– Что за чепуха! – проронила Валери, наблюдая за официанткой, убирающей со стола пустые тарелки и заменяя их рыбным салатом.

Взяв в руку вилку, она вдруг подумала о том, как хорошо было бы куда-нибудь уехать. Вся эта история показалась ей такой незначительной. Ник придавал ей огромное значение, но его не было рядом…

Подумав, она продолжала:

– Сибиллу волновало лишь мнение зрителей. Только и всего. Ее мало заботила репутация Стэнфорда, для нее важнее было сделать себе имя. Мне она говорила, что в истории нет никакого вымысла и что рассказал ей обо всем человек, который, должно быть, спит с женой вице-президента, – добавила она, глядя на открывшего от изумления рот Олдфилда. – Как бы там ни было, даже если Сибилла осветила события под другим углом или немного приукрасила их, она это сделала без злого умысла для Стэнфорда, ее целью было привлечь внимание зрителей. И я уверена в том, что не было ничего неэтичного в ее поступке, она просто не могла пойти на это. Она очень серьезно относится к своей работе и трудится – дай Бог каждому. Еще она рассказала мне о том, что сама без всякой помощи нашла зарисовку. А чтобы все это сделать, надо действительно быть очень преданной своей работе. Так что извините.

Один из гостей, сидевших за обеденным столом справа от Валери, бросал на нее призывные взгляды. Отвернувшись от Олдфилда, она облегченно вздохнула, моментально забыв о Сибилле и Рамоне Джексон.

Олдфилд сидел, как парализованный. Уставившись на тарелку с рыбным салатом, он как будто оцепенел от того, что узнал, и от сознания того, что он, требовавший от Бурегарда имя человека, выболтавшего нежелательные сведения, теперь знал его: это был он сам. Затем его охватило возбуждение, ведь для него открылась и другая тайна: Сибилла Морган с самого начала знала, что искажает факты, и, кроме того, ему теперь стало понятно, что именно она тайно проникла в его офис и украла рисунки. Но самое важное заключалось в том, что у него имелся свидетель, способный дать показания в суде.

Через неделю Сибиллу Морган вызвали на дисциплинарную комиссию для слушания дела о краже документов из офиса Лоренса Олдфилда.

Сидя на постели в своей маленькой комнатке, читая и перечитывая заново извещение, она ждала звонка от Бурегарда, который скажет ей о том, что он защитит ее, обеспечит адвокатом, даст показания, что она действовала с его разрешения, в общем – сделает для нее все необходимое. Но время шло, а телефон молчал. «Все сделала по собственной инициативе, – подумала она с горечью. – Всегда одно и то же. Никому до меня нет дела. Никто не протянет руку помощи. Ну и пошли они все в… У них нет никакого права допрашивать меня. Им просто хочется напугать меня, найти козла отпущения. Но я не доставлю им этого удовольствия. Пусть это слушание пройдет без меня. Пусть сами играют в эти дурацкие игры. А мне они не нужны. Мне никто не нужен».

Заседание дисциплинарной комиссии проводилось без Сибиллы. Комиссия сделала заключение о том, что отказ Сибиллы явиться на заседание означает ее неуважение к комиссии, равно как и к университетским властям.

Из этого следует, что она не может оставаться членом университетского сообщества. По этой причине было рекомендовано исключить Сибиллу Морган из Университета.

Через два дня Сибиллу известили об исключении. Руководство студии, узнав об этом, тоже уволило ее из телекомпании КНИКС-TV «за попрание доверия зрителей и искажение фактов в подготовленной и выпущенной ею программе последних новостей».

ГЛАВА 6

Сибилла рассказывала, накладывая на тарелку Ника порцию цыпленка по-домашнему:

– Все изменилось в одночасье, просто разлетелось вдребезги. Закончились мои встречи с одним приятелем со студии, мои занятия в колледже и моя работа…

Быстро вскинув на него взгляд, она слегка улыбнулась и попробовала расхрабриться:

– Но я тут же нашла себе другого молодого человека. Он, правда, простой служащий в магазине, но благодаря ему я смогу платить за аренду и сохранить квартиру. Надеюсь, все будет хорошо. Как цыпленок? Я даже не поинтересовалась, любишь ли ты дичь или предпочитаешь что-либо другое?

– Мне нравится цыпленок, и вообще все замечательно, – ответил Ник.

Внимательно наблюдая за Сибиллой, он с сочувствием отметил ее нервозность. Одетая в сарафан, с гладко зачесанными и перехваченными ленточкой волосами, она выглядела совсем юной, беззащитной и неуверенной в себе, намного прелестнее, чем в первый раз.

– Действительно, здорово. Ты прекрасно готовишь.

– Мне нравится стряпать. Но когда этим занимаешься для себя одной, то чувствуешь себя еще более одинокой. Другое дело, если делаешь это для кого-то.

– Как и многое другое, – тихо согласился Ник, поднимая бокал: – За прекрасную хозяйку!

Зардевшись, она смущенно ответила:

– Всего один обед, и уже такие выводы…

– Плюс то изумительное печенье, коробку с которым ты рассыпала на прошлой неделе рядом с инженерным факультетом, – улыбнулся он. – Оно было обсыпано такой вкусной крошкой. Так что нам чертовски повезло.

– Повезло в чем? Что я рассыпала печенье? – удивилась она.

– В том, что благодаря этому мы встретились. В эту часть кампуса редко захаживают люди неинженерной специальности.

– Да, чертовски удачная встреча, – кивнула Сибилла, соглашаясь с ним.

– Особенно учитывая тот факт, что тебе пришлось на несколько недель раньше покинуть Стэнфорд, – снова наполняя бокалы вином, он, помедлив, спросил: – Ты меня искала?

Не решаясь ответить сразу, она загадочно улыбнулась:

– Надо же, какой ты догадливый! А я была уверена, что ты не заметишь моей хитрой уловки.

– К чему такие сложности? – удивился он. – Если у тебя было желание меня увидеть, почему не позвонить и не сказать мне об этом?

– Я не посмела этого сделать, – отрицательно покачивая головой, ответила она.

Не дождавшись дальнейших объяснений, он переспросил:

– Почему же?

– Потому что ты мог отказаться, объяснив свой отказ нежеланием видеться, или, чтобы обойтись поделикатнее, прикинуться слишком занятым, мог даже согласиться встретиться, только не из искренних соображений, а так, из-за сочувствия.

– А может быть, наоборот, я был бы очень заинтригован и польщен твоим звонком. Ты что, всегда придумываешь сценарии, которые так неправдоподобно звучат?

Снова покраснев, она ответила:

– Если у меня так получается, то это далеко не оттого, что я этого хочу.

– Извини, – ответил он. – Я не думал тебя обидеть. Надеюсь, что в скором времени увижу тебя достаточно уверенной в своих силах для того, чтобы…

Он не закончил начатую фразу, подумав о том, что будет не очень учтиво говорить с ней в таком духе сейчас.

– А я-то думал, – легко продолжил он, – что современные женщины лишены всяческих предрассудков. Или уж, на худой конец, они понимают, что и у мужчин бывают разные неприятности и им также хочется с кем-нибудь разделить свою печаль. И что если в жизни все устроено по-другому, то это надо изменить. Как бы там ни было, я за честное решение всех проблем.

– Я тоже за честные отношения. В следующий раз непременно сделаю тебе сюрприз, пригласив на очередной обед, – сияя от радости, быстро выпалила Сибилла.

– А может быть, я тебя опережу с приглашением, – ответил он, наблюдая, как она, взяв с кухни миску с салатом, поставила ее на стол.

Квартира Сибиллы была настолько крошечная, что до любого предмета можно было дотянуться рукой. Сидя за маленьким, круглым столом, рядом с простынью, скрывающей кровать и туалетный столик, Ник отметил про себя, что Сибилла не очень-то стремилась благоустроить свою меблированную мансарду: комната была чисто убрана, но имела весьма спартанский вид из-за голых стен, кое-где оклеенных афишами, незастланного коврами пола и жалюзи вместо штор на окнах. Посреди более чем скромно обставленной комнаты возвышался большой телевизор. Квартира Сибиллы сильно напоминала ему то холостяцкое жилище, которое стало временным пристанищем для него и двух его товарищей по квартире.