Однажды холодным ноябрьским вечером лил сильный дождь. На улице было уже темно, Эльза прыгала в кроватке и вопила изо всех сил. Фрэнки хотелось послушать концерт по радио, и крик ребенка доводил его до бешенства. Он, сжимая кулаки, метался по комнате, как зверь в клетке, и был готов вот-вот взорваться. Внезапно он рванул стеклянную панель стереоустановки так сильно, что она сорвалась с креплений, упала на пол и разбилась. Потом он повернул регулятор громкости до отказа. Квартиру заполнил невообразимый рев и грохот, колонки вибрировали так, что, казалось, подпрыгивали. Сара ожидала, что в любой момент рухнет люстра. Даже Эльза не могла переорать эту невыносимо громкую музыку.

– Ты что, рехнулся?

Сара попыталась оттащить Фрэнки от стереоустановки, но он схватил ее за руку и отшвырнул в сторону. Она упала на осколки и порезала руку, на которую пыталась опереться, чтобы не удариться.

– Пошла вон! – заорал он изо всех сил, так что почти сорвал голос. – Убирайся вон!

Сара по-настоящему перепугалась. Колючий, безумный взгляд Фрэнки внушал ей ужас. Она прижала салфетку к окровавленной ладони, набросила на плечи пальто, схватила плачущую Эльзу и выскочила из квартиры.

Детская коляска стояла в коридоре. На Эльзе был только комбинезончик, но Сара надеялась, что одеяльце защитит ее от холода, ветра и дождя. Однако уже через десять минут одеяло промокло насквозь, дождь бил Эльзе в лицо, да и на Саре не осталось ни одной сухой нитки.

– Боже мой, вы насквозь промокли! – воскликнул какой-то мужчина с зонтом в руке, достававший пачку сигарет из автомата. – Ребенок простудится! Почему вы не идете домой?

«Хороший вопрос, – подумала Сара. – Проклятье! У меня больше нет дома».

Она выдержала целых два часа на улице, потом сдалась и пошла назад.

– Ну у вас и вид! – сказал Фрэнки, обнимая Сару. – Ты совсем промокла!

Сара дрожала всем телом. Фрэнки приготовил ей теплую ванну, снял с Эльзы мокрые вещи и посадил ее к матери. Довольная Эльза плескалась в воде, а Фрэнки сидел на краю ванны и тер ее мягкой мочалкой.

– Извини, но у каждого человека иногда сдают нервы, – сказал он тихо. – Это нормально. Ты тоже не всегда бываешь милой и уравновешенной.

Сара ничего не ответила.

«Опять упрек, – подумала она. – Он не может извиниться, не упрекнув меня».

Она закрыла глаза и попыталась хотя бы на несколько минут забыть о своей безнадежной ситуации. А Фрэнки вытер Эльзу, надел на нее теплую пижаму и сварил ей манную кашу с бананом. Эльза уснула абсолютно довольная.

На следующее утро Фрэнки был еще нежнее, чем накануне вечером.

– Любимая моя, – прошептал он, когда принес Саре чашку кофе в постель, – ты уже целую вечность не была в университете. Тебе нужно посещать занятия. Я позабочусь об Эльзе, не волнуйся.

Сара подумала, что ей это снится, и широко раскрыла глаза от удивления. Что случилось с Фрэнки? Она медленно пила горячий кофе и думала о том, что предложение его не такое уж и плохое. Следовало обязательно воспользоваться тем, что Фрэнки настроен спокойно и доброжелательно.

Хотя Сара и чувствовала, что вчерашний вечер не обойдется без последствий и простуда вот-вот настигнет ее, она быстро оделась и поехала в университет. Наконец-то у нее была пара часов свободного времени, и она запретила себе думать о том, как там сейчас Эльза.

Фрэнки не собирался сидеть целый день на полу и играть в кубики. Он засунул Эльзу в машину и поехал к Регине и Герберту.

Когда он приехал, Герберт уже был в аптеке. Регина пришла в восторг от его визита.

– Как прекрасно, что ты заехал! – заахала она. – Я уже тысячу раз просила Сару, чтобы она хоть показалась у нас, но у нее все нет времени! По крайней мере, она так говорит. Сварить тебе кофе? У меня есть замороженный яблочный пирог, могу приготовить его для тебя.

– С удовольствием, – сладким голосом ответил Фрэнки – С большим удовольствием. Но только если вас это не затруднит…

Регина моталась по кухне, а Эльза прыгала у него на коленях.

– У вас такая чудесная дочь… – начал он. – Она очень хорошо заботится об Эльзе, но у нее есть и другие дела. Один только университет забирает массу времени и сил.

– Без твоей помощи она бы ничего не смогла.

– Я с удовольствием помогаю ей. Для меня это само собой разумеется. Очень важно, чтобы она закончила университет.

Регина никогда не говорила этого, но в душе была уверена, что Фрэнки – самое лучшее, что есть у ее дочери в жизни.

– А Сара тоже так считает?

– Мне кажется, что она тоже склоняется к этому. Я постоянно пытаюсь втолковать ей, что сейчас она должна полностью сконцентрироваться на учебе. Ну да, теперь, когда я потерял работу, мне нужно время от времени сочинять музыку…

– Ну конечно, это же логично! – перебила его Регина почти возмущенно, и микроволновая печь просигналила словно в ответ.

– …но я делаю, что могу. Дома по хозяйству, с Эльзой… Я пытаюсь, как могу, помогать ей.

Фрэнки улыбнулся, в душе надеясь, что над его головой еще не появился нимб святого.

На Регину его слова произвели огромное впечатление.

– Я могу чем-то помочь? Скажи.

– Спасибо. Я очень ценю ваше отношение.

Регина поставила на стол теплый яблочный пирог. Фрэнки кормил Ельзу, давая ей маленькие кусочки, и та была в восторге. Время от времени он целовал ее в щечку и говорил «куколка моя».

Регина села рядом с ними и положила руку на плечо Фрэнки.

– Какое счастье, что у моей дочери есть такой мужчина! А почему вы, собственно, не поженитесь?

На этот вопрос у Фрэнки ответа не было.

12

Эльзе исполнилось два года. Фрэнки обычно спал до двух часов дня, хотя Эльза в своей комнате изо всех сил старалась не вести себя тихо. Сара ждала до обеда, надеясь, они вместе сядут за стол, когда Фрэнки будет пить утренний кофе. У него был довольно похмельный вид, и он молча прошел через гостиную в ванную. Сара слышала, что он вернулся домой около трех часов ночи.

Эльза сидела за столом перед своим гороховым супом и с отвращением смотрела в тарелку, словно там кишели черви. Когда Фрэнки, уже одетый, вошел в комнату и уселся за стол, она схватила маленького игрушечного жирафа и принялась размешивать им суп. Она измазала игрушку полностью, облизала ее, а потом запустила жирафом в свою тарелку, так что брызги супа попали на ковер и в чашку Фрэнки. Сара ничего не сказала, она к этому привыкла. Она вытерла салфеткой все, что смогла, и подняла Эльзу со стула.

– Иди играй, – сказала она. – Если тебе невкусно, не хочется есть, то здесь тебе делать нечего.

Эльза со скоростью молнии унеслась в свою комнату.

– Сегодня Троица, – сказала Сара Фрэнки, который читал газету. – И такая прекрасная погода! Давай поедем куда-нибудь вместе, мы уже целую вечность никуда не выбирались. А то мне уже потолок давит на голову.

Фрэнки ненадолго выглянул из-за газеты.

– Праздники действуют мне на нервы. У меня нет ни малейшего желания ехать в лес, где гуляют все, кому не лень.

Он выпил кофе и уселся с газетой возле окна, где было светлее.

Сара не подала виду, что разочарована, и присела перед стереоустановкой, чтобы найти музыку, которая нравилась Фрэнки. Поэтому она и не заметила, что Эльза снова пришла к ним, держа в руках плюшевого медведя. Она выпустила медвежонка из рук, схватила полную окурков пепельницу и швырнула ее через всю комнату. Она уже научилось удивительно ловко это делать и едва не попала в Фрэнки. Пепельница угадила в окно, и на стекле образовался рисунок вроде паутины с дыркой посредине, но стекло не выпало.

– Ты что, с ума сошла? – закричал Фрэнки и зло уставился на Эльзу.

– Дерьмовый папа, – сказала Эльза.

«Дерьмо» было ее любимым словом. Она подхватила его на игровой площадке для детей и называла так все – независимо от того, было это хорошим или плохим. Эльза заметила, что когда она употребляла это слово, то вызывала у окружающих бурную реакцию, поэтому любила говорить его. Она и сейчас не поняла, что сказала, но Фрэнки все равно влепил ей пощечину. Голова Эльзы дернулась так сильно, что Саре на какой-то миг показалось, что у дочки сломана шея, и она почувствовала огромное облегчение, когда раздался оглушительный рев.