За спиной кто-то хрипло рассмеялся:

— Вижу чудище лесное, в шубе, только без штанов!

Пузырёк резко обернулся, но никого не увидел. Теперь смеялись в другой стороне, далеко. Пузырёк беспомощно закрутился на месте.

— Кто здесь? Выходи! — крикнул он и закашлялся.

— Вышел, — из-за сосны появился лесной дед. — Ты, водяник, совсем спятил? В такой мороз гуляешь! Хорошо хоть, в метель не попал, недавно закончилась. А то бы в ледышку замерз.

— Я знаю, — с трудом выговорил водяник. — Я потому и ушел из пруда.

— Из Мельничного, что ль? — насупился дед. — А ну-ка, пойдем, расскажешь.

Дом лесного деда прятался за пнём. В тепле Пузырёк размяк, перестал кашлять и успокоился. А после горячего молока даже засыпать стал. Старик спрашивал мало. Он сразу понял, в чём дело.

— Я должен сам посмотреть. Жди здесь.

Пузырёк не спорил. Подтянул под себя ноги, завернулся в шубу и уснул.

Лесной дед вышел из дома и принюхался.

Пахло врагом.

Что это за враг, лесовик не знал. В нём вдруг ожили древние чувства, доставшиеся в наследство от умерших деревьев и пересохших родников, а может, и вовсе принесенные ветром или залетевшие из снов.

Чем дальше лесовик уходил от дома, тем сильнее становилось беспокойство. На полпути к мельнице он наткнулся на Ирха. Волк терзал оленя. Самку. Кормящую.

— Ты взбесился? — охнул лесовик. — Иль ослеп?

— Мне нужна была кровь.

— Тебе нужна кровь, — недовольно повторил Пнюк. — А я теперь оленёнка ищи, выхаживай.

— Нет у неё оленёнка, — рассердился Ирх. — Я что, по-твоему, совсем без памяти?

Пнюк помолчал и тихо спросил:

— Кровь-то тебе зачем?

— А то ты не знаешь, — неохотно рыкнул Ирх.

Теперь Пнюк посмотрел на волка внимательнее. И увидел, что глаза у него лихорадочно горят, бока ввалились, и весь он словно постаревший, измотанный.

— Что случилось?

Волк устало ответил:

— Я попал в ловушку. Магическую. Еле выбрался.

— Кто осмелился напасть на тебя? И как он смог?

— Есть один, — оскалился Ирх.

— Что ему надо?

— Хочет проникнуть в замок.

— Но туда никто не может попасть!

— Он знает.

Пнюк помолчал и нерешительно спросил:

— А ты-то здесь причём?

— Когда-то я жил в замке. А теперь должен его охранять.

— Жил в замке? Он давно заброшен!

— Время течёт по-разному, Пнюк. Для тебя прошло сто лет, для меня — всего ничего. И для врага — тоже.

Ирх помолчал и добавил:

— По первому снегу какая-то человечка мешки к Замку везла. С магией. Его магией, я её за версту чую. Мешки я в болоте утопил. Вот он и решил меня извести, чтобы без помех к Замку пробраться.

— А человечку ты загрыз? — поежился Пнюк.

— Прогнал. Она не под своей волей шла.

— И что теперь?

— Иди домой, — мрачно посоветовал Ирх. — Пурга скоро поднимется, неужели не чувствуешь?

— Я хотел на мельницу…

— Зачем? — Ирх подобрался, как перед прыжком.

Пнюк рассердился:

— Пригаси свои безумные глаза! Везде тебе враги мерещатся. Прибежал водяник, рассказывал страшные вещи. Я хотел разобраться, что случилось.

— Тогда можешь возвращаться. Правду говорил твой водяник.

Пнюк тяжело задышал, окончательно поверив — в лес пришла беда. А Ирх снова оскалился:

— На мельницу заявился мой старый знакомый. Ему понадобилось истереть то, что он привёз. Люди, которые там жили, ему оказались ни к чему.

Пузырек шел, то и дело замирая. Пнюк сказал на прощание: будь осторожен. Кого бояться, лесной дед не объяснил, и Пузырёк вздрагивал от любого шороха.

Можно было, конечно, остаться на зиму у лесовика. Он сам предложил — вдвоем, говорит, веселее. «И не так страшно», — подумал тогда Пузырёк. Но ответил:

— Нет, я домой.

И теперь он шел, торопливо поглядывая на пасмурное небо. Дорогу от мельницы не запомнил, а спросить у деда забыл. Ему казалось, что он идет правильно. Но лес становился всё гуще, водой не пахло. А потом за деревьями показался мрачный замок, чёрный на фоне закатных облаков. Ни одно окошко не светилось.

Пузырёк долго смотрел на высокие башни, запрокинув голову. А потом полез вверх по холму.

Водяной слышал об этом месте. И думал раньше — сказки. Но вот он, Замок, есть на самом деле. Может быть, бывает и всё остальное — волшебники, заколдованные звери, привидения и тайные подземные ходы.

Непривыкший карабкаться по откосам, Пузырёк быстро устал, но упрямо продолжал идти вперед. И поднялся до самых стен замка. Огляделся и даже рот приоткрыл. Верхушки деревьев остались далеко внизу.

— Так вот что видят птицы каждый день…

Стало понятно, в какой стороне родной пруд. Но солнце село, а в темноте бродить зимой немыслимо.

Но почему солнце село так быстро? Пузырёк ушел от лесного деда близко к полудню, и не торопился, зная, что до ночи далеко. И, кажется, не рассчитал.

Что-то зашуршало на стене. Пузырёк отскочил, глянул вверх. На стене, встопорщив перья, сидели совы и таращили желтые глаза.

— Я вас не боюсь, — сообщил им Пузырёк. — Вот ещё!

Он шагнул к птицам, назло всем своим страхам. И увидел в стене большую деревянную дверь. Она почти сливалась со стеной в быстро сгущающихся сумерках. Почти — потому что между дверью и стеной чернела узкая щель.

Пузырёк потянул дверь на себя. Она неожиданно легко открылась. Пузырёк осторожно проскользнул во двор и сразу почувствовал, как изменился воздух. Стало и теплее, и дышать легче.

Водяной огляделся. Слева поднималась каменная громада башни, справа зеленел листвой небольшой парк. Настоящей листвой, словно этим деревьям зима нипочём. Пузырёк туда не пошел — почему-то он сразу понял, что в этом парке, таком маленьком с виду, легко заблудиться.

Пузырёк вошел в башню и, поднатужившись, закрыл за собой разбухшую дверь. Так уютнее. Теперь бы ещё развести огонь…

Что-то тяжёлое ударило в дверь, заскребло доски. Пузырёк обмер. Какой-то огромный зверь, пыхтя от натуги, пытался пробраться в Замок.

Пузырек увидел засов на двери, но задвинуть его не осмелился. Ведь если зверь услышит, что внутри кто-то есть, он очень-очень разозлится. И, если он всё-таки проникнет в замок, то обязательно отыщет того, кто мешал ему войти, и разорвёт на куски!

Зверь снова ударил в дверь тяжелой лапой и прорычал:

— Открой дверь! Я знаю, ты внутри!

Всхлипнув, Пузырёк отступил вглубь башни. Конечно, зверь его учуял, и найдет по запаху. Не в Замке, так в лесу!

Зверь зарычал с беспомощной злобой, прошелся вдоль двери — слышно, как скрипит снег. А потом сказал чуть тише:

— Ты кто такой? Ты один?

— Один. Я водяной, — слабым голосом отозвался Пузырёк.

— А, так ты с мельницы? — совсем успокоился зверь. — Как тебя сюда занесло?

— Я заблудился.

— Тогда слушай. Можешь не открывать мне, если боишься. Но тогда никому не открывай, слышишь? Закрой дверь на засов. Прямо сейчас. Тогда я тебя не трону. Сиди здесь, сколько хочешь, а надумаешь уходить, оставь дверь приоткрытой. Ты понял?

— Да.

— Закрывай дверь. Я жду.

Пузырёк слабыми пальцами задвинул засов. Зверь довольно прорычал:

— Всё, я ухожу. Не бойся.

Пузырек на цыпочках взлетел на второй этаж и выглянул в узкое окошко.

К лесу бежал огромный волк.

— Хозяин, — растеряно пробормотал Пузырёк. — Вот это да. Настоящий.

Мама рассказывала про хозяев леса. Она ещё называла их как-то хитро. Ах, да — высшие звери. Не оборотни и не колдуны, но живут тысячи лет. Кто они на самом деле — звериные предки или духи в телах зверей, никто из водяных не знал.

Небо над лесом потемнело, и Пузырек отправился искать комнату для ночлега. Он долго бродил по коридорам, поднимаясь и спускаясь по лестницам, поворачивая то влево, то вправо. Чувство направления подсказывало водяному, что он ходит по кругу, но глаза не узнавали повороты, стены и комнаты. Кажется, Пузырёк уже проходил у высокого витражного окна. Но тогда рядом с ним торчал пустой железный человек. А на лестнице стоял сундук, Пузырёк даже отдыхал на нём. А теперь — только пыль, и даже следов нет. На третьем этаже только что все двери были тяжелые, дубовые, очень высокие. А теперь — только одна маленькая дверь со старым зеркалом в мелких трещинках.