Таким образом, надо считать, что в Афинах, не принимая во внимание походов "всенародных", служба во флоте вскоре после Персидских войн стала чисто наемной; также и служба гоплитов постепенно во время Пелопоннесской войны все более и более превращалась в наемную же.
Аналогичное развитие произошло и в других государствах. В первые годы Пелопоннесской войны союзниками не было сделано ничего, кроме вторжения в Аттику с двумя третями своих граждан-гоплитов, причем они в продолжение нескольких недель грабили и опустошали эту страну и потом ушли обратно. Скоро стало ясно, что таким образом Афины не будут сломлены; наконец, спартанский предводитель Брасид пошел со своим войском во Фракию, чтобы сломить Афины через колонии и союзные города. Это войско больше уже не могло состоять из граждан, которые лишь на некоторое время удалились от своего дела и сами себя содержали. Оно не состояло целиком и из спартиатов, которые были горды тем, что у них не было гражданских занятий, а что они были исключительно воинами.
Такой поход в далекую страну с половиной или даже только с четвертью спартиатов, способных носить оружие (а их было не более 500-600 чел.), противоречил характеру государства и образу мыслей спартанцев. Привлекли много сильных крепостных крестьянских сыновей, илотов, и обучали их как гоплитов. Конечно, им должны были давать продовольствие и жалованье, чтобы удержать их под знаменами. Таким образом, Спарта подошла к ведению войны поневоле тем же путем, что и Афины.
1. Фукидид (V, 67) рассказывает об аргивянах, что они, кроме ополчения, имели отборный отряд в 1 000 чел., который был особо образован на казенный счет15. Вероятно, он был не просто так образован, а для того, чтобы быть готовым предпринимать далекие экспедиции, которые бывали от времени до времени и которые слишком отрывали граждан от их обычных занятий и могли быть вредными в хозяйственном смысле. За это платили регулярное жалованье.
2. Когда Агезилай в Азии употребил в 391 г. конницу, то он привлек к этому богатых малоазиатских греков и позволил им находить себе заместителей (Xen., Hell., III, 4, 15).
3. Переход к наемничеству уничтожил в Афинах старое деление на классы. Уже Перикл в своей речи в 431 г. не обращает больше внимания на это деление, так как государство вооружало фетов, которые не имели средств на вооружение. В народе держалось выражение, что граждане низшего класса "оик soTparscovTO" не служили в войсках. Узенер (Usener "Jahrb. f. klass. Philol.", 1873, S. 162) предполагает, что в 412 г. граница между классами окончательно стерлась; речь Лисия о восстановлении демократии показывает, что тогда была обычной служба фетов в качестве гоплитов, в то время как при представлении "Пира" Аристофана в 427 г. об этом говорится не так.
4. В части I, главе 2 мы установили, что Фукидид в речи Перикла сообщает число афинских граждан и метойков-гоплитов, а не число метойков-негоплитов. Мы теперь видим, что у Фукидида для этого не было причин. Метойки-негоплиты для афинской войны имели значение только как гребные команды, которые могли быть пополнены рабами. Хотя велся список не всех метойков, но самые бедные между ними были все же слишком переменной величиной, чтобы считаться существенной частью государства. Те, которые были достаточно состоятельными для того, чтобы быть годными для службы гоплитами, были тоже связаны с Афинами и потому входили в счет.
Глава IV. УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СУЩЕСТВОВАВШЕЙ ТАКТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ В IV СТОЛЕТИИ ДО НАШЕЙ ЭРЫ.
Хотя Пелопонесская война носила изменчивый и затяжной характер, все же она не выработала новых форм военного искусства. Новое, что принесла она Элладе, - это появление профессиональных солдат. Еще и раньше Греция знала профессиональных бойцов в лице наемников; тираны, как Поликрат Самосский или Пизистрат Афинский16, держали при себе телохранителей, на которых опиралась их власть; Поликрат имел даже, по преданию, небольшое войско из 1 000 лучников17. Цари Египта и Лидии содержали сильные армии из греческих наемников. Но это не было еще общим явлением; настоящее наемничество, ставшее существенным моментом греческой национальной жизни и греческой истории, порождено было лишь Пелопоннесской войной. И отныне мы должны считаться не только с массой рядовых солдат, - на сцену выступают также как особое новое сословие вожди этих наемников, профессиональные офицеры.
Переход образуют такие военачальники, как афиняне Демосфен и Ламах или спартанцы Брасид, Гилипп, Лисандр. Когда вскоре после окончания Пелопоннесской войны персидский царевич Кир, наместник Малой Азии, восстал против своего брата, царя Артаксеркса, он имел возможность нанять не более и не менее, как 1 3000 греческих солдат под начальством опытного командного состава как высшего, так и низшего.
Постепенный переход от гражданского ополчения к наемным войскам имел, конечно, последствием усовершенствование военных упражнений и более интенсивное их применение; или, пожалуй, это можно выразить иначе: военное обучение спартанцев распространилось и на прочие греческие армии. "Спартанское войско, - говорит Фукидид (VI, 66),-почти сплошь состояло из командиров" (άρχοντες α ’ρχο `ντων- начальников над начальниками), и, согласно автору "Государства лакедемонян", спартанское военное обучение основывалось на том, что каждый солдат следовал за своим "взводным командиром" (эномотархом); благодаря этому легко можно было производить самые сложные эволюции.
Отдельные стадии развития этих упражнений мы не можем теперь указать, но самое это развитие лежит в природе вещей, и некоторые эпизоды похода "десяти тысяч" ясно показывают нам, что здесь был достигнут значительный прогресс. Организационные подразделения войсковых частей оказываются в состоянии двигаться, если необходимо, как самостоятельные тактические единицы, а общая спайка, которая достигается только путем интенсивного военного обучения, настолько сильна, что гоплиты решились однажды, в сражении с Фарнабазом, пойти в атаку на персидскую конницу, хотя сами они имели лишь горсточку всадников для прикрытия своих флангов (Анаб., VI, 330). Взамен конницы на расстоянии 30 м за фалангой было расположено уступами несколько эшелонов по 200 чел. гоплитов в каждом. Таким образом, недостаток в коннице уравновешивался повышением воинских качеств пехоты.
Мы там находим также применение совсем нового боевого приема. Колхидяне заперли "десяти тысячам" дорогу, заняв перед ними широкую горную позицию. Натиск обычной сомкнутой фалангой был неосуществим, так как в этой сильно пересеченной местности фаланга во время продвижения неминуемо должна была разорваться. И вот по совету Ксенофонта было образовано 80 мелких колонн, по 100 чел. в каждой, которые построены были очень глубоко, - вероятно, по 20 человек в глубину и по 5 в ширину, - и на довольно значительных интервалах. Таким образом, каждая колонна могла самостоятельно выбирать удобную дорогу, а крайние из них охватывали неприятельские фланги. Пельтасты наступали тремя группами (два крыла и центр) вместе с гоплитами. Против греческой фаланги нельзя было бы так идти; уже не говоря о перемежающемся расположении гоплитов и пельтастов, сами по себе разрозненные гоплитские колонны не могли бы выдержать натиска сомкнутой фаланги тяжеловооруженных воинов: голова каждой отдельной колонны при столкновении фронтов оказалась бы с обеих сторон зажатой и раздавленной, и, таким образом, все колонны центра были бы разбиты, прежде чем направленные в обход колонны успели бы нанести удар неприятельским флангам. Массивный сомкнутый фронт, конечно, сильнее прерывчатого. Однако против варваров, которые полагались больше на выгодность своей горной позиции, чем на свое оружие, и не имели к тому же достаточно твердого руководства, чтобы в должное мгновение сомкнутым строем пойти в атаку, - против такого противника и в таких условиях местности маленькие глубокие колонны на довольно больших интервалах представляли правильную тактическую форму. Колхидяне не отважились вклиниться в интервалы, опасаясь, что соседние колонны нападут на них с тыла и отрежут от остального войска. Гениальная импровизация Ксенофонта достигла цели, но она не явилась и не сделалась, как думают обычно, новой фазой в развитии принципов греческой тактики.