Молча они сели в машину, и после, как ей показалось, достаточно долгой паузы Фелисити сказала:

— Мне так понравилась эта гостиница. Надо думать, на острове есть и другие такие же места, кроме тех, которые находятся в бухте и общеизвестны?

— Да, есть, — невнятно проговорил он. — Вино, музыка и женщины. Итальянцы относятся к жизни не серьезней, чем это необходимо, во всяком случае в этих местах. И я не могу их за это винить.

Фелисити ничего не ответила. Ей показалось, что этим он хотел предупредить ее, чтобы она не воспринимала их прогулку слишком серьезно.

Возле виллы она поблагодарила его за то, что он повел ее погулять.

— Вы были правы, — призналась она, — это действительно помогло мне не думать о Треворе. Спасибо вам… Берн.

Фелисити торопливо ушла в дом, лицо ее пылало от стыда. Она никогда раньше не обращалась к нему «Берн», хотя про себя давно уже звала его по имени. Не решит ли он теперь, что и она пошла по стопам своих предшественниц в надежде на взаимную симпатию?

На следующий день ей довольно легко удалось забыться в работе, потому что в тот день Тревора только готовили к операции. Но в следующее утро ей пришлось труднее.

— Вы не знаете, в какое время будет оперировать мистер Мэллори? — спросила она у доктора Йохансена.

— Не знаю, но даже если бы и знал, не стал бы вам говорить, — ответил он с улыбкой. — Вы не сводили бы глаз с часов и волновались бы сверх всякой меры.

— Да, наверное, вы правы.

Какое-то время доктор молча смотрел в окно. Потом он повернулся к Фелисити:

— Вы говорили, что никогда еще не видели, как цветут гранатовые деревья. Хотите поехать в сады, чтобы увидеть деревья в цвету?

Она немедленно откликнулась на это предложение, понимая, что таким образом ее добрый начальник пытается снять напряжение, которое она испытывала в связи с Тревором.

— Очень, очень хочу, если только вы меня отпустите.

— А мы вместе туда поедем, — сказал он, к ее удивлению.

Доктор дал несколько указаний своим заместителям, и скоро они уже ехали на машине вверх по склону холма, где они были вчера вечером с Берном. Но доктор свернул в другом месте, и они направились по дороге между низкорослыми деревьями, покрытыми блестящими огненными цветами.

— Боже мой! Какая красота! — ахнула Фелисити.

— Когда мы заберемся чуть выше, будет еще красивее. Оттуда видна вся долина.

— Очень похоже на Эвешемскую долину весной, только там почти все цветы розовые и белые. А здесь — словно алый ковер.

Доктор Йохансен проехал через широкие деревянные ворота и повел машину по узкой дорожке с двумя рядами деревьев по сторонам. Коренастый молодой человек подошел к ним.

— Чао! — приветствовал он доктора, который ответил ему тем же.

— Это один из владельцев гранатовых садов, — пояснил доктор. — Стефано Рамелли, — произнес он, представляя их друг другу.

Фелисити увидела, что это был не простой садовод. На нем были безукоризненно выглаженная шелковая кремовая рубашка и хорошо пошитые темно-синие брюки. На среднем пальце сверкало кольцо с огромным бриллиантом, а на запястье красовались золотые часы.

Прежде осмотра сада состоялась небольшая церемония дегустации мараскино в тени деревьев возле небольшой будочки.

— Начинаем, — торжественно промолвил Стефано после того, как всем раздали щедрые порции напитка. Он говорил по-английски достаточно свободно, чтобы Фелисити могла его понять, и она в свою очередь тоже попыталась сказать несколько фраз на итальянском.

Стефано быстро прошел строевым шагом по рядам, где мужчины и женщины, а иногда и дети работали мотыгами под деревьями. Он рассказывал, что ни один клочок земли не должен простаивать, поэтому в тени деревьев выращивали овощи.

— Теперь видите, почему остров называется Изола-Росса, — вставил доктор Йохансен.

— Со стороны моря он, наверное, выглядит очень красиво в это время года, — заметила Фелисити.

— Тогда вам нужно обойти его с другой стороны, чтобы увидеть, как объята пламенем земля. Там остров спускается к морю пологими склонами.

Она тут же решила попросить Берна отвезти ее туда, не забывая, впрочем, что у него есть на то свои мотивы.

— Пуника гранатум, — проговорил доктор. — Так римляне называли гранаты, но их выращивали в Средиземноморье еще до римлян. В районе Кавказа и некоторых частях Афганистана они растут в диком виде.

— А как они называются по-итальянски? — спросила девушка.

— Мелагране, — ответил Стефано. — Когда фрукты созреют, мы пришлем вам целую корзину плодов самого высокого качества, синьорина.

— Грацие, синьоре, — поблагодарила она его.

Прежде чем они с доктором ушли, Стефано дал им каждому по бутылке гранатового сока.

— Это из прошлогоднего урожая, — сказал доктор. — Что, хороший был урожай?

— Кози, кози, — рассмеялся Стефано. — Как вы говорите — так себе. В этом году гораздо лучше. Мы всегда надеемся на лучшее.

У ворот к ним подбежала маленькая девочка, сжимая в ручках огромный букет пламенеющих цветов, и протянула его Фелисити.

— Сегодня они красивы — а уже завтра завянут, — предупредил ее Стефано. — Они живут не дольше, чем длится поцелуй.

Когда Фелисити и доктор Йохансен ехали в машине домой, он недовольно проворчал:

— Стефано всегда такой любезный с гостями. Хорошо бы было, если бы он к своим рабочим относился по-человечески.

— Он что, мало им платит?

— Да. Постепенно он скупил все гранатовые сады на острове. Теперь все они принадлежат ему, хотя многие из них записаны на других людей. У него монополия, а так как выращивание гранатов — основной источник пропитания на острове, все местные жители полностью зависят от него.

— У него вид процветающего бизнесмена.

— Это да, — согласился доктор. — Он любит демонстрировать, что ему любая роскошь по карману.

— А он живет здесь, на Изола-Росса?

— Нет, на материке. У него там роскошная вилла, как мне рассказывали, на побережье около Монте-Рубино. Еще есть квартира в Риме, яхта, на которой он совершает круизы по Адриатике и по греческим островам. Сюда, на Росса, он приезжает только на очень короткое время — например, как сейчас, когда цветут гранаты, и в сентябре, когда будут собирать урожай на экспорт, а еще тогда, когда он хочет заключить какую-нибудь крупную сделку и не желает привлекать к ней внимания.

Фелисити тихонько засмеялась:

— Похоже, вы не очень-то жалуете Стефано.

— И не я один. Он, наверное, самый непопулярный человек на острове.

— А разве для него это не опасно? В одну из темных ночей кто-нибудь может запросто решить… — Она оставила фразу незаконченной.

— Надеюсь, с ним ничего такого никогда не случится. Нам не нужна вендетта на острове. У него есть враги, но есть и очень влиятельные друзья.

Фелисити не ответила. Она подумала, что, наверное, даже доктору Йохансену приходится считаться с этим и стараться не ссориться со Стефано.

Вдруг в ее памяти всплыл эпизод, когда они с Берном были на Изола-Рондинэ и в кафе он поздоровался с кем-то по имени Стефано. Конечно, имя было довольно распространенное, но теперь девушка жалела, что ей не хватило любопытства, чтобы повернуть голову и посмотреть, с кем это здоровается Берн.

Доктор повел ее на обед в дом своего друга. Видимо, он позвонил ему заранее, еще до выезда из клиники, потому что их уже ждали. Хозяйка дома взяла у Фелисити подаренный ей букет цветов и поставила его в вазу. Вскоре были поданы прохладительные напитки со льдом, а потом они отведали вкуснейший обед. В конце обеда Фелисити ждал сюрприз, потому что вместо служанки, которая подавала блюда, кофе принесла удивительно хорошенькая молодая девушка. Фелисити вздрогнула, потому что это была та самая девушка, которую они встретили с Берном по дороге на пляж на острове Рондинэ.

— Моя дочь, Эмилия, — представила ее хозяйка. По лицу девушки скользнула вежливая светская улыбка. Она не подала виду, что узнала Фелисити, и Фелисити поступила так же.