Владыка Л'аэртэ, вяло потеребив полу роскошного белоснежного одеяния, укрывающего его от подбородка до самых пяток, равнодушно посмотрел на коленопреклоненного эльфа у своих ног и медленно кивнул.
- Я понял тебя, Тартис. Ты уверен, что король людей не пострадал?
Тонкий обруч на его голове с вплавленным посередине изумрудом тускло сверкнул, бросив на красивое лицо неприятную тень и сделав его еще более изможденным. Длинные волосы глубокого черного цвета отозвались на эту игру света первыми седыми волосками, искусно спрятанными за еще живыми прядями. Истончившиеся руки чуть дрогнули, выдавая тщательно скрываемую слабость, изящные когда-то пальцы нервно сжались, и родовой перстень на них неохотно провернулся, показывая, насколько сильно изменился за последнее время его бессмертный владелец.
Владыка эльфов медленно, но неумолимо умирал и прекрасно знал об этом. Как знали стоящие за его спиной Хранители Знаний и несколько самых преданных сторонников. Он исхудал, осунулся, утратил прежнее величие и поразительную для каждого из потомков Изиара красоту, он начал терять магическую силу, хотя и старался не показывать своей слабости. Но совсем скоро это станет заметным для остальных, и тогда… эльф тяжело вздохнул и устало прикрыл веки: у него осталось совсем немного времени.
- Нет, сир, - не поднимая головы, ответил униженно согнувшийся эльф. - Погиб только старший сын короля и его охрана.
- Говоришь, пожар?
- Да, сир. Причем, такой силы, что там до основания выгорела почти четверть дворца. Даже несущие плиты потрескались и едва не обвалились, колонны все до единой порушились, камень оплавился чуть не до потолков, а от смертных не осталось и пепла… но это произошло лишь в той части, где обитали наследники престола. Остальных покоев пламя не коснулось, хотя его никто специально не тушил, и ни сам король, ни остальные обитатели совершенно не пострадали.
- Однако очевидцев ты найти не сумел, - задумчиво проговорил Владыка, снова прикрыв веки.
- Нет, сир, - еще ниже наклонил черную голову эльф, явно начиная нервничать. - Прошу прощения за оплошность, но дворец гудит, как растревоженный улей. Тех, кто мог что-то видеть, и почти всю прислугу в тот же день собрали и куда-то вывезли. Причем, так быстро и в такой тайне, что мой осведомитель не сумел узнать даже направление. Более того, всех гостей настоятельно попросили покинуть Аккмал, а перед послами вежливо извинились и очень деликатно посоветовали убраться до выяснения обстоятельств. Магический полог над дворцом усилили раза в три, в ворота теперь непросто попасть даже доверенным лицам с личной печаткой короля и подписью верховного мага на особом разрешении…
- Но? - вопросительно изогнул бровь Владыка эльфов, безошибочно чувствуя некую недоговоренность.
- Но кое-что я все-таки вызнал, - выдохнул докладчик, явно радуясь тому, что сможет реабилитироваться перед грозным повелителем. - Оказалось, что одновременно с Аккмалом похожий пожар произошел возле Восточного леса: одна из полян там выжжена дотла, уцелевших не осталось, их оружие просто расплавилось, а от близлежащих деревьев в радиусе ста шагов остались только крохотные угольки. Границы огня неестественно ровные, будто кто отрезал. Явно поработала магия. А среди остатков вещей нашелся… один приметный амулет.
- Любопытно.
- Не слишком уверен, но те, кому я его показывал, в один голос утверждают, что точно такой носил на себе второй сын короля Мирдаиса. А остаток жезла, вполне возможно, принадлежал его личному магу.
Владыка Л'аэртэ негромко хмыкнул.
- Хочешь сказать, в один день были убиты сразу два наследника престола Интариса? Одним и тем же способом - магией Огня, да еще такой высокой пробы? Забавно. Что еще ты хотел мне сказать?
- Еще… - остроухий явно заколебался. - Поговаривают о нераскрытом заговоре против короны, от которого Мирдаиса избавил этот странный пожар. И о том, что Верховный Маг не имеет к нему никакого отношения. Более того, покидая город через портал, я почувствовал нечто странное - какой-то непонятный отголосок, поэтому и сменил вектор направления. Я опоздал с вестями, сир, но только потому, что вышел раньше, чем собирался - как раз рядом со второй поляной. И именно там я нашел двоих смертных, о которых говорил раньше. Живых, что удивительно, и почти не пострадавших.
- Ты привел их сюда? - мягко уточнил царственный эльф, неторопливо откинувшись на высокую спинку, и от этого голоса многих из присутствующих бросило в нервную дрожь. Хоть и сдавал Владыка, хоть и ослаб за последнее время, но он был все еще достаточно грозен, чтобы испепелить провинившегося на месте.
- Д-да, мой лорд.
- Тогда где они? Я желаю их видеть.
- Как велите, сир, - снова поклонился Темный и, поднявшись с колен, медленно отступил назад. Точнее, осторожно попятился, не отрывая взгляда от пола и не смея повернуться к грозному повелителю спиной. А едва достиг круглой стены, негромко щелкнул пальцами и подтолкнул к свету замешкавшихся на входе пленников, которых как раз в этот момент подвели к залу.
Милле, получив чувствительный тычок в спину, не удержалась и по инерции шагнула вперед, но почти сразу остановилась, поспешив укрыться за широкой спиной Тира. Затем покосилась по сторонам и мигом признала рядом с собой одного из трех "патрульных", которые застали их рядом с местом преступления. Выходит, они совсем не патрульные, а очень даже послы в Интарисе, издалека ощутившие отголоски заклятия Тира? Ой, как плохо-то… она мгновенно осознала, что история их короткого появления известна уже всем, и еще осторожнее осмотрелась.
Тронный зал ей не понравился сразу. Во-первых, потому что он был весьма неуютным из-за вынужденной пустоты на большем своем протяжении. Во-вторых, зеленые стены здесь никто не потрудился задрапировать знаменитыми эльфийскими шелками, чтобы хоть как-то прикрыть топорщащиеся во все стороны острые шипы. В-третьих, ей вдруг показалось, что они потихоньку шевелятся, словно выбирая себе жертву. И, наконец, в-четвертых, здесь было довольно людно. Вернее, со всех сторон их с Тиром окружали безусловно красивые, но невероятно скучающие физиономии каких-то знатных (а чего тут делать незнатным-то?) эльфов, полные высокомерия, плохо скрываемого презрения и чувства собственного превосходства. Разумеется, черноволосые, зеленоглазые, смазливые и до отвращения похожие, как с одного портрета срисованные. В элегантных камзолах разнообразных оттенков, в которых слишком уж явственно превалировал белый цвет, с золотой отстрочкой везде, где только можно, в перстнях и при полном параде… аж смотреть противно. И кто сказал, что у эльфов безупречный вкус?!
Но это еще полбеды, потому что всего в нескольких десятках шагов впереди возвышался зловещий трон, погруженный в нехороший полумрак от нависшей сверху зеленой ветви Ясеня. А за ним неподвижными столбиками стояли шестеро бессмертных в абсолютно белых туниках, но с совершенно пустыми руками и с нечеловечески бесстрастными лицами, на которых только изумрудные глаза казались немного более живыми, чем все остальное. Даже родовых перстней не было видно. Но Мелисса лишь один раз взглянула на их пышущие огнем ауры и, невнятно пискнув, как-то странно осела.
- Хранители…
Тир мгновенно помрачнел, как грозовая туча, и вынужденно расправил плечи, закрывая собой перепуганную девушку. Кажется, дело действительно плохо. Он-то надеялся, что дело обойдется одним Владыкой, который будет так занят, что не станет пристально разглядывать их жалкие тельца, но Хранители Знаний… да еще почти в полном составе (одного, как выяснилось, не хватало), сулили им немало неприятностей. В первую очередь тем, что хоть один да непременно поинтересуется, по какой-такой причине наглые смертные осмеливаются входить в Тронный зал в плащах с капюшонами… да и несколько десятков остроухих снобов вокруг как-то не добавляли оптимизма.
Торк! До чего неудачной выдалась эта неделя! Сперва зачем-то удирали из Аккмала, потому что Валу якобы что-то показалось, потом напоролись на засаду, после которой Страж едва дышит, у него самого отняли бесценные мечи, рядом стоит Мелисса, которую эти гады никак не должны увидеть, а напротив таращит глаза добрая полудюжина сильнейших Темных магов и все чего-то ждут. Стоять на месте долго не выйдет, но и приближаться к ним равносильно самоубийству: родичи, если узнают, так рассвирепеют…