ВАССАЛИТЕТ У ВЕСТГОТОВ
В своем изложении я резко подчеркнул различия между вестготским государством, в котором сохранилась древняя форма военной организации эпохи расселения и франкским государством, где развилась новая форма ленного вассалитета. Но в то же время я с некоторой осторожностью выбирал выражения, так как, хотя эти различия и были решительными, но все же не были абсолютными. В вестготском государстве мы также находим следы, указывающие, что и здесь происходил процесс развития, похожий на тот, который имел место в государстве франков, но эти ростки в государстве вестготов не получили полного развития. Уже Дан ("^nige", VI, 141, Anm. 3) нашел поразительным то обстоятельство, что даже в древних законах говорится "о передаче себя под покровительство и вступлении в дружину". Но если мы себе уясним, что по существу буккеларий и вассал - одно и то же, то следует скорее удивляться тому, что мы не находим большего числа такого рода выражений.
В Законах вестготов (Lex. Vis., V, 3, 4) говорится: если кто-нибудь покинет своего патрона и перейдет к. другому, то "тот, под чье покровительство он себя передаст, пусть даст ему землю; ибо тот патрон, которого он покинул, получит обратно и землю и то, что ему дал". Отсюда следует, что вестготские магнаты не только держали воинов, но и снабжали их землей.
Слово "Leudes" (люди) в вестготской литературе встречается лишь один раз - в Законе вестготов (L. Vis., IV, 5, 5, Antique), очевидно, просто в значении "воины".
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ
Я считаю возможным совершенно исключить момент секуляризации из вопроса о происхождении правового установления бенефициев. Без сомнения, она была политическим событием первостепенной важности, так как очень усилила могущество Каролингов. Но то обстоятельство, что вассалам передавались в большинстве случаев церковные земли, является чистой случайностью и не могло быть основанием для того, чтобы исключить право наследования. Это основание связано с целью самого установления, т.е. с заботой о том, чтобы эти поместья всегда выполняли свое назначение кормить военных людей и чтобы они при следующем поколении не ускользнули из рук господина.
В то время, когда я проверял этот лист, я получил исследование Улр. Штутца "Каролингская десятина" (Ulr. Stuts, "Das Karolingische Zehntgebot", "Zeitschrift der Savigny-Stiftung German.", Abt. XXIX, 1908, S. 170 ff.), которое проливает новый и очень интересный свет на связь между секуляризацией и проведением ленной системы. Штутц, на мой взгляд, убедительно доказывает, что десятина, которая до этого была лишь церковным и потому трудно и плохо проводимым в жизнь установлением стал в правление Пипина государственным постановлением и что это было компенсацией, которую церковь получила за свои отчужденные поместья. Это открытие имеет громадное значение для характеристики средневековой государственной и хозяйственной жизни. Ведь надо себе уяснить, что слабым местом франкского государства и всех средневековых государств вообще был недостаток удовлетворительной налоговой организации. Так как правитель не имел достаточного количества денег для выплаты жалованья, то для военных нужд он должен был иметь военное сословие, которое кормилось бы на пожалованных землях. Для того чтобы получить необходимое для этого количество земельных владений, пришлось захватить также и всю совокупность церковных поместий. Но на какие же средства стала теперь жить церковь? Она за это получила десятину, на которую она, правда, всегда претендовала, но которую она на самом деле не имела возможности получать всюду и достаточно регулярно, а теперь государственная исполнительная власть стала фактически ее доставлять. Говоря другими словами, государство не могло для своих целей ни провести в жизнь, ни использовать такого налога, как десятина, так как натуральные поставки можно лишь в очень незначительной степени централизовать, собрать в склады, подсчитать и проконтролировать; к тому же германец по своему правовому сознанию не был обязан выполнять такую повинность по отношению к государству и королю. Церковь же может использовать десятину для пропитания и содержания своих священников, своих епископов и их учреждений, но в то же время в сознании верующих существует представление, что церковь претендует на такого рода десятину. Теперь же церковь и государство соединяются в тот всемирно- исторический союз, который сначала привел к поддержке Бонифация палатными мэрами (майордомами), затем - к созданию с согласия папы каролингского королевства и, наконец, к императорскому коронованию Карла Великого. Теперь же мы можем вскрыть ту гениальную практическую реальную политику, которая лежала в самой основе этого союза и которая заключалась в перемещении, произошедшем между налогом десятины и церковным землевладением. Государство доставляет и обеспечивает церкви, с которой оно состоит в близкой дружбе и в союзе, поступление десятины и получает за это от нее ее земельные владения, собранные ею в течение нескольких столетий, которые государство со своей стороны может использовать и фактически использует.
Повторяю еще раз, что форма передачи лена до смерти сеньора или ленника не имеет никакого "отношения к тому факту, что первоначально очень многие из этих ленов были церковными поместьями. Эта форма единственно и исключительно объясняется своей целью, а именно - военной целью. Использование церковных поместий не для создания, но для соответственного увеличения военного сословия ленников является событием крупнейшего значения. Вскрытие связи этого факта с введением десятины, столь важной для всего последующего времени, дает нам возможность ясно осознать величину и значение этого события.
СНАБЖЕНИЕ И ОБОЗ
Так как доставка продовольствия во время войны имеет очень большое значение, то я хотел бы прибавить несколько специальных указаний и изысканий по этому вопросу, который мною был поднят выше в связи с посланием Карла Великого к аббату Фульраду.
В 1-м издании (т. I, стр. 427, и т. II, стр. 105) я принял на основании расчетов Наполеона III грузоподъемность лошади в 10-10S ц. Однако, я убедился в том, что эта цифра слишком велика. Согласно Балку (Balck, "Taktik", Bd. 2, Т. 1, S. 228), лошадь может поднять в продовольственной парной повозке 425 кг, из которых 250 кг, или 5 ц чистого веса, а в четверочной повозке продовольственной - 432 кг, из которых 250 кг чистого веса. В парной же повозке обозного парки - 650 кг, из которых чистого веса 450 кг, что равняется 9 ц. У Балка имеется опечатка, которую я здесь исправил. Приблизительно то же самое дает нам и гессенский устав 1542 г., который цитируется у Петеля (Paetel, "Organisation des Hessischen Heeres, S. 218 if.), а затем приведенный в IV томе на стр. 343 транспорт муки Максимилиана Баварского в 1620 г. и трактат "О снабжении армий" 1779 г., цитированный у Иенса (Jaehns, 3, 2186).
Хотя эти цифры уже несколько меньше, чем те, которые были приняты Наполеоном, но источники показывают, что в древности их понижали больше чем вдвое. Ксенофонт в "Киропедии" считает на пару быков 25 талантов, что составляет около 13 S ц, т.е. по 6 s ц на каждого быка, но не полезного груза, а общего. Далее сюда следует привлечь постановления относительно римской почты и перекладных, которые сохранились в большом количестве, особенно в Кодексе Феодосия (Codex Theodosianus, L. VIII, tit. 5). В одном из постановлений императора Константина от 357 г. (Cod. Theod., VIII, 5, 8) предписывается, чтобы повозка (rheda), запряженная 8 мулами, брала груз не более 1 000 фунтов, но это и аналогичное ему постановление не имеют для нас никакого значения, так как здесь дело шло не о количестве груза, но о скорости доставки. Но мы находим также и другое предписание (VIII, 5, 11) относительно того, чтобы на ангарию (барщинную повозку), запряженную 4 быками, не смели грузить более 1 500 фунтов. На этих барщинных повозках ездили в большинстве случаев по прекрасным римским шоссейным дорогам, причем повозки, запряженные быками, всегда являлись простыми грузовыми телегами, но не колесницами, рассчитанными на быстрое движение. И если, несмотря на это, мы находим, что на каждое упряжное животное считали даже меньше 4 ц чистого веса (или даже только 3 ц, принимая во внимание, что легкий римский фунт равнялся приблизительно 330 г), то это вместе с указанием Ксенофонта может служить доказательством того, что неуклюжесть повозок, в особенности же колес (часто дисковых, вместо колес со спицами) и упряжи, а может быть, и незначительная в среднем грузоподъемность крестьянских подвод не позволяли предъявлять более высоких требований. Эти цифры еще меньше в эпоху Карла Великого в Германии, где не было римских дорог.