- Это тебе напоминание, чтобы лучше старалась. Ты провела тут полдня, а я не вижу никакого результата, мое терпение не беспредельно. Башель, в соседнюю камеру ее, до утра!
Тряпки мне бросили вслед в запирающуюся дверь и я разложила их на убогой лежанке из соломы. В каменном мешке холодно, сперва ничего не чувствуется, а потом постепенно холод начинает пробирать до костей, заставляя стучать зубами. Согреться можно только движением, но по камере размером три на три метра не побегаешь, а каменный пол холодит ноги. Помахать руками для согревания тоже сложно - проклятый садист уколол мне ножом плечо и теперь там все время болит. Творец этого мира, ну почему ты допускаешь существование здесь этого чудовища?
Того узника я категорически не понимаю. Можно подумать, что у него есть выбор, то ли бежать со мной, то ли тут на троне сидеть. Судя по гнусному графу, итог в любом случае будет только один - смерть этого сьера, а что будет со мной потом, даже думать страшно. Получается, что вариант с Клаусом - это просто подарок судьбы, хоть он и отъявленный бандит. Но даже на это я не смогу рассчитывать, если наш побег не удастся, тут и Клаус не спасет, а будет только отводить глаза в сторону, когда...ой, лучше не прогнозировать неприятности заранее! Надо подумать, что делать с тем, кто сейчас в соседней камере. Как его убедить, что надо решиться на побег, каким бы безрассудным он не казался сейчас! Страшно, очень страшно, но тюремщики могут забыть, что стерегут, а заключенные никогда не забудут, что у них отняли самое ценное - свободу, потому и бывают успешными побеги из самых страшных застенков. Потом я еще помолюсь здешнему Творцу для ниспослания удачи, обещая какой-нибудь дар в его честь, а пока надо раскинуть мозгами, что я имею.
Во-первых, я должна хорошо изучить план замка, чтобы не забиться в тупик. Во-вторых, присмотреться к тем, кто тут занимается охраной, чтобы немного знать, что от кого можно ожидать. Еще бы неплохо польстить тому же Башелю, пусть обскажет про графа. Мало ли что пригодится... скажем, граф уехал на охоту или по бабам, а все напились и расслабились. Завтра попытаюсь достучаться до того сьера, ну должен он хоть чем-то помочь для моего...нет, уже нашего с ним плана! Мне он не верит...сдохнуть хочет, что ли, вот идиот! Но он еще и в цепях, а вот это проблема, как бы их стащить? Надо посмотреть, как они там снимаются, может, не запаяны намертво? Плохо то, что он жутко слабый, или это только видимость? Народ тут вообще не разъедается, может быть, он пока лежит - умирает, а как до дела дойдет, так и троих с ходу завалит? Свобода впереди замаячит, адреналин пойдет выделяться, забудет о своих словах чести или что он там давал...
Покрутившись то на одном боку, то на другом, охая и кряхтя от боли в животе и руке, я поняла, что пока сна я не дождусь. Холодно в камере, а я вообще мерзлявая и если для других это заключение может длиться месяцами, то я загнусь тут за неделю. Бронхит, воспаление легких и все, выкинут на местную свалку. Берта как раз и умерла от пневмонии, а она исконная жительница этого мира, закаленная с детства и все равно такой ужасный конец...
Принять позу лотоса...руки на коленях...лицом, правда, положено на восток садиться, но где тут восток - дело темное...закрыть глаза и прислушаться... Никаких шариков и сполохов не наблюдалось, серая липкая мгла вокруг не пропускала ничего. А как я там, в камере, сидела? Руки не на коленях были, а ладонями вверх и вперед вытянуты над коленями, локти прижаты к бокам потому что тоже было холодно...вот так и повторим...тихо, серая мгла мерцает искорками, как в прошлый раз и они моргают призывно... Где же та искорка, к которой я летела?
Искорка опять оказалась тем же шаром, но уже не полностью темным, а со светлым участком, причем достаточно большим. Тонкая ниточка протянулась от моего сполоха и присосалась к другой части шара, который сперва как будто задумался, а потом радостно засветился в этом месте и даже заморгал...Бум! Осоловело посмотрела вокруг - надо же так свалиться, хорошо, что не головой об камень хряснулась! Вроде никто не стучит и не будит и я еще могу поспать. Между прочим, мне уже не холодно - завернувшись во все, что было в узле, я провалилась в сон.
Под землей теряется чувство времени, не соображаешь ничего - день сейчас или ночь, рассвет или закат. Хмурый охранник, похожий на Башеля, втолкнул меня в камеру соседа и захлопнул дверь. Постояв и прислушавшись, я не уловила никаких шагов. Ну, раз подслушиваем, то сиди и слушай, пока не надоест.
Сьер осторожно поднял голову и яркие голубые глаза разве что не загорелись, как у кошки в темноте. Приложив палец к губам, я мотнула на дверь головой. Узник опять опустил голову и замер, но уже как-то по-другому, не по-вчерашнему. Неужели ночь размышлений перевесила в мою пользу? Поверил и теперь надо дождаться только чтобы тюремщик ушел? Опять поза лотоса для вида, пока ухо в тишине могильного склепа не уловило удаляющиеся шаги. Чуть выждав время, я ринулась к мужчине, опять поднявшему голову с ожиданием в глазах.
- Сьер...можно ли снять железо с рук?
- У тебя не хватит сил.
- Плохо...может быть, выковырять кольца из стены? Или осмотреть звенья цепи?
- Смотри сама, мне туда не дотянуться.
- Тоже плохо...у меня ничего нет под рукой, чем бы можно было их выковырять...
- Я...подумаю. Сегодня мне лучше, чем вчера.
- Вижу, сьер. Что нужно графу от вас?
- ...
- Сьер, я не спрашиваю вас подробности, только скажите, какое действие вы должны сделать? Привезти мешок золота, поставить подпись на документе, приложить палец или что-то сказать при свидетелях? Только действие и больше ничего...
- ...
- Сьер, вы думайте, я буду опять сидеть напротив вас. Сейчас может придти охранник, я боюсь, чтобы он не застал нас за разговором.
Охранник действительно пришел и достаточно быстро, помогло только то, что говорили мы шепотом, хорошо слышным нам обоим, а он долго возился с засовом двери. Ну что ж, опять будем изображать могучую деятельность на глазах контолирующих органов.
Изображать ее было тяжело - тяжелая ночь с прерывистым сном, холодный застоявшийся воздух в той камере и смрад в этой не давали сидеть прямо. Спина то и дело норовила согнуться, голова упасть, а при этом еще болела рана на животе и резало глаза от недосыпа. Шарики отказались от общения, осталась только серая тяжелая мгла, липнувшая на веки изнутри. Глаза стали слезиться и пришлось прервать сеанс "медитации".
- Простите, сьер...- обратилась я к охраннику. - Можно мне воды? Пить очень хочется...
- Чего сразу не сказала? Уже давно принес бы...- помедлив, проворчал охранник. - Подожди, схожу.
- Сьер, - обратилась я опять к узнику, когда шаги в коридоре затихли. - Что вы решили? Время уходит, силы тоже, а мы...
- Подпись. Де Сорбелю нужна моя подпись.
- Та-ак...где надо подписывать документ - здесь, в замке, или в другом месте?
- Не знаю. Это можно сделать везде. Должны быть еще два свидетеля при этом.
- Как обычно подписываются такие документы, сьер?
- Обычно...хм...при большом скоплении народа. Или с ножом у горла.
- Тогда все зависит от графа. Вы знаете его лучше меня. Как вы думаете, какой вариант он выберет - здесь, в камере, или наверху в замке? Вы бы как поступили в такой ситуации?
- Я бы...здесь. Потом бы убил того, кто подписал.
- Граф подгоняет меня, сьер. Попробую с ним поговорить...но боюсь его страшно. Идут! Тихо!
Заскрипел засов и послышались шаги. Охранник пришел не один, неужели опять граф пришел подгонять меня?
- Берта! Я ненадолго, пока не хватились, Орон разрешил мне зайти сюда и я захватил тебе поесть. - Клаус уже выкладывал из-за пазухи ломоть хлеба и темный кусок мяса. - Ночью не смог, стоял в карауле. Все, я пошел, здесь я не должен находиться. Орон, с меня - кувшин пива.
- Да вали быстрее, чтобы не засекли! - охранник поставил мне воду и присел на лежанку. - Чего не ешь?