— Моя госпожа, — попыталась успокоить ее повитуха, — в такой момент он вряд ли станет думать об охоте.

На крик прибежала Аврора.

Она была одета в черное с серебряной вышивкой платье лучника. Расстегнутый из-за жары воротничок открывал ее белоснежную шею. Ее волосы были безукоризненно собраны под жемчужной сеточкой, и даже сейчас Роби не удержалась и, проведя рукой по своей грязной и потной голове, возненавидела принцессу всей душой.

— Что вы здесь делаете? — спросила Роби на последнем дыхании.

— Защищаю вас и город, как сказал мне капитан Ранкстрайл, — ответила Аврора. — Разве не таким был ваш приказ?

— Нет, это не мой приказ, — сказала Роби, — хоть он и весьма мудрый. Действительно, отличная идея — оставить кого-то на защиту города, но, к сожалению, мы не можем себе этого позволить. Капитан нуждается во всех имеющихся у нас силах. Смотрите — с холма поднимаются птицы: отряд орков продвигается ползком в том же направлении, чтобы напасть на Ранкстрайла сверху.

Аврора побледнела.

— Я отправлюсь немедленно. Мы попытаемся предупредить их.

— Да, бегите! Если орки нападут неожиданно, Ранкстрайл не сможет справиться с ними. Пусть горожане остаются оборонять стены — у них получится. А вы вместе со всеми стрелками города выходите через южные ворота и продвигайтесь по берегу через заросли тростника. Оттуда вы попадете в дубовый лес, на откос, с которого и атакуете: вы окажетесь выше орков и под прикрытием деревьев.

Она прервалась: от новых схваток у нее опять перехватило дыхание.

Лишь после того как Аврора покинула город, Роби позволила Парции отвести себя в комнаты. В углу сада с волчонком на руках сидела Эрброу, спокойная и безмятежная, несмотря на грохот сражения. Легкая смущенная улыбка показалась на ее лице, когда Роби погладила ее по голове. Малышка негромко засмеялась и почему-то показала матери свой кулачок, а потом разогнула по очереди два пальчика — указательный и средний.

Роби успокоилась.

Все будет хорошо.

Глава тринадцатая

Капитан скакал во главе своих солдат, впервые в жизни не сталкиваясь с необходимостью тратить большую часть своих сил на то, чтобы заставлять Клеща двигаться вперед, несмотря на безграничное желание последнего оставаться в полной неподвижности.

Сейчас Ранкстрайл скакал на Энстрииле, что, с одной стороны, бесконечно облегчало капитану жизнь, но, с другой — заставляло испытывать легкое неудобство. Это был не его конь, а последнего из эльфийских воинов, которого он оставил умирать одного, несмотря на то что пообещал ему свой меч. Даже если бы Ранкстрайл позволил себе хоть на мгновение забыть об этом, конь напомнил бы ему. Хотя опыт Ранкстрайла сводился в основном к владению Клещом, капитан знал, что конь должен признать своего наездника примерно так же, как собака признает хозяина. Даже упрямое сопротивление Клеща было приятнее, чем совершенное безразличие Энстриила. Конь подчинялся его приказам, но не любил его и нес на своей спине как нудное и скучное обязательство.

Единственным утешением была мысль, что этот конь увеличивал шансы капитана спасти от голодной смерти город, в котором жили дети принца эльфов. Он вспомнил о том, что вот-вот родится второй наследник, и это показалось ему добрым предзнаменованием. Несмотря на собственный идиотизм, приговоривший к смерти Последнего Эльфа, Мир Людей, быть может, все равно спасется.

Ранкстрайл увидел, как взлетают в небо перепелки и фазаны, и улыбнулся. Это был еще один хороший знак: орки не блистали талантом в стрельбе из лука и арбалета, и вся эта дичь могла сослужить людям хорошую службу во время осады. Как она сослужила ее здесь, между зарослями тростника и дубовым лесом, где как раз сейчас один или, что более вероятно, два отряда орков ползли в кустах, намереваясь застать капитана врасплох.

Ловушка, даже нет, ловушки были хорошо продуманы: и та, что орки приготовили для него, и та, в которую они попадут сами.

Лизентрайль, гномы и все пешие воины, включая городских мясников, кузнецов и цирюльников, затаились у просеки и под прикрытием скал поджидали орков, которые должны были вскоре оказаться перед ними как на ладони.

Капитан увидел столбы дыма в восточной части лагеря орков. Восстановленные орками катапульты вместе с восстановленным мостом вновь были в огне: Анрико со своими солдатами все же смог добраться до них! Торжествующие возгласы людей поднимались над равниной вместе с дымом. «Да-ли-гар!» — раздавалось на манер победной песни, и это были первые за долгое время звуки, осмелившиеся заглушить устрашающий бой барабанов орков. Город снова был неприступен. Теперь они должны были добраться до продовольственного обоза, чтобы положить конец голоду этой убийственной блокады.

Таким, как он, безродным наемникам, не дано изменить ход истории, но он может добраться до запасов еды. Он снабдит город продовольствием: водой, картошкой, вяленым мясом — этого королеве-ведьме хватит на все время войны, какой бы долгой она ни оказалась.

Королева сможет прорвать осаду и отбросить врага за пределы рисовых полей. Основной задачей было занять каменистые холмы Новой Луны, по которым проходила кратчайшая дорога, соединявшая Город-Дикобраз с Городом-Журавлем. Холмы, которые возвышались над равниной Варила и благодаря своим крутым склонам оставались неприступными для любого врага.

Королева-ведьма справится с этим. Как? Об этом Ранкстрайл не имел ни малейшего представления — еще одно доказательство того, что вести эту войну должна королева, а не он.

Его мысли вернулись к продовольственному обозу.

Сейчас ему следовало отвлечь на себя орков, уверенных в том, что он попал в их ловушку. Потом Лизентрайль прикроет его сверху, давая ему возможность укрыться на просеке под скалами и в лесу, после чего он, Ранкстрайл, окажет Лизентрайлю ту же услугу. Под прикрытием отряда Ранкстрайла Лизентрайль доберется до продовольственного обоза — до телег с водой, до кур, телят, быков, и потом с помощью подоспевшего к тому времени Анрико, который вот-вот должен показаться со стороны реки, они доставят все это в город.

Как и ожидалось, град дротиков полетел на них из соснового леса, и, как и предвидел Ранкстрайл, они не понесли от этого никаких потерь, укрывшись щитами. Как и ожидалось, орки вышли из укрытия и всеми своими силами набросились на капитана, чего тот никак не мог предусмотреть.

Они выскакивали со всех сторон, выстроенные четкими рядами, готовые идти на смерть, лишь бы добраться до его головы. Он, и только он был целью этого сражения. Когда он убивал одного из них, на место убитого вставали двое других: орки были готовы умереть и потерять свои припасы, но не оставлять его в живых.

Ценой огромных потерь, бесчисленных трупов, валявшихся на земле в лужах собственной крови с навсегда закрытыми под боевыми масками глазами, оркам удалось отрезать капитана от его солдат: рядом с ним остался лишь Волк. Ранкстрайл понял замысел врага: без своего капитана солдаты растерялись бы и стали бы уязвимыми.

Меч, позаимствованный им у убитого возле ворот Варила орка, раскололся от удара огромного топора, ранив его осколком в правую руку. Меч был неплохой, тяжелый, но металл оказался никудышным. Предыдущий меч капитана, хоть и выкованный из хорошего металла, сломался потому, что был для него слишком легким. А перед этим у него был совсем легкий меч из самого плохого металла, какой только мог быть, и к тому же немного заржавевший. Капитан подумал, что в этот жаркий день его вечному невезению с мечами должен был прийти конец, ибо выйти живым из этого боя казалось невозможным.

Ворох мыслей пронесся в его голове во время этого судорожного, безнадежного сражения: он недооценил врага. Орки окружали его со всех сторон, и все, что у него было для защиты, — это обломок меча в раненой руке и зубы его Волка, который тоже долго не протянет. Толстый сук, которым он отражал удары топора, стремительно и опасно укорачивался: если бы ему довелось увидеть эту сцену на ярмарке в исполнении бродячих артистов, он хохотал бы от души…