— Живой, ушастый? — тихонько шмыгнула носом Гончая, и он неожиданно осознал, что некоторое время не дышал.

— Не очень.

— Значит, живой, — облегченно вздохнула она. — Можешь открывать глаза, я одета. Повезло тебе, что вспомнил про руны, не то здесь было бы три свежих трупа, а не два. Правда, еще не вечер, и все может сильно измениться… но я пока не решила, что с тобой делать.

— Это немного радует, — эльф осторожно приоткрыл одно веко, но быстро убедился, что опасность действительно миновала. Затем открыл уже оба — слегка заплывшие, распухшие от недавнего удара, но еще вполне работающие, и выжидательно уставился на присевшую на корточки девушку.

Итак?

— Вот ты и попался, — с невеселой улыбкой сообщила она, качая в ладони острый нож Адвика. Тот самый, из знаменитого гномьего акконита, который так легко разрезал прочную чешую самки черного питона. — Один. Беспомощный. Обездвиженный. Совершенно без сил. Израненный и полностью в моей власти… что-нибудь скажешь?

— Зачем? — невесело улыбнулся он, потому что хорошо понимал: суровая Гончая слишком долго ждала этого момента. Терпела, сдерживалась, старательно выполняла данную королю клятву. Но вот теперь все позади, теперь можно позволить прошлому вернуться. Теперь уже нет нужды скрывать свои чувства, и можно сделать то, чего ей так долго хотелось.

Белка странно хмыкнула.

— Ну, сделай мне приятное.

— А ты попроси, — вдруг прохрипел эльф, глядя на ее безупречное лицо снизу вверх.

— Хам. Лабиринт плохо на тебе сказался.

— Это я на нем плохо сказался.

— Возможно, — задумчиво протянула она, бегло изучая шевелящийся зеленый ковер на его истерзанном теле. — Слушай, может, тебя прибить от греха подальше и избавить от дальнейших мучений?

— Ты же раздумала меня убивать, — напомнил он, едва сдерживаясь, чтобы не заорать в голос.

— Вдруг я солгала?

— А ты солгала? — устало посмотрел эльф, стараясь дышать пореже, чтобы острые колючки меньше врезались в кожу.

Белка тяжело вздохнула.

— Если я тебя попрошу, ты завопишь, как резаный?

— Нет.

— А если ударю?

— Нет.

— Врешь, — не поверила она, осторожно каясь одной их шипастых веток у его изуродованного бедра. Затем скользнула выше, к груди и животу. Словно не заметила мучительную судорогу, пробежавшую по его израненной коже, и ненадолго задумалась.

— Нет, — твердо повторил Таррэн, даже не собираясь гадать о причине, по которой она все еще медлит и не пытается ему помочь. Это было ее право и ее решение. У нее есть право на месть. Как есть возможность привести ее в исполнение. Пусть поступает так, как считает нужным — я не буду противиться. Решит помочь, буду только «за». Если же нет, то и это — благо. По крайней мере, больше не будет ни боли, ни сомнений, ни ненужных переживаний. Она избавит его и от того, и от другого всего одним росчерком острого клинка.

— Действительно, не врешь, — еще печальнее осознала Гончая и передвинулась ближе. — А почему, интересно?

«Потому что я люблю тебя, малыш, — со вздохом повторил он. — Но никогда не скажу об этом вслух, что бы ни случилось. Незачем тебе знать такую правду, незачем проблемы еще с одним дураком, которых и так вокруг — пруд пруди, а потому я буду молчать».

— Не скажешь? — нахмурилась она.

— Нет.

— Плохо. Значит, мне придется тебя заставить. Ты готов?

Таррэн невольно сглотнул, когда заметил, куда направлено острие отточенного гномьего клинка. В мгновение ока осознал, что от такой раны уже не оправится. Успел пожалеть о том, что не сделал, мысленно похвалил ее за правильный выбор, который позволит ему не ломать голову над целой кучей разных проблем, но все равно не проронил ни звука. Незачем сотрясать воздух глупыми и ненужными признаниями. Пускай… наверное, так будет лучше для всех? Не зря же говорят, что она никогда не ошибается.

Он печально улыбнулся.

— Я готов, малыш. Давай.

Ее занесенная рука замерла на миг, зловеще качнулась, будто примериваясь, а затем резко опустилась. Коротко свистнул распоротый воздух, Белка хищно прищурилась, довершая стремительный и точный удар, а эльф распахнул глаза и сильно вздрогнул, когда блестящее острие с отвратительным хрустом по самую рукоять вошло куда-то в область паха.

— Чт-то это? — нервно икнул Весельчак, когда над Проклятым Лесом ураганом пронесся долгий, вибрирующий, полный безумной боли крик. Казалось, это кричал сам воздух, безжалостно распоротый страшным заклятием. Или земля, на которую обрушили весь небосвод. Быть может, горы, с которых сошла тяжелая лавина? Или высокий утес, у которого великанским мечом смахнули гордую верхушку? Он долгим эхом прозвенел над головами поежившихся людей, пригнув верхушки зеленых крон, заставил пугливо умолкнуть щебечущих птах, а обоих Светлых странно переглянуться.

— Кажется, теперь на Лиаре одним Темным эльфом стало меньше, — скупо заметил Танарис.

Урантар неловко отер окровавленное лицо, пошевелил жестоко связанными руками, силясь найти в путах хоть какую-то слабину, но едва не сплюнул от злости: бесполезно. Ушастые знали толк в своем грязном деле.

Сова и Ирбис, покрытые кровоподтеками с ног до головы, мрачно сжали челюсти, а Молот глухо зарычал. Их застали врасплох, их предали и коварно обманули. И кто?! Свои же товарищи, верные, казалось бы, спутники, которым всю дорогу спину доверял и сражался бок о бок! Перворожденные — ладно. Они всегда были снобами и презирали остальных. Для них человека убить, что сморкнуться. Не надо было им верить слишком сильно, особенно тогда, когда стало ясно, что Темный справился и активировал этот проклятый Амулет. Не надо было пить услужливо предложенный травяной напиток, в которую один из этих белобрысых уродов подмешал сонное зелье. И на Стражей рассчитывать тоже было не надо. Но кто ж знал, что один из них окажется предателем?!! Кто знал, что им окажется знакомый до последнего волоска Аркан?!!

Рыжий сдавленно ругнулся про себя. Проклятый гад!! А он еще смеялся на ворчание напарника и его беззлобное «скоро убью»! Предателем обзывал! Ха-ха… не смешно!! Разве мог он подумать, это этот двуличный сукин кот окажется действительно предателем?!! Разве мог предположить, что долгие десять лет службы могли быть перечеркнуты в одночасье?!! И из-за чего?!! Из-за дурацких ушастых придурков, которые весь путь играли с ними, как сытые коты с мышью, терпеливо дожидались, пока не сделают дело чужими руками, а потом подло напали со спины!! Ночью, на сонных и одурманенных!! И что с того, что Сторм и Урис не пили того напитка?!! Что они могли против своего же товарища, ударившего в спину, да еще когда за ним встали два Светлых мага невероятной силы?!! Плюс Адвик оказался последней паскудой — своего же напарника предал, голову размозжил рукояткой… Шранк едва дышит! Чудо, что вообще живой! Но в сознание до сих пор не пришел. Наверняка не дотянет до вечера! Остальных же увечить не стали. Только избили, магией скрутили, веревками опутали так, что дышать трудно, а теперь еще предлагают компромисс, мать их так!!! И хмеры, как назло, куда-то пропали! А теперь вот выясняется, что на Таррэна надежи тоже никакой, что он первый попался на эту приманку и уже славно почивает на небесах, поплевывая на своих убийц откуда-то сверху. Везунчик…

Элиар неожиданно нахмурился.

— Что ты с ним сделал?

Танарис очаровательно улыбнулся и подул на красивые ногти.

— Ничего особенного. Просто познакомил с нашей усовершенствованной розочкой. Кажется, Таррэну понравилось. Гм, судя по голосу, он был в полном восторге! Надеюсь, ты рад, что проклятая кровь больше никогда нас не потревожит? Без него Темный Лес обречен.

— Ты же обещал обойтись без пыток! — помрачнел Элиар.

— Ну и что?

— Достаточно было просто связать и оставить его там. Ему не выбраться из Проклятого Леса в одиночку. Особенно тогда, когда время Примирения на исходе: к завтрашнему утру тут все будет кишеть голодными тварями, и наша совесть была бы чиста. Тебе не следовало его убивать, да еще ТАК!