Смешением пеших рыцарей со стрелками Эдуард, таким образом, достиг того что выстрелы из лука совсем иначе использовались, чем в обычном рыцарском сражении: лучник стрелял до последнего мгновения, уверенный в том, что если даже неприятельский рыцарь приблизится, все равно он сможет ускользнуть от него, отступив несколько шагов назад, а пеший рыцарь, стоящий подле него, должен будет вступить и вступит в бой.

 Но Эдуард сумел еще больше усилить действие лучников. Он занял позицию не поперек дороги, по которой двигались французы, а на продолговатом холме, параллельном этой дороге (слева от нее). В то же время густой лес и крутой обрыв прикрывали правый фланг его армии от атаки французов. Таким образом, французы, для того чтобы подойти к англичанам, должны были сначала продвинуться в сторону левого фланга англичан, чтобы затем уже атаковать холм. Но мы знаем - король Эдуард знал это также, - что не так-то легко удержать рыцарей, завидевших врага. Ведь нужна очень дисциплинированная армия, чтобы заставить первые колонны ее, повернутые против неприятельской боевой линии, задержаться прямо перед ней, пока не подойдут и последние колонны. Эдуард мог рассчитывать, что его фланговая позиция - еще больше, чем это имело место при фронтальной, при которой приближение можно заметить издалека, - спровоцирует врага на разрозненные атаки. Но каждая разрозненная атака давала англичанам то преимущество, что еще больше усиливала действие выстрелов из лука, так как в приближавшихся коней и людей можно было пускать стрелы не только с фронта, но - что имеет особенно сильное действие - и с флангов.

 Наконец, нужно учесть также форму построения армии. Фруассар сообщает, что лучники стояли "en fourme de une herse". Это выражение, над которым много ломали голову, означает то, что мы называем "в шахматном порядке": herse - значит "борона", а также опускная решетка или "палисад" (частокол); "палисад" и "опускная решетка" не дают никакого образа, зато выражение "борона" дает правильную картину расположения. В самом деле, ведь зубья не могут быть насажены ни густо (так как в этом случае они собирали бы перед собой кучки земли), ни непосредственно один за другим (так как тогда они взрывали бы слишком мало борозд). На самом деле зубья так прилажены, что каждый задний зубец всегда торчит несколько в стороне от переднего, или же борону тащат по полю не прямо, а наискось, чем достигается то же действие. Итак, чтобы одновременно могли стрелять несколько шеренг, Эдуард приказал задним шеренгам строиться не прямо в затылок передним, а несколько выступить и стрелять в промежутки. Вопрос о том, могли ли таким способом стрелять прямо перед собою больше чем две шеренга, я оставлю открытым17. Вероятно, третья, четвертая и пятая шеренги стреляли только тогда, когда густые массы неприятеля находились еще в некотором отдалении, т.е. когда в них можно было попадать выстрелами с крутой траекторией. Когда французы подступали ближе, то последние шеренги лучников не могли сами стрелять, а помогали передним, заменяя раненых и пополняя оружие и стрелы.

 Король Филипп провел со своим войском ночь в Аббевиле и близ него, в 2 S милях южнее Кресси. Только в 3 часа пополудни на марше он получил известие, что англичане ждут его в полном боевом порядке, и решил отложить наступление до следующего дня. Но передние отряды находились уже в виду неприятеля, а когда эта весть распространилась, то задние ряды стали напирать на передние; поэтому король и решил тут же начать бой.

 Сперва он приказал выступить генуэзским арбалетчикам, но они мало что могли предпринять против расположившихся наверху английских лучников. Сражение стало серьезным только тогда, когда французские рыцари, бросившись через строй арбалетчиков и потоптав некоторых из них, обычным образом пытались прорвать неприятельскую позицию. Если бы предварительно было произведено упорядоченное развертывание и вся масса бросилась бы на англичан одновременно, то английские стрелы вряд ли задержали бы приступ. Но французы наступали отдельными отрядами, по мере прибытия их на поле сражения, и вследствие наклона местности двигались медленно. Участники сражения насчитывали, якобы, 15 или 16 разрозненных атак. Широкий фронт англичан осыпал рыцарей каждый раз тралом стрел, и хотя многие стрелы не могли пробить снаряжения рыцарей и коней, все же при огромном числе18 стрел многие из над попадали; то незначительное число атакующих, которое смогло достичь неприятельских рядов, закалывалось английскими спешенными рыцарями и копейщиками. Главные атаки были направлены, естественно, против правого фланга англичан, который являлся ближайшим к направлению движения французов. Здесь командовал 16-летний принц Уэльский, Черный принц. Один раз он находился в таком тяжелом положении, что его отец послал ему на помощь 20 рыцарей из центра. Этой незначительной поддержки было достаточно, чтобы вновь отогнать французов: число их рыцарей, сумевших довести дело до рукопашною боя, было также очень незначительно.

 Сам король Филипп зашел так далеко, что под ним была убита лошадь, но затем он сознал всю невозможность победы и с небольшой свитой покинул поле сражения.

 Насколько храбро атаковали французы, показывает список павших: во главе списка стоит слепой король Богемский, граф Люксембургский и отец императора Карла IV. Затем пали брат и племянник короля Филиппа, графы д'Алансон и де Блуа, герцог Рауль Лотарингский, граф Людвиг Фландрский, граф Иоанн де Гаркур, граф Симон де Сальм, граф Людвиг де Сансер, граф Иоанн д'Оксерр, граф Иоанн де Гранпре, наконец - 83 дворянина, командовавших собственными отрядами, и около 1 200 рыцарей.

 Победа короля Эдуарда принадлежит к весьма редкому явлению в военной истории - победе, одержанной при помощи чистой обороны. Король категорически запретил всякое преследование и сам не провел ни одной операции, которая подвергла бы его пеших бойцов опасности внезапной конной атаки в долине со стороны противника.

 Лучники, при помощи которых Эдуард III одержал победу в сражении при Кресси, были, как мы видели, введены в английскую военную организацию его дедом - Эдуардом I. Никакой новизны, которая имела бы принципиальное значение, в этом не было, а здесь имело место только возобновление и укрепление тех форм, которые были переданы стариной. Уже Вильгельм Завоеватель имел большое число стрелков, а император Фридрих II имел их еще больше. Хотя усиление этого рода войск, проведенное Эдуардом I, и доставило ему покорение Уэльса и Шотландии, но это нисколько не изменило образа ведения войны и не дало англичанам никакого длительного превосходства над противником. Несмотря на наличие лучников, Эдуард II проиграл Баннокбурнское сражение и этим самым снова потерял Шотландию. Да и сам Эдуард III, начиная длительную войну против Франции (1339 г.), не рассчитывал одолеть противника с помощью большого числа и совершенства своих лучников, а заключил договоры о поставке наемников и союз со многими германскими князьями и сюзеренами, как то: с графами Бергским, Маркским, Лимбургским, Голландским, с пфальцграфом, маркграфом Бранденбургским, с герцогами Юлихским, Гельдернским,

Брабантским и даже с самим императором Людовиком Баварцем. Для оплаты княжеских кондотьеров в Англии пришлось ввести колоссальные налоги; помимо крупных сумм, вотированных парламентом, король много денег выжал просто силой; он приказал конфисковать предназначенную к вывозу шерсть и получил большие авансы от купцов Ганзейского союза, предоставив им за это льготы в ущерб собственным подданным. Некоторым

нижнерейнским князьям, которым не смогли уплатить наличными, предоставлено было право на вывоз определенного количества шерсти. Богатые аббатства также должны были уделить часть монастырских ценностей для военных нужд. Но как ни велика была армия, составленная таким образом, все же, когда Эдуард вторгся с ней в 1339 г. в пределы Франции, он ничего не смог достичь; король Филипп VI, хотя и выступил с ополчением ему навстречу, уклонился от боя, а Эдуард не чувствовал себя настолько сильным, чтобы вынудить его принять бой. Филипп правильно рассчитал, что англо-германская армия удержится недолго: германские князья вскоре заявили, что они уже достаточно сделали, и Эдуард, ничего не добившись, должен был повернуть обратно.