Так как же вы научите меня или поможете понять, что жить разумно — это значит играть, ухаживать за садом, учиться делать что-то своими руками, а не только головой. Лично мне нравится делать все: работать в саду, доить коров, следить за цыплятами, присматривать за детьми, менять пеленки, мне приходилось делать многое. Я люблю это, никто мне это не навязывает. И так и нужно жить, это самый разумный способ: когда ты живешь, обладая способностью делать что-то.

Итак, как вы поступите с человеком в этой школе, который говорит: «Я буду оставлять все в моей комнате, как мне нравится, я в ней сплю. Для меня это порядок, потому что среди этого беспорядка я могу найти все, что мне нужно». Откуда вы начнете познание? Мы все хотим жить вместе, быть счастливы вместе, делать что-то вместе. Жизнь — это когда мы делаем что-то вместе. Поэтому, пожалуйста, скажите мне, как вы предлагаете понять все это.

С.: Начинать нужно с духа сотрудничества.

КРИШНАМУРТИ: Если вы будете обладать им, как вы поможете мне познать?

С.: Придется установить правило.

КРИШНАМУРТИ: И что тогда произойдет? Как только вы установите правило, я начну его нарушать, потому что я хочу быть свободным. Люди отправились в Америку, потому что им не нравились всевозможные ограничения, они говорили, что хотят свободы. Они покинули старую страну и переехали в новую. Они говорили: «Мы начнем заново. Никаких епископов, никаких королей». Но постепенно у них вырос собственный монстр. Итак, понимаем ли мы, как важно иметь хороший мозг, который способен мыслить, изучать, наблюдать и познавать объективно, здраво?

С.: Сэр, что происходит, если человек рождается с неполноценным мозгом?

КРИШНАМУРТИ: Если человек рождается с неполноценным мозгом, то в этом случае боюсь, что можно сделать очень немногое.

С.: Вы говорите так, как будто что-то мы все-таки можем сделать.

КРИШНАМУРТИ: Конечно, потому что даже имея неполноценный мозг, человек необязательно является идиотом.

С.: Я имею в виду слабоумных людей.

КРИШНАМУРТИ: Если человек слабоумный, кое-что можно исправить, осознав это. Я буду стараться что-то сделать, я не стану говорить: «Я слабоумный» и сидеть сложа руки.

С.: И что же вы будете делать?

КРИШНАМУРТИ: Познавать, что я слабоумный.

С.: Некоторые люди обладают большей способностью что-то делать, чем другие.

КРИШНАМУРТИ: Так познавайте это. Если у меня есть способность что-то делать лучше, чем это делает другой человек, это может привести к односторонней жизни. Я — человек и обладаю необычайными способностями. Я должен развивать все эти способности, иначе я не человек. Я становлюсь просто специалистом. Если вы говорите: «На самом деле меня не интересуют такие вещи, как музыка или любование красотой дня, оставьте меня в покое и дайте заниматься математикой», то на это я могу сказать: «Вы слабоумны».

С.: Но разве не существует некоей врожденной способности, с которой мы появляемся на свет?

КРИШНАМУРТИ: Все можно изменить.

С.: Можем ли мы все быть бетховенами?

КРИШНАМУРТИ: Я хочу познавать, я не хочу быть похожим ни на кого, я не хочу становиться таким, как Христос, Будда, Бетховен или Эйнштейн! Я хочу видеть вещи иначе, вести совершенно иной образ. Как группе людей, живущих вместе, людей, в которых стараются поддержать чувство, что здесь их дом, что вы будете делать, если кто-нибудь скажет: «Извините, но мне что-то не хочется когда-либо работать в саду».

С. (1): Может быть, это не его дом?

С. (2): Я думаю, что бесполезно было бы разбиваться на группы, объединяя в одной из них тех, кому нравится работать в саду, а в других тех, кто предпочитает заниматься чем-то еще, вы согласны?

С. (3): Если кому-то не нравится работать в саду, может быть, этот человек просто не чувствует, что это его дом, может быть, его место не здесь.

КРИШНАМУРТИ: Верно, его место не здесь. Как вы ему об этом сообщите? Скажете ли вы ему: «Ты пришел сюда, чтобы получить образование в истинном смысле этого слова, но, очевидно, ты не хочешь быть образованным человеком, ты предпочитаешь оставаться дикарем». Вы прогоните этого человека? Он так же, как и все, пришел сюда, чтобы получить образование, но он не знает, что это такое, он мыслит исключительно с позиции бунта против истэблишмента, против профессора, заявляя при этом: «Я все знаю, кто вы такие, чтобы учить меня!» И он не знает, что означает слово «сотрудничество». Возможно, вам придется избавляться от него. Вы будете это делать?

С.: Значит ли это, что нам необходимо заинтересоваться познанием?

КРИШНАМУРТИ: Именно этим мы сейчас и занимаемся.

С.: Если мы этим занимаемся, значит, нам нет нужды волноваться о ком-то еще.

КРИШНАМУРТИ: Но представьте себе, что по прошествии четырех месяцев моя комната по-прежнему будет похожа на свинарник. Как вы со мной поступите?

С.: Если я на самом деле согласился с вами, что комнату необходимо содержать в чистоте, я больше никогда не оставил бы ее неубранной.

КРИШНАМУРТИ: Но вы ведь этого не делаете. Несмотря на то, что ваш организм уже вырос, что физически он уже достаточно крепок, все вы по-прежнему остаетесь детьми.

С.: Хорошо, но в чем же тогда причина?

КРИШНАМУРТИ: Наберитесь терпения, найдите ее сами и расскажите мне.

С.: Что бы вы сделали? Поговорили бы с этим человеком?

КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, в школу, особенно такую, как эта, мы приходим ради познания. Познание — это не только то, что вы можете прочесть в книге, но и совместное постижение того, что такое сотрудничество. Подобное совместное познание приводит к пониманию того, что человек всегда искал и продолжает искать безопасность: в боге, в семье, в обществе — во всем. Безопасность — это успешная сдача экзамена, получение диплома: подобные вещи действительно обещают вам безопасность. Здесь, в этой школе, мы должны разобраться, существует ли вообще такое понятие, как безопасность. Здесь мы обучаем сами себя, мы вместе занимаемся познанием того, что такое сотрудничество и что представляет собой понимание любви. Мы ведь совершенно невежественны в очень многих вопросах.

С.: Можно я задам вопрос. Когда кто-то, занимаясь йогой, делает это, применяя насилие, а вы постоянно предупреждаете его не делать этого, в большинстве случаев это никак не помогает человеку осознать свое собственное насилие; в какой-то момент он может осознать это, но будет продолжать делать то же самое. Точно так же другой человек может долгое время заниматься определенными вещами, пока внезапно не осознает это.

КРИШНАМУРТИ: Верно.

С.: Можно ли дать образование человеку, который не прошел через некое естественное созревание, подобное тому, которое мы наблюдаем у растения? Как будет реагировать человек, которому удалось немного вырасти, на человека, так и не развившегося? Если, к примеру, человек не вырос до осознания необходимости спокойного ума, как он может помочь другому? — это невозможно. Учитывая все это, как мы можем что-то делать в этой школе?

КРИШНАМУРТИ: Ты говоришь о йоге и спрашиваешь, когда ты стоишь тем или иным образом, принимаешь определенную позу, возникает ли прежде всего идея или ты делаешь это в то время, пока учитель йоги дает тебе указания? Вы понимаете разницу? Он говорит: «Сядьте так», и демонстрирует, как нужно сесть. Либо у вас возникает образ о том, как он сидит, и после этого вы начинаете выполнять упражнение, либо вы делаете это в самом наблюдении, как он сидит? Когда он показывает это вам, у вас возникает идея о том, что он делает, после чего вы осуществляете эту идею? Или вы делаете это в момент демонстрации? Как вы поступаете?

С.: Мы выполняем упражнения одновременно с демонстрацией?

КРИШНАМУРТИ: И что же это означает? Углубитесь в этот вопрос. Не правда ли, это означает, что вы очень внимательно его слушаете и, слушая, вы одновременно делаете. Существует и совершенно иной процесс: сначала вы слушаете, затем возникает идея, после чего вы ее реализуете, но в данном случае все происходит по-другому. Для этого необходимо развитие, необходим рост.