Фабре-Палапра и предоставил свою личную гвардию для торжественной церемонии, состоявшейся 28 марта 1808 года в парижской церкви Святых Павла и Людовика в память Жака де Моле. Мессу служил аббат Югуэ, каноник собора Парижской Богоматери, который в проповеди превознес благочестие и воинские добродетели тамплиеров, защитников Святой Земли. И церковь наполнил «весь Париж» того времени…

Новый орден Храма пережил Империю. В 1833 году он организовал большую церемонию во Дворе Чудес: долго молились за государя (который был сыном цареубийцы, то есть происходил из рода, отомстившего за Жака де Моле), и канониссы, похоже, не слишком одетые, собирали пожертвования — важный момент в ритуалах подобного рода. Это был апофеоз Фабре-Палапра, который, впрочем, начал обнаруживать признаки умственного расстройства. Он умер в 1838 году, и преемником его стал англичанин, адмирал Смит. Между тем Фабре-Палапра в качестве примаса церкви принял некоего аббата Шателя. Но они поссорились и расстались, назвав друг друга шарлатанами и обманщиками. В конечном счете аббат Шатель стал бакалейщиком, но он успел основать собственную церковь, которая, похоже, существует и в наши дни.

Что касается адмирала Смита, то он умер в 1840 году, выполнив свой тамплиерский долг в Алжире, где сражался на стороне французов против неверных. Но его наследство стало поводом для разнообразных расколов и многочисленных скандалов. Этот новый орден Храма скончался в атмосфере полнейшего безразличия. Но как знать? Ходят слухи, что он смог возродиться из пепла.

И это был бы не единственный случай. Во всем мире существует несчетное количество групп, причисляющих себя к тамплиерской традиции и претендующих на права законных наследников. Эти «ордены» по большей части прекрасно известны и носят вполне официальный характер. Перед нами тот же феномен, что и феномен друидов: никогда в мире не было столько неодруидов, как в конце XX века. Помнят ли члены этих тамплиерских «орденов», по большей части принадлежащие к хорошему обществу, что их отдаленные предшественники «никогда не причесывались, редко умывались и предпочитали ходить со спутанными волосами, с запыленным лицом, с загорелой и черной кожей»? Будем серьезными людьми. Если в наши дни еще есть настоящие тамплиеры, они стараются не привлекать к себе внимания. [79]

Храм разрушен. В этом разрушении обвиняют короля Франции Филиппа Красивого и папу Климента V. Это, конечно, верно, но лишь на первый взгляд. Орден Храма, должно быть, содержал в себе самом зародыши собственного разрушения. В начале XIV века он стал социальным, экономическим институтом и более не соответствовал идеалам, которые были определяющими при его учреждении. Христиане окончательно утратили Святую Землю, и у фантазий Раймунда Луллия о христианизации мусульман было бы очень мало шансов воплотиться в жизнь, даже если бы Филиппу Красивому удалось добиться своего избрания великим магистром нового ордена, который он желал создать на основе ордена Храма, главного центра этой предполагаемой силы.

В действительности разрушение ордена тамплиеров знаменует собой конец того мира, который еще питал иллюзии о возможности сотрудничества светской и религиозной властей. Миф о Митре и Варуне, пара друид — царь, легенда о короле Артуре и волшебнике Мерлине, император и папа — все это соответствовало старой традиционной схеме. И тамплиеры — тоже часть этой схемы. «В самом деле, тамплиеры, имея двойственный характер — монахов и рыцарей, воплощали важный аспект духовной власти, которая отличалась от папства, но в полной мере признавалась последним и которая по мысли своего создателя, святого Бернара, должна была в точном соответствии со своим изначальным характером, походя одновременно на „брахмана“ и „кшатрия“, обеспечивать сохранение гармоничного равновесия в мирском обществе в традиционной ортодоксальной перспективе». [80]Проблема в том, что у ордена Храма, возможно, были секретные цели. Между декларациями о намерениях и их реализацией вглубь всегда большое расстояние.

Впрочем, если бы все было так просто, если бы у тамплиеров не было иной миссии, кроме как защищать паломников в Святую Землю, если бы они были только жертвами произвола, если бы Филипп Красивый был не более чем гнусным тираном, способным на худшие злодеяния, лишь бы пополнить казну государства, в чем состояла бы загадка, которую перед каждым из нас ставят тамплиеры?

Тамплиеры — бедные мученики христианской веры, жертвы злого короля и дурного папы? Не будем наивными. Если прочесть все досье тамплиерского дела и учесть мифологические элементы, в невинность тамплиеров поверить нельзя. Они отреклись от Иисуса и плюнули на крест. Их вынудили это сделать? Конечно, но они это сделали.И кто же эти «они», заставлявшие бедных тамплиеров совершать эти не слишком благочестивые действия? По всей видимости, орден Храма имел двойственный характер, но не только, как обычно говорят, в том смысле, что представлял собой синтез группы, которая молится, и группы, которая сражается. Он был двойственным потому, что был окружен таинственностью, за которой непременно что-то крылось. Орден Храма — это черный орден. Скорее так: существовал один Черный Орден, который слепо повиновался другому. Еще раз обратимся к Вольфраму фон Эшенбаху, знавшему, что это был за орден: «С тех пор камень хранят те, кого предназначил сам Бог». А когда в каком-то королевстве нет короля, туда направляют человека Грааля, иначе говоря, тамплиера, и «нужно, чтобы народ почитал избранного таким образом короля». И наконец, «Бог посылает Своих избранников тайно». Любому черному ордену свойственно делать вид, что его не существует. А Иерусалим, который якобы защищали тамплиеры, был уже в пространственном и временном отношениях не более реальным, чем Монсальваж из легенды о Граале.