Отряд всадников остановился между орками и Роби, дав ей возможность собрать своих и увести их в безопасность, за городские стены. Все дети были освобождены. Вслед за ними, один за другим, в город вошли и кавалеристы, предпоследней была Аврора, а за ней — тот, кто, несомненно, являлся капитаном отряда. Это был очень высокий воин верхом на не слишком благовидной кляче, которая, едва почувствовав себя в безопасности, так резко встала, что чуть не сбросила своего наездника. Из-под шлема великана раздались проклятия.
Его волк, тяжело дыша от быстрого бега, остановился рядом с ним.
Одному из орков, громадному кавалеристу, оставшемуся без коня, удалось прыгнуть на подъемный мост, когда тот был уже в воздухе, и проскочить под опускавшейся железной решеткой. Вид у него был ужасающий: его шлем и боевую маску полностью покрывали волчьи зубы. Орк бросился на Розальбу, но споткнулся о метнувшегося ему под ноги волка. Капитан прибывшего войска воспользовался замешательством и одним ударом своего меча, похожего на меч орков — без эфеса, выкованного одним сплошным куском вместе с рукоятью, — обезглавил нападавшего.
Мало что могло сравниться с ненавистью, которую испытывала Роби к тем, кто пытался ее убить, но все же в обезглавливании было нечто совершенно невыносимое. Она вновь задалась вопросом, имели ли орки отцов и матерей, были ли когда-то новорожденными. Неподалеку лежали трупы полудюжины орков, очевидно, проникших в город за те несколько секунд, когда открыли решетку для последней вылазки, и убитых лучниками, оставшимися оборонять Далигар.
Роби хотела упасть на колени и возблагодарить Небо или того, кто был за ним. Они не только вернулись из атаки живыми, но и получили первое подкрепление. Капитан отряда снял шлем, и Роби подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо.
На смену ликованию пришла ярость. Она узнала капитана легкой кавалерии Далигара.
Она видела его всего один раз — восемь лет назад, в ущелье Арстрид, но этого было достаточно, чтобы его лицо навсегда запечатлелось в ее памяти.
Это был человек, который убил Эрброу. Человек, который хотел перебить их всех, до последнего вшивого ребенка, и лишь последний великолепный полет последнего великолепного дракона помешал ему в этом, закрыв узкий проход через ущелье.
Перед глазами Роби опять встали огромные зеленые крылья, распахнутые под луной, и стрелы, вонзавшиеся в них. Она вспомнила неясное зеленое пятно, которое занимало ее детские сны, успокаивая и согревая по ночам.
Ее ненависть к капитану была сравнима лишь с тем чувством, которое она испытала бы, встретившись лицом к лицу с Судьей-администратором.
Всем и во всем капитан был подобен Судье.
Капитан легкой кавалерии Далигара тоже увидел и узнал ее, а если и не узнал, учитывая, что прошло много времени и черты ее изменились, то наверняка понял, кто она такая. Он спешился и подошел к ней.
Роби все еще сжимала в руках свой меч — эльфийский клинок сверкнул, когда она приставила его к горлу капитана. Тот был действительно очень высок, очень силен; он и вправду казался непобедимым. С невероятным удовольствием Роби увидела страх в его глазах. Послышалось грозное рычание.
— Придержи своего волка, — приказала ему Роби.
— Лизентрайль, держи его, — произнес капитан. И вновь Роби с дикой радостью прочла на его лице страх.
Глава шестая
С того момента, как Аврора принесла ему страшные вести, сердце Ранкстрайла сжималось от ужаса. Он уже потерял Последнего Эльфа и теперь боялся, что не успеет прийти на помощь его супруге и детям.
Ранкстрайл даже не догадывался, какая опасность угрожала Йоршу. Он поспешно решил, что тот неуязвим, и не предполагал, что Йоршу может понадобиться помощь. Даже если Ранкстрайлу суждено было дотянуть до ста лет, он никогда не простил бы себе того, что не смог помешать убийству Последнего Эльфа.
Так Мир Людей лишился единственного воина, который мог спасти их, мог повести в контратаку. Люди забили, словно бродячего пса, того, кто мог принести им победу.
Нескольких мгновений, проведенных с Эльфом, оказалось достаточно, чтобы Ранкстрайл решил поклясться ему в своей вечной преданности. После того как Аврора сообщила ему о смерти Последнего Эльфа, Ранкстрайл поклялся самому себе, что любой ценой защитит его супругу и его детей.
У него не было ни единого сомнения, что женщина, которая, несмотря на свою беременность, смело бросалась против океана орков, спасая невинных детей, — не кто иная, как супруга Последнего Эльфа и наследница последнего великого короля Далигара.
Он узнал не только меч и корону, он узнал ее мужество.
В своем стремлении помочь ей он не задумывался ни о чем другом.
Лишь когда королева-ведьма приставила к его горлу клинок того самого меча, сияние которого освободило Варил, Ранкстрайл понял свою ошибку: он не подумал о том, что для нее он был не кем иным, как убийцей дракона и, хуже того, слугой Судьи.
В то мгновение, когда лезвие меча оцарапало ему шею, Ранкстрайл почувствовал ужас.
Эти солдаты последовали за ним только потому, что были преданы своему капитану до конца. Более приличная половина его армии, состоявшая из уроженцев Варила, у которых были в городе какие-то родные или даже полноценная семья, осталась под командованием принца Эрика. Те, что пришли с Ранкстрайлом в Далигар, не имели никакой родины или пришли из мест, которые трудно назвать этим словом. У них не было никакого прошлого или же было такое, о котором лучше не рассказывать. Отбросы, проклятые, изгнанные. Каждый из них знал на собственной шкуре, что такое тюрьма или палач, за исключением разве что отряда гномов, вооруженных топорами и вырванных армией Ранкстрайла из тисков принудительного труда в рудниках. Этих не хотели держать даже в тюрьмах, чтобы не пачкать помещений.
Единственное, что объединяло эту свору джентльменов, помимо ненависти к оркам, — это он, их Капитан.
Если бы королева-ведьма убила его, его солдаты разорвали бы ее в клочья. После того как он потерял Йорша, не говоря уже о драконе, Ранкстрайл оказался бы повинен и в смерти супруги Эльфа. А после того как они разделались бы с королевой, наступила бы очередь Авроры, которая, помимо прочего, была дочерью и без того не слишком почитаемого Судьи-администратора. Они убили бы ее, убежденные в том, что своими призывами о помощи она всего лишь желала заманить их в смертельную ловушку.
Ранкстрайл жестом остановил тех, кто хотел броситься ему на помощь. К счастью, Лизентрайль смог удержать Волка до того, как тот накинулся на воительницу и перекусил ей горло. Аврора спешилась и тоже бежала к ним.
— Госпожа, — начал он спокойным голосом, — меня зовут Ранкстрайл, я капитан наемников Далигара. Я знаю, кто вы. Я поклялся вашему супругу, что мой меч будет принадлежать только ему, и теперь я принес свой меч вам, чтобы защитить вас и ваших детей, насколько это в моих силах. Если вы считаете, что вину за убийство Последнего Дракона можно искупить лишь моей жизнью, то, клянусь, я не буду удерживать вашу руку — но только не сейчас, а после того как будет снята осада.
Лизентрайль побледнел как полотно. Сглотнул и, все еще придерживая Волка за загривок, сделал несколько шагов вперед.
— По правде сказать, дракон… — неуверенно начал он.
— Молчать, — твердо прервал его капитан.
— Вы видели Йорша? Вы были знакомы с моим супругом? — спросила королева-ведьма. Давление клинка на горло Ранкстрайла несколько ослабло.
— Мы скакали с ним вместе. Вместе с ним мы освободили город Варил, осажденный орками… Он… я… мы гнались за ним с приказом схватить его и передать в руки Судьи, — продолжил капитан. Давление клинка усилилось. Со стороны солдат Ранкстрайла все громче доносилось разъяренное бормотание: с минуты на минуту оно могло превратиться в рычание. — У нас был приказ схватить его и передать Судье. Мы не знали, что Варил окружен, Судья скрыл от нас это, но ваш супруг знал, что город бился в агонии, и повел нас на его освобождение. Из преследуемого нами он стал нашим предводителем… мы… вместе с ним.