Проблема дезинтеграции весьма сложна, подобно всякой другой проблеме человеческой жизни. А разве конфликт не является еще одним фактором дезинтеграции?

«Но ведь конфликт необходим, иначе мы погрузимся в состояние застоя. Без борьбы не было бы прогресса, не было бы движения вперед, не было бы культуры. Если бы не было усилия, конфликта мы все еще оставались бы дикарями».

— Возможно, мы и сейчас еще дикари. Но почему в нашей беседе мы все время перескакиваем к выводам, а когда нам предлагается нечто новое, мы противимся этому? Мы, несомненно, остаемся дикарями, когда убиваем тысячи людей во имя той или иной идеи, цели, во имя собственной страны; убийство другого человека — это крайняя дикость. Однако будем продолжать обсуждение нашего вопроса. Разве конфликт — не признак дезинтеграции?

«Что вы понимаете под конфликтом?»

— Конфликт в любой форме: между мужем и женой, между двумя группами людей с противоположными идеями, конфликт между тем, что есть, и традицией, между тем, что есть, и идеалом, тем, что должно быть, будущим. Конфликт — это внутренняя и внешняя борьба. В настоящее время конфликтом проникнуты все уровни нашего существования, сознательные и подсознательные. Наша жизнь — это серия конфликтов, поле битвы, но во имя чего? Можем ли мы достичь понимания с помощью борьбы? Могу ли я понять вас, если я нахожусь с вами в конфликте? Для понимания мы должны обладать в какой-то степени внутренней тишиной. Творчество может проявиться только в состоянии внутренней умиротворенности, счастья, но не тогда, когда существует конфликт, борьба. Внутри нас постоянно происходит борьба между тем, что есть, и тем, что должно было бы быть, между тезисом и антитезисом; мы считаем, что конфликт неизбежен, и эта неизбежность сделалась нормой, стала истиной, — хотя это, возможно, совсем не истина. Можно ли с помощью конфликта преобразить то, что есть, в противоположное ему? Я есть это, но если я буду бороться за то, чтобы стать тем, т.е. сделаться противоположным тому, что я есть, изменю ли я это? Не является ли противоположное, антитезис, видоизмененной проекцией того, что есть? Не содержит ли во всех случаях противоположное элементы того, что ему противостоит? Возможно ли понимание того, что есть, с помощью равнения? Не является ли любой вывод по поводу того, что есть, препятствием для понимания того, что есть? Если вам надо понять что-либо, разве вы не должны наблюдать, изучать его? Но можете ли вы совершенно свободно приступить к изучению, если у вас уже имеется представление в пользу изучаемого или против него? Если вы хотите понять своего сына, не должны ли вы его изучать, не отождествляя себя с ним и не осуждая его? Вне всяких сомнений, если вы находитесь в конфликте с вашим сыном, вы не можете понять его. Итак, необходим ли конфликт для понимания?

«Но, может быть, существует другой вид конфликта, конфликт обучения, как что-то делать, конфликт приобретения технических навыков? Человек может обладать интуитивным видением, но оно должно проявиться в действии, а проявление в действии — это борьба, которая влечет за собой многие тревоги и страдания».

— В известной степени это так; но не заключено ли само творчество в средствах? Средства — не нечто отдельное от цели; цель соответствует средствам. Выражение соответствует творчеству; стиль выражения соответствует тому, что вам необходимо сказать. Если вы чувствуете, что можете сказать нечто, оно само создаст свой стиль. Но если мы имеем дело только с техникой, то это не касается никаких жизненных проблем.

Может ли конфликт в какой-либо области вести к пониманию? Не заложена ли непрерывная цепь конфликтов в самом усилии, в стремлении быть или стать тем или иным в позитивном или негативном смысле? Не становится ли причина конфликта результатом, который в свою очередь делается причиной? Освобождение от конфликта приходит лишь тогда, когда имеется понимание того, что есть. То, что есть, никогда нельзя понять сквозь завесу идеи; к нему надо подойти по-новому. Так как то, что есть, никогда не бывает статичным, то ум не должен быть привязан к знанию, идеологии, верованиям, умозаключениям. Конфликт по своей природе вносит разделение, совершенно так же, как любое противодействие; а разве процесс исключения, отделения не является дезинтегрирующим фактором? Любая форма власти, — власть индивидуума или власть государства, любое усилие возвысить себя или умалить, — это процесс дезинтеграции. Все идеи, верования и системы мышления создают разделение и замкнутость. Усилие, конфликт ни при каких обстоятельствах не могут принести понимание, потому что они являются дезинтегрирующим фактором как для индивидуума, так и для общества.

«Тогда что же такое интеграция? Я более или менее понимаю факторы дезинтеграции. Но это лишь негативная сторона. Через отрицание нельзя подойти к интеграции. Я могу знать, что ecть ложное, но это не означает, будто я знаю, что такое истинное»

— Когда вы видите ложное как ложное, несомненно, проявляется истинное. Когда вы осознаете факторы дезинтеграции, не просто на уровне слов, но глубоко, разве тогда не существует интеграции. Является ли интеграция чем-то статичным, чего надо достичь, что завершает? Интеграция не может быть достигнута; то, что достигнуто, — мертво. Интеграция — не цель, не завершение, а состоянии бытия; это нечто живое; а разве может живое быть целью, результатом? Желание быть интегральным не отличается от любого другого желания, а всякое желание — это причина конфликта. Интеграция существует тогда, когда нет конфликта. Интеграция это состояние полного внимания. Не может быть полного внимания, если существует усилие, конфликт, сопротивление, концентрация. Концентрация — это фиксация, это процесс отделения, замыкания в себе, а полное внимание невозможно, когда существует замкнутость. Замыкаться в себе — значит суживать сознание, а узость сознания никогда не может понять полноту. Полное внимание невозможно, если имеются осуждение, оправдание или отождествление, если ум затуманен выводами, рассуждениями, теориями. Когда мы поняли все, что является препятствием, — только тогда существует свобода. Свобода — это абстракция для человека, пребывающего в тюрьме; но пассивное, бдительное внимание обнаруживает все препятствия, помехи, и, свободная от них, возникает интеграция.

ЦЕЛОМУДРИЕ

Рис созревал: его зелень уже приняла золотистый оттенок, и солнце клонилось к закату. Длинные узкие каналы были наполнены водой, и вода ловила угасающий свет. По краям рисовых полей высились пальмовые деревья; между ними виднелись небольшие домики, темные и уединенные. Через рисовые поля и пальмовые рощицы вилась тропинка. Казалось, ее наполнила музыка. Прямо перед рисовым полем играл на флейте мальчик. У него было чистое, здоровое тело, правильных пропорций, очень изящное; а его единственной одеждой была чистая белая набедренная повязка; заходящее солнце поймало его лицо, и в глазах мальчики засияла улыбка. Он играл гаммы, а когда устал, начал играть песню. Он по-настоящему радовался игре, и радость его была заразительна. Хотя я присел совсем рядом, он ни разу не прерывал игру. Вечерний свет, золотисто-зеленое море рисовых полей, солнце среди пальм и этот мальчик, играющий на флейте, — все это придавало вечеру редкое очарование. Но вот мальчик перестал играть, подошел ко мне и сел рядом. Никто из нас не сказал ни единого слова, но он улыбнулся, и его улыбка наполнила небеса.

Из дома, скрытого среди пальм, его позвала мать; он ответил и не сразу, но после третьего зова встал, улыбнулся и ушел. Немного подальше на тропинке пела девушка под аккомпанемент струнного инструмента; у нее был очень красивый голос. На другой стороне поля кто-то подхватил песню и запел полным голосом; девушка перестала петь и слушала, пока мужской голос не смолк. Стало темнеть. Над полем появилась вечерняя звезда, заквакали лягушки.