Нетрудно доказать, что это место описания является вымыслом. Если даже предположить, что английские рыцари были так пугливы, то спрашивается: откуда могли появиться шотландские кнехты, раз местность на обоих флангах их армии была непроходимой?
Настоящей проблемой является вопрос: почему англичане, прежде чем направить против шотландских копейщиков своих рыцарей, не разбили их сперва при помощи своих лучников, как это они сделали при Фалькирке?
Объяснить это тем, что их прогнали шотландские рыцари, в то время как при Фалькирке последние сами обратились в бегство, недостаточно, ибо возникает вопрос: почему при Баннокбурне английские рыцари, вместо того чтобы безуспешно заниматься отрядами копейщиков, не пришли на помощь своим лучникам и не прогнали сперва немногочисленную шотландскую конницу? Допустимо, пожалуй, еще то объяснение, что шотландские отряды образовали замкнутую фалангу, у которой фланг был так хорошо примкнут, что в лучшем случае его могло обойти несколько лучников, но никак не конница. Ведь можно было бы - как и при Гастингсе - с фронта пустить в дело стрелков; кроме того, фланкирование было, очевидно, не так уж невозможно, поскольку сообщается, что накануне сражения отряд из 800 английских рыцарей зашел за левый фланг шотландцев до церкви св. Ниниана, находившейся за центром шотландского фронта, и был отброшен назад только после упорного боя.
Лорд Хейльс, Лингард и Паули полагают, что шотландцы были расположены не за баннокбурнским ручьем, с фронтом, обращенным на юг, а что их левый фланг примыкал к скалам Стерлинга, а правый - к баннокбурнскому ручью. В этом случае их левый фланг нельзя было бы никак обойти, но тем легче можно было обойти правый фланг. Кроме того, это северо-восточное направление фронта не совпадает с сообщением о том что утреннее солнце светило англичанам в лицо. Зато никакого сомнения, на мой взгляд, не вызывает принятая нами выше за основу топография позиции шотландцев по Оману - за долиной ручья, с тылом, обращенным к Стерлингу.
Быть может, решение вопроса и на этот раз лежит в численности армии. До сих пор общепринятым было мнение, что английская армия численно значительно превосходила шотландскую. Шотландская хроника Фордуна (умер около 1384 г.) говорит о 340 000 конных и таком же числе пеших англичан, - всего 680 000 человек. Большинство новейших историков полагает, что англичан было минимум 100 000 человек, и даже осторожный Оман доводит, как мы видели, число их до 60 000. Эта цифра имеет за собой уже видимость документального обоснования, а именно - сохранившееся послание о призыве Эдуарда II к некоторым шерифам и баронам. Для этой войны контингенты должны были выставить не только валлийцы, но и ирландцы и даже гасконцы. В объявлениях о призыве рыцарей цифры, как и всегда, не указаны. Однако, наряду с рыцарями призываются и "pedites", причем каждый округ должен был выставить определенное число их: Иорк - 4 000, Ланкашир - 500 и т.д. В общем 12 английских графств, ряд пограничных баронов и Уэльс должны были выставить 21 540 человек. Это, примерно, одна треть всей страны. "Если даже предположить, - говорит Оман, - что юг послал для этого похода на дальнем севере меньшее число солдат, все-таки вся армия состояла не меньше чем из 50 000-60 000 человек".
Против этого я хотел бы возразить, что, во-первых, вовсе не доказано, что юг, кроме рыцарей и их свиты, вообще выставил какое-либо войско для этой войны. Валлийцев привлекали к этому делу потому, что они, как полуварвары, считались особенно воинственными и пригодными для войны в горах. Но что из южной Англии отправили в Шотландию массовое ополчение - это и не доказано и невероятно.
Затем безусловно ошибочно считать численность армии равной численности призыва. Нельзя переносить современную административную точность даже в условиях XVI в., а тем более XIV в. Если Йоркскому шерифу предписано было послать 4 000 человек, то это вовсе не доказывает, что в действительности он послал хотя бы половину.
Если ближе присмотреться к письмам о призыве, то сомнение усиливается. Извещение о призыве ирландцев датировано 22 марта. Призыв "pedites" издан 27 мая, а 10 июня войско должно было находиться уже у Бервика. По точному смыслу призыва сомнительно, чтобы здесь речь шла только о повторении старого приказа. Но мотивировка говорит за то, что только теперь решено было послать подкрепление, так как в тексте призыва сказано, что пехота необходима потому, что шотландцы выстроились "в местности, защищенной и суровой (куда труден будет доступ для всадников)".
Но было ли это повторением и строгим напоминанием прежнего приказа или приказом, изданным впервые, - все равно нет оснований предполагать, что вся масса призванных через 14 дней после объявления призыва действительно собралась на сборном пункте на границе Шотландии. Не исключена даже возможность, что отданный сгоряча приказ вообще не был выполнен, ибо если бы при Баннокбурне, действительно, было такое войско, то ведь оно должно было и проявить себя каким-либо образом. Это войско призвали, чтобы добраться до шотландцев там, где они были недоступны для всадников. Следовательно, шотландцы занимали именно такую позицию. Неужели же пехота стояла в бездействии позади рыцарей, вместо того чтобы лесом и вокруг болота зайти во фланг шотландцам?
Затем получается еще одно противоречие, а именно, что сперва был издан приказ о призыве пехоты, а потом начали сражение, не дожидаясь прибытия ее. Однако, ждать нельзя было. Поход был затеян с целью деблокады крепости Стирлинг, и комендант ее, сэр Филипп Мобрей, заключил договор, по которому он обязался сдать крепость, если она не будет освобождена до Иванова дня, а это как раз и был день сражения (24 июня).
Быть может, среди рыцарей, окружавших короля, с самого начала было разногласие - стоит ли обременять себя милицией или нет; военная ценность ее очень мала, и некоторые рыцари, очевидно, считали, что она принесет больше вреда, чем пользы, так что без большого колебания решили выступить даже в небольшом числе.
Судя по всему, мне представляется хотя и недоказанным и не доказуемым, но вполне возможным, что английская армия была преимущественно обычной рыцарской армией и численное превосходство оказалось на стороне шотландцев, собравших в своей стране для защиты национальной свободы действительно массовое ополчение.
Если принять эту гипотезу, то ход сражения станет вполне понятным. Шотландцы имели хороший упор флангов, а рыцари не предпринимали никакой попытки обхода, так как были заняты атакой с фронта. Обходное движение одних лучников было отбито шотландскими рыцарями, стоявшими позади фаланги.
Сражение было выиграно оборонявшимися, - в отличии от Гастингса и Фалькирка, но аналогично Куртрэ, - потому, что препятствия перед фронтом (болотистый ручей, откос, волчьи ямы) мешали и вредили рыцарям, фланкирование было невозможно, стесненность в движениях не допускала совместных действий стрелков и рыцарей и, наконец, потому, что Брюс повел многочисленную сомкнутую массу в контратаку.
Принципиального превосходства шотландцев или шотландской военной организации над англичанами Баннокбурн не установил. И после этого блестящего успеха Роберт Брюс, как правильно отметил Оман, уклонялся от открытых боев с англичанами, а в 1321 г. допустил даже новое вторжение английской армии до самого Эдинбурга, причем, чтобы заставить ее уйти из страны, он сделал только одно - отрезал подвоз продовольствия.
СРАЖЕНИЕ ПРИ РОЗЕБЕКЕ 27 ноября 1382 г.
Фламандцы и шотландцы победили французских и английских рыцарей, - так же как греческие горожане и крестьяне победили персидских рыцарей, - благодаря мастерскому использованию местности. Но греки пошли вслед за тем дальше и не побоялись дать персам бой в открытом поле; в отношении Баннокбурна мы только что видели, что он не был отправным пунктом для развития превосходства шотландцев, а после Куртрэ не только не последовало дальнейшей такой же победы, но сражение при Розебеке 80 годами позже показало, что как только городская милиция утрачивала преимущество позиции, превосходство, как и всегда, оказывалось на стороне рыцарства.