- Прости...- Лассер примиряюще поцеловал меня. - Мне действительно интересно то, что ты рассказываешь о своем мире, и жаль, что я многого не понимаю. Пытаюсь представить себе то, что слышу от тебя и вижу совершенно другую жизнь, не похожую на жизнь в Альветии. Мир велик и становится обидно, что мы не можем перешагнуть его границы, чтобы уйти туда, где нам будет лучше, чем здесь. Наверно, это было сделано магами прошлого для того, чтобы все не бегали, куда им заблагорассудится, а исполняли свой долг там, где они родились и выросли. Это ведь сродни селянам, принадлежащим одному лорду. Разве он разрешит им по собственному желанию уходить от него куда угодно? Их удел жить на этой земле, пахать и сеять, а удел их хозяина - охранять свои владения и управлять ими. Это незыблемый порядок и приходится ему подчиняться.
- А как же амплификаторы? - поддела я его. - Они же приходят из другого мира! Почему им разрешено пересекать границы?
- Это надо спросить у магов, которые составили этот обряд. Кроме них на этот вопрос не может ответить никто. Эдгар изучал много хроник, но так и не докопался до истоков причин, а без этого невозможно понять, что будет дальше. Каждый амплификатор - совершенно другая хроника, не похожая на предыдущую, и сделать выводы, не зная истинных причин их появления, невозможно.
- Но ведь каждый амплификатор только усиливает власть короля, заставляет его четче и лучше мыслить, направляя полученные силы во благо страны...
- Короли, Вейра, такие же люди из плоти и крови, как и остальные. За много лет, пока королевская семья находилась у власти, поддерживаемая многочисленными амплификаторами, она должна была стать сродни богам по уровню развития, а на деле идет вырождение...ты же слышала, что у Харриша есть слабоумный брат? Да и сам король становится все более неуравновешенным... это не позор для королевства, это горе.
- И ты так спокойно говоришь об этом? Граф ле Патен упрекал меня, что я не забочусь о приютившей меня стране, не хочу поступиться собственными жалкими интересами ради нее, а от тебя я слышу только горькую констатацию фактов и больше ничего. Почему бы тебе самому не попробовать стать во главе страны?
Бриан с минуту оторопело смотрел на меня, а потом разразился громким смехом.
- Вейра, дорогая, ты мыслишь так, как принято у тебя на родине, но здесь это невозможно! Для того, чтобы на трон сел человек, не принадлежащий ...формально не принадлежащий к правящему дому, в первую очередь он не должен быть один. Его должны поддерживать те, для кого его воцарение будет сродни исполнениям собственных желаний и чаяний. Это не делается в одночасье, пройдет не один год, прежде чем количество заинтересованных во мне людей перерастет необходимый предел. Не один год...За это время я должен постоянно убеждать всех, что лучшего короля, чем я, в Альветии быть не может, убеждать не только силой, но и знаниями. Герцог Одьерский был создан для этой роли - признаю, что он был бы лучшим королем, чем Харриш. Он прекрасно разбирался в политике и экономике королевства, мог моментально сообразить, чем чреват союз с Дарнией, а чем выгоден и на чем можно сыграть, чтобы получить преимущество. Нельзя пускать на трон того, кто не имеет достаточного опыта и не получил никаких...почти никаких умений для управления королевством. Благие намерения будут растоптаны сподвижниками, имеющими свои собственные цели, темные стороны натуры могут возыметь верх и ввергнуть королевство в хаос...а заявлять мои призрачные права на трон, опираясь лишь на принадлежность к правящему дому, да и то призрачную...нет, Вейра, этот путь не для меня. Я разочаровал тебя?
- Нет, Бриан. Если бы ты рвался во власть любыми способами и имел непомерное честолюбие, основанное только на собственных амбициях, это насторожило бы меня гораздо больше. Когда такой человек добивается неограниченной власти, он становится неуправляемым, полагая, что ему все дозволено...получается тиран и самодур. Ты трезво оцениваешь себя и не пытаешься за счет Силы начать борьбу за трон...аналогии подобного существовали и в нашем мире. Нет магии, зато есть человеческие слабости у королей, они имели...фаворитов, которые при полном отсутствии ума пролезали в ближайшее окружение королей, становились князьями и герцогами...на некоторое время. Падать с такой вершины было не только больно, но и смертельно. Я не хотела бы такой судьбы для тебя ...и себя тоже.
- Спасибо, - Бриан был совершенно серьезен. - Я еще раз убедился, что сделал правильный выбор.
Через день, рано утром, мы уехали из Тройдена по уже знакомой мне дороге, которая поднималась вверх широкими петлями. Бросив последний взгляд вниз, я мысленно попрощалась с этим необыкновенным местом, где произошло столько событий, изменивших в корне мою жизнь. Перед отъездом мы с Брианом все же посетили усыпальницу Одьерских и он долго стоял молча рядом с саркофагом лорда Магнуса. О чем он думал в тот момент? О несгибаемой воле своего деда, который оставил его без титула и родового имени или о его подлинных намерениях, в которых так никто до конца и не разобрался? Во всяком случае, я только поблагодарила своего первого супруга за все, что он сделал для меня. Права на осуждение герцога Одьерского я не имела никакого, а уж проклинать его и тем более.
Отец настоятель попрощался с нами в своем кабинете, напутствовав на путь. Он так и не уточнил, какой путь ожидает нас впереди - просто Путь, и все, взяв только обещание сообщить при первой же возможности о том, где мы сможем найти себе пристанище. С этим мы и покинули Тройден, начав новый виток дороги... нашей общей дороги с Брианом.
Чтобы уйти в сторону южной границы, мы сперва вернулись по уже знакомой дороге к подножию гор, а затем круто повернули на юг, избегая малонаселенных деревень и останавливаясь по возможности там, где было много путешественников на постоялых дворах. Бриан пояснил, что так нам легче дольше оставаться незамеченными и вполне возможно, что наши следы затеряются на дорогах королевства.
- Если от Конье за нами не ехали, в чем я совершенно уверен, то вряд ли догадаются, что мы будем уходить на юг, - пояснил он, когда нам принесли ужин в снятую на ночь комнату. - Для всех гораздо понятней будет наше бегство в Дарнию. Раз я там был, то должен повезти тебя туда, как и хотел сначала. Бирия и Сейдар будут рассматриваться нашими преследователями в качестве убежища в самую последнюю очередь. Слухи и рассказы об этих странах весьма противоречивы, чтобы можно было вот так быстро поверить в наше желание бежать в этом направлении.
- А если за нами не посылали погоню, а только разослали людей в те места, где мы могли бы появиться в любом случае? Достаточно поставить человека на перекрестье улиц и он будет в курсе того, в каком направлении пойдут беглецы, чтобы направить погоню по их следу. Есть в южном направлении такие города или развилки?
- Пожалуй, есть, - Бриан задумался и начал чертить ножом на столе. - Сейчас мы вот тут...еще день пути и мы поедем вдоль собственно южного тракта, обходя Фарманские горы. Еще через день свернем на запад и поищем то место, где ты попала в Альветию. Эдгар говорил, что это надо сделать обязательно - мало ли что там может натолкнуть на подсказку о твоем...нашем пути.
Оговорка, на которую я поначалу не обратила внимания, всплыла в памяти на следующий день и не давала покоя. Приставая с вопросами к мужу, я получала в ответ недоуменный взгляд и почти поверила, что он даже не помнит, что так странно оговорился, если бы не его изменившееся отношение ко мне. Вроде бы все оставалось также, как и было всю дорогу, начиная с замка Патен, но что-то изменилось внутри...ощущения были на уровне подсознания и я боялась облечь их в слова, чтобы не материализовать свои жуткие подозрения. У меня было стойкое убеждение, что Бриан... прощался со мной и с каждым днем это убеждение усиливалось, как бы я не убеждала себя в обратном и не списывала все на нездоровую фантазию. Оставалось лишь найти место моего появления, чтобы расставить все точки и это начинало меня страшить гораздо больше, чем все, что уже осталось позади. Я попыталась переубедить его, что мне вроде бы и не надо туда ехать, что уж лучше побыстрей ехать в Бирию, пока нас никто не преследует, но он только подбадривал меня и продолжал забирать все западней по дороге, вьющейся среди перелесков и огромных лугов. На сердце становилось так тяжело, что я готова была самостоятельно повернуть назад, лишь бы не возвращаться туда...