– Два, – произнес режиссер, и камера номер два показала следующего ученого.

И так продолжалось до тех пор, пока камеры не познакомили телезрителей со всеми собравшимися в студии.

После небольшого сделанного Барром вступления последовал клип с фильмом о мятеже в Индии, ставшем одним из главных событий недели, рассказ о котором подготовил один из приглашенных комментаторов. Затем, вперемешку с шестью коммерческими роликами, были показаны еще два сюжета. Где-то на середине пятого по счету рассказа зазвонил один из многочисленных телефонов Сибиллы. С минуту послушав человека на другом конце провода, она сняла трубку другого телефона и сообщила режиссеру о прибытии физика-ядерщика. Вскоре ученый уже сидел в студии, на стуле, который ему освободил один из комментаторов. Попав в объектив камеры, Барр, радостно улыбаясь, представил гостя программы – физика, выступавшего против политики правительства в вопросах эксплуатации ядерных электростанций. На заднем плане был быстро показан фильм, после чего Барр, подливая масла в огонь, начал задавать резкие, провокационные вопросы противоборствующим сторонам.

Все это время Ник наблюдал за Сибиллой, которая сидела с каменным лицом и скрещенными на груди руками, одобрительно кивая головой, если дебаты в студии перерастали в острую перепалку. Переведя свой взгляд с Сибиллы на экран, Ник увидел, как ученый гневно указывал трясущимся пальцем на физика. Барр, распаляя их, изображал то попеременную враждебность, то нейтральность по отношению к обеим сторонам. Ник подумал, что Сибилла заставила Уоррена Барра играть роль телезрителя, у которого не было любимого героя, достойного восхищения, которому можно было доверять. Ник подумал, что скептически настроенная публика примет сторону Барра, потому что он, являясь их типичным представителем, ведет себя так, как вели бы себя они сами. И вдруг в самый напряженный момент дискуссии Барр совершенно явно стал поддерживать одну из противоборствующих сторон. С видом простака, аккуратно выдерживая паузу или слегка подсмеиваясь, он отступил от нейтралитета, демонстрируя свое собственное мнение. Нику было очень интересно, заранее ли они обсудили, чью сторону выбрать. Но, подумав, Ник отбросил эту мысль, так как знал, что Сибилла не придерживается каких-либо политических взглядов, ее интересует лишь зрелищность. Ее главной задачей было представить публике положительного героя и негодяя, и совсем не важно, как распределятся роли. Это напомнило Нику картину из Колизея с брошенными на растерзание львам христианами. И Ник мысленно дополнил ее Сибиллой, сидящей в первом ряду и указывающей большим пальцем вниз. Неудивительно, что за короткое время рейтинг передачи возрос. Люди и по сей день сохранили низменные инстинкты римского плебса.

В студии звукозаписи наблюдалось постоянное движение. Сибилла и ее ассистент по очереди переговаривались по телефону; режиссер звонил и давал свои указания; технический директор барабанил по пульту, отбивая пальцами музыку марша; из студии доносились громкие голоса участников передачи «Обзор событий в мире», на экране были видны стоящие на достаточно удаленном расстоянии выступающие, дожидающиеся своей очереди, а пока они то присаживались, то вставали, причесывались, высмаркивались, репетировали выступления…

Передача «Обзор событий в мире» быстро двигалась в привычном стремительном темпе по накатанной колее. Продолжительность показа каждого из сюжетов не превышала трех минут. Отсутствовали паузы между демонстрационными фильмами и выступлениями приглашенных. Карта мира, подобно космическому объекту, появлялась и так же неожиданно исчезала с экрана телевизора. Нику казалось, что даже рекламные вставки прокручивались быстрее и громче, чем положено. Наблюдая за летящими стремглав кадрами, он подумал о том, что передача построена таким образом, что совершенно не дает возможности зрителю прийти в себя и осмыслить увиденное.

За несколько минут до окончания передачи огромный седовласый мужчина, открыв дверь в студию звукозаписи и пересекая комнату, направился прямо к Сибилле, неожиданно положил огромную лапу ей на шею и слегка сжал ее пальцами. «Эндербай! – догадался Ник, – президент и владелец станции. Похоже, что для Сибиллы он далеко не только начальник. Да и она – вон как запросто сбросила его руку!» Казалось, что Ник, вопреки своей воле, не переставал неустанно и упрямо восхищаться ею. «Ну наконец-то она поставила на нужную лошадку, – подумал он. – Она выбралась из Пало Алто, выйдя за меня замуж, попала в Нью-Йорк благодаря разводу со мной, а сейчас, по-видимому, хочет стать владелицей телевизионной компании, подцепив Квентина Эндербая. Учитывая его возраст, это не так уж фантастично. Интересно, читала она в молодости «Сестру Керри»? Надо будет спросить при случае».

Его вдруг осенило, что Сибилла неспроста заварила эту кашу с Рамоной Джексон. Очевидно, в этой истории она тоже усматривала для себя какой-то куш, но просчиталась, в результате чего ее планы погорели, и вся эта затея обернулась для нее большими неприятностями.

Эндербай поприветствовал их, кинув беглый и безразличный взгляд на Чеда.

– Понравилось? – обратился он к Нику.

Привстав вместе с Чедом, Ник ответил:

– Да, очень. Я никогда не видел изнаночную сторону подготовки телевизионных программ. Было очень любезно с вашей стороны…

– Это все Сибилла, ее надо благодарить. Когда мы выходим в эфир, она чувствует себя, как рыба в воде. Насколько мне известно, вы прибыли из Калифорнии?

– Только на несколько дней, – сказал Ник, предвосхищая следующий вопрос, который, по-видимому, хотел задать Эндербай. Он заметил, как Сибилла взглянула на них, а затем снова отвернулась к экранам, непрерывно перебирая пальцами по кнопкам, при помощи которых осуществлялась ее связь с внешним миром.

– Здесь происходит постоянная смена декораций, – сказал Эндербай. – Мы перестраиваем работу станции на новый лад. Для Сибиллы и для всех нас многое поставлено на карту, это я вам говорю на случай, если она вас еще не успела проинформировать.

«Другими словами, – подумал Ник, – не таскайтесь сюда и не мешайте ей работать».

– Ну почему же, я уже в курсе дела. И желаю ей и всем вам успеха. Теперь я знаком с теми средствами, которыми привлекают публику.

Эндербай обернулся и окинул Сибиллу таким похотливым и жадным взглядом собственника, что Ник буквально обомлел.

– Она достаточно опытна. Правда, ей нужна сильная рука, которая направляла бы ее, но она быстро всему учится. Счастливого вам пути, – и, подвинув стоящий рядом со столом стул, он уселся на него, повернувшись спиной к Нику, давая понять, что отведенное ему время исчерпано и разговор окончен.

Сосредоточив свое внимание на окончании передачи, Сибилла чувствовала на себе пристальный взгляд Эндербая, находящегося в нескольких футах от нее. Она сидела, не оборачиваясь, но Нику было ясно, что каждый ее жест и каждое сказанное ею слово предназначались боссу.

В компании соблазнительной Сибиллы, млеющей под пожирающим взором Эндербая, Ник вдруг почувствовал себя человеком, подглядывающим в замочную скважину за эротической сценой.

Он с трудом дождался окончания передачи и сразу же покинул телестанцию, поблагодарив Сибиллу и пригласив ее на рождественский обед, который он назначил на завтра.

Но на следующее утро она позвонила ему в гостиницу «Элгонквин», сообщив о том, что не сможет прийти к ним по причине ее отъезда вместе со своим женихом, Квентином Эндербаем, на его родину в Канаду, чтобы сочетаться с ним законным браком.

ГЛАВА 10

– Поздравляю, – сказала Валери, поднимая фужер с шампанским. – Ты, наверное, очень счастлива.

Чокнувшись с Валери, Сибилла ответила:

– Но ведь ты же была против.

– Я просто думала, что тебе бы больше подошел кто-нибудь помоложе… Но какое имеет значение, что я думала, главное, что твоя мечта осуществилась. Расскажи, где ты теперь живешь, я просто не знаю, как с тобой связаться.