Пару раз Белый ухитрился добиться кредитов Центрального банка. Это было, можно сказать, как манна небесная! Формально сумму надо было вернуть большую, с процентами, но на самом деле, учитывая «одеревенение» рубля, они возвращали куда меньше, чем брали! Это же — милый мед! Пчела просто балдел от этого бизнеса, он ловил от него такой же кайф, как Космос от кокса.

Но одиннадцать миллионов все равно не помешали бы! А то ведь пришлось Пчеле на ремонт благоприобретенного корпуса банка тратить баксы из НЗ. — впервые он вынужден был переводить деньги не из России в Европу, а ровно наоборот.,

И все же Пчела был доволен собой. Должно же было хоть что-то его радовать на фоне потери одиннадцати миллионов гринов! Ремонт был сделан на славу. Удобство состояло и в том, что их старый офис удалось соединить с соседним зданием банка подземным переходом. Это было недешево, зато надежно и практично, к тому же — нелишне с точки зрения безопасности. Мало ли что могло случиться? Пчела вообще любил подстраховываться, он даже втайне от Белова открыл в Швейцарии счет на предъявителя, так, на всякий пожарный...

Но пока, слава богу, все складывалось как нельзя лучше. Сегодня должна была состояться презентация нового здания «Брига». Приглашены были многие, в том числе и очень влиятельные лица;. Так что нельзя было ударить в грязь лицом! Пчела об этом, можно сказать, заботился на протяжении двух последних месяцев до тех пор, пока здание не покинул последний работяга, а свои места за станками-компьютерами не заняли прилизанные банковские клерки.

Мотаясь по Европе, Пчела понял, насколько важно с умом пустить клиентам пыль в глаза. Излишняя помпезность постсоветских банков вызывала к ним зачастую недоверие. Пчела решил выбрать стиль «непогрешимой экологической чистоты».

Два зимних сада в холлах второго и третьего этажа, удобная красивая мебель и картины современных американских художников на стенах вселяли в клиентов спокойствие и уверенность в том, что здесь их не обманут. И кошельки их раскрывались зачастую сами собой, без особых на то усилий со стороны Пчелы.

Но гордостью Пчелы и предметом неустанных забот был огромный, во всю стену, аквариум, где плавали не микроскопические, пусть и симпатичные, но унизительно мелкие рыбещки с Птичьего рынка, а настоящие речные красавицы длиной в полруки.

Пчела, конечно же, не был спецом по рыбам. Аквариум сделали и заселили специально обученные люди. Самому ему из всех обитателей этого маленького мирка больше всего понравилась пара маленьких сомов. Они так забавно шевелили усами и пучили из-за стекла глаза на Пчелу, что он не уставал всякий раз им улыбаться, проходя мимо. Прямо не рыбы — допинг!

У примыкающей к аквариуму стены стояла искусно сделанная — в человеческий рост — модель трехмачтового парусника. На борту корабля, как и на фасаде банка, красовалось гордое слово «Бриг». Было в этом что-то этакое — пиратское! Да они и были пиратами в бурном море дикого капитализма.

— Это же будет брэнд, торговая марка, — объяснял поднаторевший в Евро-пах Пчела темному Филу.

Тот, с его дорыночными мозгами, никак не мог понять, зачем нужна вся эта суета вокруг диванов. Но Пчела знал, что делает!

Маленьким парусничком он украсил и свои визитки. А для сегодняшнего вечера заготовил кучу рекламной дребедени на ту же тему: стикеры с бригом, бриги на магнитах, песочные часы с бригом на пузатом боку, календари и блокноты с бригом... Особо важным персонам — мощные ноутбуки в дорогих кожаных сумках... Опять же с тисненным золотом бригом... В общем, все по полной программе, как у больших...

До начала презентации оставалось минут двадцать, уже начали прибывать приглашенные, а Белова все не было. Отдав последние указания распорядителю вечера, затянутому во фрак молодому человеку артистической наружности, Пчела по подземному переходу двинул к Саше в офис, благо теперь это можно было сделать без проблем...

Белов был на месте и, как всегда, обсуждал дела по телефону. Он и не подумал переодеться к торжеству! Пчела даже обиделся и выразительно постучал пальцем сначала по циферблату, а потом себя по лбу...

—        Угу, — кивнул, ничуть не смущаясь, Саша и крайне вежливо закончил разговор с. собеседником.

—        Никак с Кремлем? — кивнул Пчела на телефон.

—        С ним, родимым. Время по кремлевским курантам сверяю, — и Саша, как бы в ответ на Пчелин нетерпеливый жест, постучал по циферблату своих часов. — Сколько на твоих?

—        Без четырнадцати.

—        Нет, брат, уже без тринадцати. Поправь будильничек-то.

—        Да брось, Сань.

—        Я тебе что сказал, — притворно нахмурился Белов, — мы теперь по кремлевскому времени живем. Кстати, будь готов, на днях у нас встреча с нашим куратором по Фонду. Виктор Петрович давно хочет с тобой .познакомиться.

—        С чего такая честь?

—        Он о «Бриге» наслышан,

—        Весьма польщен, — манерно раскланялся Пчела, шаркнув ножкой. — Но комплименты, Саня, в карман не положишь. Пусть лучше он пару новых кредитов от Центробанка подбросит. Ну, а мы в долгу не останемся. Откат — это святое.

—        Сдается мне, что сейчас господин Зорин предложит нам нечто более серьезное, — улыбнулся Белов.

—        Твоими бы устами... — Пчела не договорил и нервно посмотрел на часы: — Сань, пора!

—        Иди, иди, ты у нас председатель совета директоров. А я что? Всего лишь рядовой акционер...

«Рядовой акционер» так и не успел выбраться на празднование. Телефон сегодня просто дымился от звонков. Всем, всем нужен Белый! Звонили из благотворительных фондов, из Австрии, из Америки, с Сахалина и из Душанбе... А уж из Москвы звонков было просто не счесть. И все — важные. Наконец, телефон заткнулся. Уф! Саша потянулся так, что аж суставы хрустнули. Трудно быть бюрократом, ох как трудно. Но — необходимо!

Больше всего на свете Саша хотел сейчас покоя. Господи, как, он устал, знал бы кто! Покой, и то относительный, мог дать только легальный, хорошо отлаженный бизнес. Поэтому дела Фонда были сейчас для Саши на первом месте.

Но увы, покой нам только снится — за дверью кабинета раздался тяжелый топот... Через секунду она распахнулась, будто выбитая сильным взрывом, и в кабинет влетел разъяренный Пчела. Его еще недавно аккуратная прическа была растрепана, вытаращенные глаза едва не вываливались из орбит... Если бы у Пчелы были клыки побольше, с них наверняка капала бы бешеная слюна. Кожа на его липе приобрела несвойственный ему в обычной жизни багро-во-красный цвет.

—        Ты что, конем подавился? — заржал Саша,

От Пчелы действительно попахивало дорогим коньячком.

—        Ур-род! Ты только прикинь, что этот ур-род натворил! — орал Пчела, судорожно сжимая кулаки. — Я его ур-р-рою!

—        Сядь, успокойся, — Саша неспеша встал из-за стола, налил в стакан воды и протянул его Пчеле. — Выпей вот успокоительного, — усмехнулся он. — Расскажи все по порядку.

Саша сел в кресло у стены, положил руки на подлокотники и многозначительно склонил голову к лацкану пиджака. Так в сложных ситуациях поступал герой Марлона Брандо в «Крестном отце». Правда, дон Корлеоне при этом как бы нюхал цветочек в петлице... Саше пришлось довольствоваться -ароматом собственного одеколона. Пока...

Что значит глаз — алмаз! Именно те рыбешки, которые первыми приглянулись Космосу на Птичке, и оказались самыми дорогими. Что, собственно, и требовалось...

Рыбки красивой стайкой кружили в довольно большом аквариуме: будто стадо божьих коровок, только не красных, а желтых. Большие такие коровки, сантиметров по двадцать, а то и тридцать в длину, ярко-желтые в черный горошек, тупорыленькие, как на подбор, формой похожие на осиновые листья. Не рыбки — мечта банкира!

— Трех возьму, вот этих, покрупнее. Можешь не заворачивать, беру с посудой, — решительно сказал Кос аквариумному рыбоводу, молодому мужику цыганистого вида в выцветшей бандане с пляшущими розовыми скелетами, которой тот на пиратский манер обвязал загорелую бритую голову.