— Пустяки, — ответила Мария. — А куда вы теперь пойдете?

— Подальше отсюда, — вздохнул Уджурак. Как быстрее выйти из города?

— Я вам покажу, — охотно вызвалась Мария и подвела их к Черной тропе. — Вот по этой дороге, если хотите обойти места нефтедобычи, — объяснила она, указывая рукой. — Идите вон на то высокое черное строение.

— Спасибо, — снова сказал Уджурак.

Он повернулся было к друзьям, но заметил, как огорченно вытянулось лицо девочки.

— Может быть, вы останетесь со мной? — попросила она. — Я бы приносила вам всякую вкусную еду. Никто не поверит, что я прятала трех медведей в своем сарае!

Но Уджурак решительно покачал головой.

— Прости, но это невозможно. Мы должны идти.

Он повернулся к друзьям. Токло уже решительно шагал по Черной тропе в сторону, указанную Марией.

ГЛАВА XXXIII

УДЖУРАК

— Подожди! — крикнула ему вслед Мария. — Ты же не можешь ходить голый. Постой минуточку.

Она снова скрылась в доме, и Уджурак увидел через окно, как она суетливо мечется внутри. Он нетерпеливо топтался на месте, глядя вслед удалявшемуся Токло, за которым, негромко переговариваясь, шли Луса и Каллик.

Вскоре Мария вернулась, неся в руках толстую шкуру и пару тяжелых предметов, по форме напоминавших лапы плосколицего.

— Надень это, — велела она. — Так тебе будет теплее.

Уджурак сбросил с себя розовую шкурку, которую Мария дала ему раньше, и надел новую. Шкура оказалась велика, рукава свисали чуть ли не до земли, зато внутри было тепло и уютно, и Уджурак с удовольствием запахнулся поплотнее. Как же холодно быть плосколицым! И все-таки, до поры до времени ему благоразумнее оставаться в этом обличии. Только будучи плосколицым, он мог защитить друзей от других плосколицых.

— А теперь ботинки, — скомандовала Мария, ставя на землю перед Уджураком обувь. — Нет-нет, — добавила она. — Не на ту ногу!

Ботинки Уджураку решительно не понравились. Они были неуклюжие и твердые, как кора. Неужели плосколицые совсем не чувствуют землю, когда ходят в таких жестких лапах? Однако приходилось признать, что в них было намного теплее, чем босиком.

«Бедные плосколицые! Им так много всего нужно… Как же хорошо быть медведем!»

— Спасибо тебе за все, Мария, — поблагодарил Уджурак. — Мы никогда не забудем твоей доброты.

И тут Мария неожиданно удивила его. Она шагнула вперед и крепко обняла Уджурака.

— Не знаю, кто ты, но удачи тебе!

— До свидания, — смущенно улыбнулся Уджурак.

Луса тоже вернулась и дружелюбно ткнулась носом в руку Марии. Девочка ласково потрепала ее по голове.

— До свидания, мишки. Берегите себя!

— Идем! — нетерпеливо крикнул Токло.

Уджурак повернулся и побежал по Черной тропе, тяжело грохоча неуклюжими ножными шкурами. Каллик и Токло неслись по бокам от него, а Луса замыкала их небольшую стаю. Перед поворотом Уджурак обернулся и увидел, что Мария все еще стоит возле своей берлоги, глядя им вслед. Поймав его взгляд, она подняла лапу и помахала, Уджурак тоже махнул ей в ответ, прежде чем скрыться за поворотом.

Медведи шли к высокому черному зданию, которое показала им девочка. Поднявшийся ветер бил в лицо Уджураку, пробирался даже под толстые шкуры, которые дала ему Мария. Видя, что он дрожит, Каллик и Луса плотнее прижались к другу, согревая его боками.

На Черной тропе было тихо, но Уджурак постоянно прислушивался, нет ли погони. Как жаль, что он утратил острый нюх и слух медведя! Высокое здание было еще далеко впереди, когда Уджурак вдруг услышал быстро приближающийся рев огнезверя. Обернувшись, он увидел, что огнезверь бежит прямо к ним, и на спине у него полыхает крутящийся голубой свет.

— Опять! — прорычал Токло.

— Прячьтесь, быстрее, — приказал Уджурак. — Сюда. — Он указал рукой в переулок, темневший в нескольких медведях впереди.

Медведи бросились туда и скрылись в темноте. Уджурак помчался было за ними следом, когда вдруг услышал громкий крик за спиной:

— Эй, мальчик! Мальчик!

У него упало сердце. Похолодев, Уджурак остановился и обернулся. Огнезверь стоял у края Черной тропы, из его брюха вылез плосколицый. На поясе у него, на крепкой лозе висела маленькая огненная палка.

К счастью, он пока не тыкал ею в Уджурака.

— Мальчик! Подойди сюда! — приказал плосколицый.

— Я? — как можно равнодушнее переспросил Уджурак. Подавив желание обернуться на друзей, чтобы убедиться, хорошо ли они спрятались, он подошел к плосколицему.

— Что ты здесь делаешь в такое позднее время? — строго спросил плосколицый, когда Уджурак приблизился. — Разве ты не слышал, что в городе видели медведей?

— Медведей? — с притворным изумлением переспросил Уджурак, тараща глаза. — Правда, что ли?

— Именно. Сейчас не время разгуливать в одиночку!

— Я… я… — Уджурак лихорадочно соображал, какому объяснению поверит этот плосколицый. — Меня послали за лекарством для маленькой сестры, — выпалил он, надеясь, что плосколицый не попросит показать лекарство. — Она заболела.

— Значит, ты был в больнице? — проворчал плосколицый. — Ты не видел сбежавшего мальчика? Или медведей?

— Я не был в больнице, — покачал головой Уджурак. — Я взял лекарство у… у Марии! Она живет вон там, — он махнул рукой в сторону, откуда они пришли.

К его удивлению, плосколицый расплылся в улыбке и кивнул.

— Так значит, ты заходил к доктору Грину? Он всегда заботится обо всех пациентах. Думаю, его дочурка Мария тоже станет отличным врачом.

Уджурак улыбнулся в ответ. От облегчения у него едва не подкосились ноги.

— Ладно, а теперь побыстрее возвращайся домой! — уже более дружелюбно приказал плосколицый.

С этими словами он повернулся и забрался в своего огнезверя. Когда он скрылся из глаз, Уджурак бросился в переулок.

Токло, Каллик и Луса вышли к нему из темноты и встревоженно уставились на дорогу.

— Что случилось? — рявкнул Токло. — Чего хотел этот плосколицый?

— Он спросил меня, не видел ли я вас, — ответил Уджурак. — Нужно как можно скорее выбираться отсюда.

Выглянув из переулка, он убедился, что Черная тропа снова пуста и повел друзей вперед, к черному зданию. Постепенно маленькие берлоги плосколицых уступили место огромным зданиям с пустыми одинаковыми окнами или вовсе без окон. Вокруг веяло бесприютностью, и с каждым шагом все сильнее пахло нефтью.

Огни, освещавшие здания снаружи, лили холодный свет на мусор, несшийся вдоль Черной тропы. Большой лист бумаги упал Токло на нос, а налетевший ветер распластал его по голове медвежонка.

— Мерзость какая! — взревел гризли, останавливаясь, чтобы когтями содрать с себя листок. — От него воняет плосколицыми!

— Еще бы, — грустно согласилась Каллик. — Здесь все отвратительно.

— Значит, нужно как можно скорее выбраться отсюда! — постарался подбодрить их Уджурак. У него самого чесались лапы от желания поскорее пройтись по траве, а потом напиться холодной речной воды. Но грустные мысли не давали Уджураку покоя. Может быть, скоро на свете вообще не останется чистой воды!

Уджураку вспомнилось видение, посетившее его в больнице, когда он выпачкал пальцы в нефти, принесенной Джанет. Ему тогда показалось, будто нефть сочится из его тела, заливает лапы, забивает рот и нос и, растекаясь неудержимым потоком, грозит заполнить собой всю землю.

— Скоро будет еще хуже, — прошептал Уджурак.

Черное здание постепенно приближалось, и вскоре медведи очутились в его тени. Оно высилось над их головами, протыкая вершиной небо — выше самого высокого дерева — и все окна в нем были черными. Кругом все было совершенно одинаковое. Куда ни посмотри, всюду виднелись унылые постройки из металла и камня.

— Ну, и что дальше? — пробурчал Токло, с отвращением глядя по сторонам. — Маленькая плосколицая послала нас к этой башне, но что-то я не вижу, как отсюда можно выбраться в лес или горы.

— Мы застряли здесь навсегда! — заскулила Каллик.