Пожалуй, еще более трудным, чем раздел дома, кажется мне раздел двора со стойлами и амбарами. Германцы считали двор точно ограниченным участком. Lex Bajuv. XI, § 1: "Если кто-либо в чужой двор насильно и противозаконно проникнет". Lex. Alam. Lib. III, С. § 3: "Если в чужой двор войдет". Lex Visig. VIII, 1, § 4: "Какой бы хозяин... в доме или во дворе своем дверь закрыл". Поэтому я долго колебался, следует ли действительно признавать раздел двора у бургундов.

 Тит. 44, 2 гласит: "Подобно тому как это уже давно было постановлено, мы приказали вообще взять у римлян половину лесов и то же самое относительно двора и садов по отношению к фараманнам, согласно принятому условию, по которому римляне признавали, что следует взять половину".

 Я сперва думал, не следует ли здесь понимать слово "двор" (curtis) в собирательном смысле - как совокупность всех дворов колонов, половина которых должна быть отчуждена. Но, несмотря на все пренебрежение текста этого закона к правильным латинским оборотам речи, такое объяснение мне кажется неподходящим. Все же мы должны по-прежнему признать, что здесь подразумевается господский двор, который подлежал реальному разделу. Следовательно, сюда включался и дом.

ОБА HOSPITES

 Гаупп, Биндинг, Ян и Кауфманн единогласно считают, что один римский hospes (хозяин) всегда противопоставлялся одному бургунду, с которым тот и производил дележ. Салей же, оспаривая это, пытался доказать обратное, а именно, что многие разделы "Закона Гундобада", в особенности тит. 67-й, могут быть поняты лишь в том смысле, что несколько бургундских hospites (гостей) противостояли одному римлянину. Это согласуется с нашей точкой зрения. Тит. 67-й гласит: "Те, которые владеют пахотной землей или землей колонов, признают необходимость разделения между собой леса соответственно виду земли или характеру своего владения. У римлянина, однако, сохраняется половина лесов в расчищенных участках".

 Биндинг считает вторую фразу интерполированной. Этому как будто бы противоречат тит. 13-й и 31-й. Тит. 13-й гласит: "Если кто-либо - бургунд или римлянин - расчистит или уже расчистил а общем лесу участок под пашню, то пусть он отведет своему гостю такое же количество леса и расчистит его под пашню, а тем что сделал, пусть владеет, отдав гостю уступленную ему долю".

 Тит. 31-й гласит: "Кто на общем поле, не встречая ни с чьей стороны возражений, устроит виноградник, тот пусть возместит такой же участок земли тому, на чьем поле он устроил виноградник".

 В обеих этих статьях, очевидно, предполагается наличие лишь двух совладельцев "общего поля" (communis campus). Это объясняется тем, что тогда еще не думали, что простые бургунды могут расчищать леса под пашни или разбивать виноградники. До такой высоты хозяйственной деятельности могли подниматься в крайнем случае лишь знатные люди. Рядовой член родовой общины (faramannus), который вместе с 20 и 30 другими своими соплеменниками был поселен в какой-либо деревне и совместно с ними претендовал на владение половиной общего леса и общих пастбищ, конечно, не смог бы по своему усмотрению занимать лично для себя из этого земельного фонда отдельного участка или разбивать виноградник, возместив римскому совладельцу точно такой же участок земли; и, наоборот, римлянин тем более не смог бы сделать этого по отношению ко всем бургундам.

 Вообще потребность в такого рода постановлениях, которые встречаются также и у вестготов, объясняется не столько хозяйственным рвением германцев, сколько потребностями римлян, которые пытались возместить себе отчужденные от них участки пахотной земли новыми расчистками земли под пашни в тех лесах, которые остались в их общем владении.

БУРГУНДЫ, КОТОРЫЕ ПРИШЛИ ПОЗДНЕЕ

 Ст. 107-я, прилож. II, § 11 "Закона бургундов" гласит: "Относительно же римлян мы приказали, чтобы бургунды, которые пришли позднее, не требовали более того, что необходимо в настоящее время, т.е. более половины земли. Другая же половина со всей совокупностью несвободных остается во владении римлян. Поэтому мы не допустим никакого насилия".

 "Бургунды, пришедшие позднее", конечно, могут быть лишь позднее пришедшими поселенцами. Но что это за земля (terra), половина которой, к тому же без несвободного населения, должна быть им передана? Половина ли участка колона? Но это невозможно, что вытекает из неоднократно приведенных нами выше причин. Половина ли крупного хозяйства? Это было бы очень много, но при отсутствии рабов это принесло бы мало пользы поселенцу. Старался ли граф, в округе которого хотел или должен был поселиться этот новый поселенец, подобрать ему поместье, соответствующее его хозяйственным силам, т.е. подыскивал ли он более крупное имение для более благосостоятельного человека, который приходил со своими рабами, со скотом и инвентарем, или же участок колона для почти неимущего, предназначая эти земли для дележа? Но это было бы невыносимым произволом, который к тому же в первую очередь освобождал бы от этой тяготы самых богатых римлян.

 Мне кажется, дело надо себе представлять таким образом. Бургунды, пришедшие позднее, были либо отдельные лица, по большей части прожившие некоторое время в Италии или в Константинополе в качестве наемников, находившихся на римской службе, либо же целые племена или части племен. Отдельным лицам не отводилось отдельных участков для поселения. Они теперь либо поступали на службу к какому-либо знатному бургунду, либо разыскивали свой род или свою семью и устраивались у них и при их помощи. Наш параграф не касается такого рода случаев. Он, скорее, относится к целым группам людей, которые впоследствии дополнительно приходили из Германии. Этим людям позднее предоставлялось имение из владений какого-либо римского аристократа, так что каждая бургундская семья получала здесь, как и при прежних разделах, двор колона, т.е. соответствующий участок господской пашни, в качестве свободного владения. Выселяемых колонов их хозяин должен был устроить в других местах. Римлянин должен был уступать "не больше половины", а не попросту половину, так как это повело бы к очень неравномерному распределению вследствие того, что в каждом отдельном случае устанавливались бы очень неравномерные соотношения между случайным количеством поселенцев и величиной данного поместья. При первоначальном поселении всегда фактически отчуждались две трети земли, причем излишки попадали в руки хунно или какого-либо другого предводителя группы германцев, который, как мы это видели, должен был заботиться об удовлетворении некоторых определенных военных потребностей, приобретая при этом для самого себя высокое социально-экономическое положение.

Пришедшим позднее этих преимуществ уже не предоставляли. Если их призывали на войну, то обязанность их снаряжения падала на графа.

КОРОЛЕВСКОЕ ДАРЕНИЕ И "ГОСТЕПРИИМСТВО"

 Ст. 54-я "Бургундского закона" предписывает, чтобы тот, кто получил благодаря щедрости короля землю и людей, не мог помимо того требовать себе двух третей земли и одной трети рабов "в том месте, где ему оказано гостеприимство". Каким образом человек, получивший от короля в дар поместье, где бы он ни жил, мог бы еще в каком-либо ином месте быть "гостем" (hospes)? Два объяснения кажутся нам возможными.

 Могло случиться, что понятие "гостя" настолько сильно изменилось, что оно уже не обозначало фактически расквартированного, но обозначало того, кто претендовал на определенные отчуждения и уступки в качестве расквартированного. Таким образом, избегали того обходного пути, пользуясь которым поссессоры сперва отдавали то, что они должны были отдать центральному органу, а тот в свою очередь делил это между сотнями. Предводители сотен (или их частей) шли непосредственно к тем, кто обязан был производить отчуждения, но при некоторых обстоятельствах злоупотребляли этим правом требовать отчуждения земель.