— Это было так давно, но, знаешь, мне порой до сих пор жаль, что этот брак не оправдал ее надежд, — призналась Клер.

— Зато младший аль-Файед, кажется, действительно был в нее влюблен. Я так понимаю, что это и есть Королевская ложа? — ушел от любовной тематики Дэвид.

— Угадал.

Крутая лестница вела к балконам и ложам, расположенным ярусами и украшенным цветами. В самом центре трибуны находилась Королевская ложа. На нее и обратил внимание Дэвид.

— Видишь, она оборудована специальными стеклянными защитными экранами на случай непогоды, остальные спасаются под зонтами, — пояснила Клер. И весело добавила: — Но, кажется, сегодня ни в том, ни в другом не возникнет необходимости. День обещает быть великолепным.

«Если, конечно, здесь не появится Шон Ричмонд», — мысленно закончила Клер. Впрочем, на это надеяться не приходилось. Шон всегда держал слово.

Продолжая вести разговор, они вошли в прохладный холл, где чуть позже распахнутся окошки тотализатора, и направились к прямоугольному просвету, в котором виднелись скаковые дорожки ипподрома и небольшой фрагмент залитого ярким солнцем сельского пейзажа.

— Ого! — присвистнул Дэвид, заметив за металлической сеткой скопление народа на противоположной стороне огромного поля. — Похоже, практичные лондонцы воспользовались солнечным выходным и выехали на природу с семьями.

— А сколько детей, — заметила Клер с неожиданной умильностью.

— А какой запас пива! — подхватил Дэвид в своей манере.

— Да, — рассмеялась она. — Редкое событие в жизни страны так похоже на веселый карнавал и королевскую аудиенцию одновременно. Кстати, вскоре должны появиться открытые ландо, в которых прибудет из Виндзорской резиденции королева с супругом и другие члены венценосной семьи. Все они по традиции поднимутся в ложу под восторженные крики толпы и почтительные аплодисменты Королевской трибуны. И только тогда начнется сам праздник: откроется тотализатор, публика станет обсуждать лошадей и их владельцев, желать удачи жокеям, заработают телекамеры.

— Слушая тебя, так и хочется воскликнуть: «Боже! Храни королеву, Британию и незыблемые традиции!» А что это за симпатичная лужайка напротив Королевской трибуны перед самым скаковым полем?

— Это еще одна достопримечательность здешних мест! — Глаза Клер с удовольствием пробежались по зеленому, с безупречно ухоженной свежей травой газону, обнесенному каменной стеной высотой в два фута. — На эту Королевскую лужайку не может ступить нога простого смертного без особого соизволения на то ее величества, — гордо, но без всякого снобизма сообщила Клер в тот момент, когда они подошли к буфету, где за белыми столиками под тентами практически не было свободных мест.

Отовсюду раздавались веселый смех, хлопки пробок от шампанского, доносились обрывки оживленных разговоров. Тема была одна — все обсуждали возможности фаворитов и ставки. Дэвид и Клер занялись тем же, заказав шампанское. Дэвид углубился в изучение программки скачек, помечая галочками тех лошадей, которые, на его взгляд, имели шанс выиграть. Ему нравилось определять выносливость и скорость фаворитов, а также вычислять их предков. Клер со своей стороны тоже верила в хорошую родословную и показания секундомера. К сожалению, она шесть лет не следила за скачками по эту сторону океана, и теперь ее возможности выиграть основывались скорее на интуиции, чем на знаниях.

— А вот и твой Ричмонд пожаловал! — Голубые глаза Дэвида довольно сверкнули. — И, главное, с кем!

— Да, упорный парень, — пробурчала Клер.

Оборачиваясь, она была уверена, что увидит приклеенную к руке Шона платиновую блондинку по имени Лоран. Ну или еще какую-нибудь особу для сопровождения на подобные мероприятия. Но Клер едва не задохнулась от изумления, когда рядом с Шоном заметила девочку лет восьми в желтом муслиновом платьице, в белых гольфиках и лакированных туфельках, с темнокаштановыми кудряшками, выбивающимися из-под шляпки. «Кудряшка Сью», — восхищенно подумала она, испытывая самый настоящий шок. Ей никогда не приходило в голову, что Шон может так органично смотреться рядом с ребенком. Этот розовощекий ангелочек с невинными огромными глазенками крепко держал Шона за руку и что-то ему объяснял. Именно объяснял, судя по красочной жестикуляции. Шон согласно кивал головой. Но его ослепительная улыбка была адресована Клер. Да, ничего не скажешь — некоторые пронырливые индивидуумы умеют и корпорациями руководить, и девушкам головы морочить, и упражняться в детолюбии. У Клер сжалось сердце. Кажется, последним Шон пробил в ее обороне огромную брешь.

— Привет! — На губах Шона играла все та же улыбка. — Обворожительна как всегда.

Клер лишь слегка наклонила голову, поблагодарив за комплимент. Она и в самом деле была восхитительна в этот жаркий день в платье из воздушного шифона в цветочек и широкополой шляпе, из-под которой выбилось несколько рыжеволосых завитков.

Шон протянул Дэвиду руку.

— Клер сказала мне, что сегодня вы будете здесь.

Как интимно это прозвучало! Словно их что-то связывает, а Дэвид здесь вовсе ни при чем. Дэвид ответил рукопожатием. И отыграл утраченные позиции:

— У меня не было выбора. Я взял за правило сопровождать Клер на все важные для нее мероприятия.

— У меня тоже есть такое правило. Ну же, представь меня! — дернула Шона за руку ангелочек.

Тот немедленно подчинился:

— Позвольте представить вам мою племянницу. Юную леди зовут Сьюзан Мария Корнелия Ричмонд.

Девочка очаровательно присела в книксене.

— Так это дочь твоего старшего брата? — промолвила Клер.

— И пока что единственная наследница.

— Надо же, как ты выросла, — сказала Клер с теплой улыбкой. — Когда я видела тебя в последний раз, ты была совсем малышкой.

— А я вас не помню.

— Это леди Клер Макгрифи. Моя хорошая и давняя знакомая.

Их взгляды встретились. Между Клер и Шоном мгновенно образовалось магнитное поле, отгородившее их от всех остальных. Пришлось приложить усилие, чтобы разрушить этот контакт.

— Ты можешь звать меня Клер, — обратилась Клер к девочке.

— А вы меня — Сью, — милостиво разрешила юная леди.

Кудряшка Сью, что и требовалось доказать, усмехнулась Клер. И характер, похоже, такой же, как у американской киногероини. Сью сразу уловила чуткой детской интуицией, что между Шоном и Дэвидом возникло некоторое напряжение, и тут же встала на защиту близкого ей человека.

На замечание Клер, что у Дэвида своя конезаводческая ферма в Кентукки и он неплохо разбирается в скакунах, Сью тут же объявила:

— А мой дядя Шон — граф, пэр Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, и ему разрешено не снимать шляпу в присутствии королевы и въезжать в церковь прямо на лошади!

— Последнее особенно удобно. У меня такой привилегии нет, — расстроенно вздохнул Дэвид, чем тут же завоевал благосклонность девочки.

Через минуту они уже заказали мороженое, расположившись вчетвером за столиком. Мужчины принялись азартно обсуждать возможности фаворитов: кому из них в этом году достанется золотой кубок.

— В третьем заезде я собираюсь поставить на Уинслоу.

— Королева, несомненно, это оценит, — усмехнулся уголком рта Шон. — Но если вы хотите выиграть, то не стоит ставить на этого скакуна. Он из королевской конюшни. А они никогда не выигрывают.

Клер разделяла точку зрения Шона. Дэвид капризничал.

— Почему? Мне показалось, что у него есть все шансы. Широкий круп, арабская кровь, и время на тренировочном заезде неплохое показывал, как я слышал.

— Согласен, у крупной лошади шаг шире, однако вовсе не в этом залог успеха, — снова возразил Шон. — К тому же его шансы оцениваются как четыре к одному. Если хотите выиграть в тотализаторе, поставьте в финальном заезде на Сирокко.

— Ты так уверен, что он выйдет в финал? — заинтересовалась Клер.

— Я в этом не сомневаюсь, Клер. Сирокко обожает шум и внимание толпы. Чем громче возгласы зрителей, тем больше огня в каждом его движении. Он создан для побед.