Если можно жить прекрасной жизнью и без всяких наркотиков, так зачем принимать их? Но те, кто это делает, говорят нам, что происходят определённые изменения — возникает какая-то живость, энергия, исчезает пространство между наблюдающим и наблюдаемым; вы видите предметы гораздо яснее. Один наркоман рассказывает, что он принимает наркотики, когда идёт в музей, ибо в этом случае он видит краски более яркими, чем когда бы то ни было. Но вы можете увидеть эти цвета в том же великолепии и без всякого наркотика, если отдаёте этому своё полное внимание, если вы наблюдаете без дистанции между наблюдающим и наблюдаемым предметом. Когда вы принимаете наркотики, вы зависите от них — и рано или поздно они приводят к самым гибельным последствиям.

Итак, есть пост, есть наркотики, которые, как люди надеются, удовлетворят их жажду великого переживания, дадут им всё, что они хотят. Но то, что они хотят, — такая ерунда, какое-то мелкое, ничтожное переживание, раздуваемое в нечто необыкновенное. Так что мудрый человек, наблюдающий всё это, отбрасывает прочь все возбуждающие средства; он наблюдает себя и знает себя. Познание себя — начало мудрости, конец печали.

 Участник беседы: При правильных отношениях действительно ли мы помогаем другим людям? Достаточно ли любить их?

Кришнамурти: Что такое взаимоотношения? Что мы подразумеваем под отношениями? Есть ли у нас взаимоотношения, связь с кем-либо? — если не считать кровного родства. Какой смысл мы вкладываем в слово «взаимоотношения»? Связаны ли мы вообще хоть с чем-то, раз каждый из нас живёт в изоляции, изоляции в смысле своей эгоцентрической деятельности, каждый со своими собственными проблемами, своими собственными страхами, своим собственным отчаянием, своей жаждой реализации — всё это отделяющие, отгораживающие факторы. Если он и связан так называемыми взаимоотношениями со своей женой, то он добавил к ним и образы. Именно эти образы имеют взаимоотношения — и вот эти-то взаимоотношения называют любовью! Взаимоотношения существуют лишь тогда, когда образ, изолирующий процесс, приходит к концу, когда вы не стремитесь к превосходству над ней, а она над вами, когда она не владеет вами, а вы — ею, когда вы не зависите от неё, а она от вас.

Когда есть любовь, вы не будете спрашивать, помогает она или нет. Цветок, растущий у дороги, с его красотой, ароматом, не просит подойти и понюхать его, когда вы проходите мимо, он не просит посмотреть на него, насладиться им, полюбоваться его красотой, утончённостью, хрупкой недолговечностью — он просто растёт, и вы можете смотреть на него, а можете не смотреть. Но если вы говорите: «Я хочу помочь другому», это является началом страха, началом беды.

Колледж в Сан-Диего, 9 апреля 1970

Часть третья

КОНТРОЛЬ И ПОРЯДОК

В мире происходит так много ужасного; так много смятения, насилия и жестокости. Что можно сделать, как жить человеку, в этом мире, разодранном на куски, в мире, где так много отчаяния и скорби? И в самом человеке так много смятения и конфликта. Что такое взаимоотношения человека с этим извращённым обществом, где извращён и сам человек? Как нужно жить, чтобы найти хоть какой-то покой и хоть какой-то порядок, одновременно находясь в этом испорченном, распадающемся обществе? Уверен, что вы должны были задать себе эти вопросы; и если найден правильный ответ — что необычайно трудно, — человек сможет, возможно, привнести какой-то порядок в свою жизнь.

Какой ценностью обладает человек, ведущий упорядоченную, разумную, целостную, уравновешенную жизнь в этом мире, который разрушает сам себя и которому постоянно угрожает война? Какую же ценность имеет изменение отдельного человека? Какое воздействие оно может оказать на всё человеческое существование в целом? Я уверен, вы задавали себе эти вопросы. Но думаю, это неправильные вопросы, ведь человек живёт и действует не ради кого-то ещё, не ради пользы общества. Поэтому, как мне кажется, необходимо выяснить, что такое порядок, с тем чтобы не зависеть от обстоятельств, от конкретной культуры — экономической, социальной или любой другой, — ведь если человек не выяснит для себя, что такое порядок, как ему жить без конфликта, жизнь его пройдёт впустую, она не имеет смысла. Поскольку сегодня мы живём в постоянном напряжении и конфликте, жизнь имеет очень мало смысла; по сути, она вообще не имеет никакого значения. Иметь немного денег, ходить на работу, быть обусловленным, повторять слова других людей, иметь очень стойкие, упрямые мнения и догматические верования — во всей этой деятельности очень мало смысла. И так как она не имеет смысла, интеллектуалы во всём мире стараются придать ей какой-то смысл. Если эти люди религиозны, то они придают смыслу жизни особый уклон, если они материалисты — другой уклон, с определённой философией или теорией.

Поэтому представляется очень важным, и не только сейчас, но и во все времена, если быть вообще серьёзным, найти для себя образ жизни, не в качестве теории, в реальной, повседневной жизни найти способ жить без какого-либо конфликта на всех уровнях своего бытия. Чтобы сделать это, человек должен быть серьёзным. И эти встречи не предназначены для философского или религиозного развлечения. Мы здесь для того — если мы серьёзны, а я надеюсь, что это так, — чтобы вместе найти способ жизни, не пользуясь какой-либо особой формулой, теорией, принципом, верой. Общение предполагает совместное участие, совместную работу, совместное творчество, а не просто выслушивание множества слов и идей; мы вообще не имеем дел с идеями. Поэтому с самого начала должно быть абсолютно ясно, что мы здесь очень серьёзно посвящаем свои умы и сердца тому, чтобы понять, может ли человек — то есть вы — жить в полном мире, положив конец всем конфликтам во всех своих взаимоотношениях.

Чтобы выяснить это, необходимо смотреть на себя не с точки зрения определённой философии, определённой системы мысли или конкретной религиозной позиции. Думаю, человек должен от всего этого полностью отказаться, чтобы наш ум мог свободно наблюдать сам себя в своём отношении к обществу, в отношении к нам самим, к нашим семьям, к нашим соседям; ибо только тогда, только в наблюдении того, что на самом деле происходит, появляется возможность выхода за пределы этого. Я надеюсь, что именно это мы и собираемся делать во время наших бесед. Мы не проповедуем новую теорию или новую философию, не приносим никакого религиозного откровения. Нет ни учителя, ни спасителя, ни наставника, ни авторитета — и я действительно имею в виду именно это, — ведь если вы хотите участвовать в том, что говорится, то вам следует также полностью отбросить в сторону и любую форму авторитарности, иерархический взгляд; ум должен быть свободен для наблюдения. Ум не может наблюдать, если вы придерживаетесь какой-либо системы, ориентира, принципа или ограничены какой-либо формой веры. Ум должен быть способен наблюдать. По-видимому, в этом будет заключаться для нас некоторая трудность, ведь для большинства из нас знание превратилось в мёртвый груз, в тяжёлый камень на шее; знание стало нашей привычкой, знание стало нашей обусловленностью. Серьёзный ум должен обладать свободой для наблюдения; он должен быть свободным от этого мёртвого груза — свободным от знания, опыта, традиции, которые являются накоплениями памяти, прошлым.

Итак, чтобы на самом деле наблюдать «то, что есть», чтобы видеть весь смысл «того, что есть», ум должен быть свежим, быть чистым, неразделённым. Из этого вытекает ещё одна проблема: как смотреть без этого разделения — на «я» и «не-я», на «мы» и «они».

Как мы говорили, вы наблюдаете за собой, вы смотрите на себя с помощью слов ведущего беседу. Поэтому вопрос таков: как нужно наблюдать? Я не знаю, задавали ли вы вообще этот вопрос. Как вы смотрите, слушаете, наблюдаете? — не только себя, но и небо, деревья, птиц, своего ближнего, политика. Как вы слушаете и наблюдаете другого, как вы наблюдаете себя? Ключ к наблюдению — в видении вещей без разделения.