Она тихонько засмеялась. Сегодня её всё почему-то веселило и радовало.

Вместе с Таней она принялась раскладывать по тарелочкам угощенье, а бабушка и мама начали разливать чай.

— Ну что, как будто всё готово? — спросила бабушка. Она по-хозяйски осмотрела стол, посередине которого красовался большой, посыпанный сахарной пудрой пирог. — Пожалуй, можно уже и ребят позвать?

— Да, конечно, — ответила мама. — А то чай остынет. Танюша, позови их и посади.

Гости шумно расселись вокруг стола и вдруг почему-то притихли. Все опасливо посматривали на свои чашки чая и тарелочки со сладостями, но никто не начинал есть и пить.

— Ну, что же вы? — спросила Таня у мальчиков, видя, что они так ни к чему и не притрагиваются.

— Им горячо, — объяснил за товарищей Миша.

— Ну подуйте.

И Мишины товарищи, надув щёки, принялись так усердно дуть, что у всех покраснели уши. Это было ужасно смешно, и Катя невольно засмеялась. Мама издали, улыбаясь, погрозила ей пальцем. Но Миша немножко обиделся за товарищей. Свернув шариком серебряную конфетную бумажку, он бросил шарик в Катю, и сразу же ещё несколько бумажек полетело через весь стол.

— Это ещё что такое? — строго сказала Таня. — Прекратить сию минуту. Или мы попросим нашего уважаемого Михаила Сергеевича выйти из-за стола.

— Почему же меня одного? — спросил Миша и сразу замолчал. Он понял, что невежливо требовать, чтобы гостей выставляли из-за стола.

Звяканье чайных ложечек и звон чашек заглушили звонок в передней, — в комнату неожиданно вошёл папа. Он был в светло-сером летнем костюме, который особенно любила Катя. Пана всегда казался ей в нём молодым и весёлым.

Катя и Миша, словно сговорившись, разом вскочили и бросились к отцу.

— Поздравляю тебя, сынок, ещё раз, — сказал он. — Ну что, ещё не все пальцы отпилил? Вот и хорошо! И тебя, дочка, надеюсь, можно поздравить?

— Можно, — тихонько сказала Катя. — У меня все пятёрки.

Сергей Михайлович обнял Катю за плечи и вместе с ней подошёл к столу и громко сказал:

— Привет второклассникам!

Мишины товарищи молча обернулись. Должно быть, они смутились или не сразу поняли, что второклассники это уже они сами.

— Ну, кто из вас перешёл во второй класс? — спросил Сергей Михайлович. — Поднимите руки. А кто остался на второй год, пусть ничего не говорит и только отвернётся к окну.

И сразу много, много рук поднялось над большим праздничным столом.

К окошку не отвернулся никто.

Последний звонок

Класс, залитый весенним солнцем, блестел лаком парт. На столике Анны Сергеевны благоухали в кувшине свежие гроздья сирени.

Анна Сергеевна, торжественная, праздничная, в новом тёмно-синем костюме, слегка улыбаясь, обвела глазами своих учеников.

— Сейчас, дорогие ребята, — сказала она и взглянула на свои ручные часики, — прозвонит последний звонок… Последний в этом школьном году. А для выпускников это будет самый последний звонок в их школьной жизни. Скоро у них начнутся выпускные экзамены, но уроков уже не будет…

«Это про Таню и её одноклассников», — подумала Катя.

— И вот, — продолжала Анна Сергеевна, — мы с вами пойдём сейчас в актовый зал и простимся с теми, кто кончает нашу школу…

У Кати чуть ёкнуло сердце, словно ей нужно было прощаться также и с Таней…

Она с самого раннего детства не любила расставаний.

И сейчас ей было трудно расставаться с Анной Сергеевной.

Должно быть, и Анна Сергеевна успела полюбить свой класс, и ей было немножко грустно.

Она подумала, посмотрела в окно и в тишине опять зазвучал её голос:

— Мы с вами, дорогие ребята, прожили вместе почти целый год. И знаете, что меня особенно радовало? То, что между вами растёт, крепнет дружба. Я радовалась всякий раз, когда замечала, что вы готовы помочь друг другу и радуетесь успехам друг друга.

Анна Сергеевна опять помолчала.

— Дорогие мои девочки и мальчики, — продолжала она. — Вы уже пятиклассники, и я горячо поздравляю вас. Перешли вы все, и перешли хорошо. Многие из вас получат похвальные грамоты. Вы сами знаете, кто наши отличники.

Мы с вами расстаёмся, но не надо грустить. Я передаю вас в верные, надёжные руки учителей средней школы. И я надеюсь, что новые учителя будут вами тоже очень довольны.

«Учителя! — подумала Катя. — Как жалко, что Анны Сергеевны уже не будет у нас! И никогда уже не вернётся к нам Людмила Фёдоровна».

Катя невольно нагнулась над партой. Её соседка Наташа тоже опустила голову. Даже бойкая Ира Ладыгина и самые непоседливые мальчишки совсем притихли. У Анны Сергеевны тоже как-то особенно заблестели глаза.

— А теперь, — сказала она, — тихонько положите сумки и портфели в парты и постройтесь. Скоро пойдём…

Она снова посмотрела на свои часики и позвала:

— Катя Снегирёва!

Катя вскочила с места.

— Подойди ко мне.

Катя подошла.

Анна Сергеевна расправила уголок Катиного воротничка и сказала:

— Вера Александровна, директор, просит тебя выступить.

Катя даже немножко испугалась:

— Как это — выступить?..

— Сказать несколько слов своей сестре. Пожелать ей успехов… Но ты не волнуйся. Чем проще скажешь, тем будет лучше.

И не успела Катя подробней расспросить Анну Сергеевну, что́ именно ей сказать, как в эту самую минуту зазвенел звонок.

Кажется, никогда ещё не звенел он так долго и заливисто. Можно было подумать, что звонок знает, как значительно сейчас он звучит, и поэтому никак не может затихнуть…

Катя заволновалась ещё больше…

Ведь это не так-то просто выступить перед всей школой, да ещё так, сразу, без всякой подготовки!

Пока все в классе укладывали в парты свои сумки и портфели и строились, она думала: «Может быть, сбегать к Тане? Посоветоваться с ней?» Но спрашивать у своих всегда как-то неловко. Не спросишь ведь: «Таня, что мне тебе пожелать?» Она скажет: «Не надо ничего» или «Ни пуха ни пера». У Анны Сергеевны второй раз спрашивать тоже неловко, к тому же она уже занята — следит, как все строятся. Да она ведь уже сказала: «Чем проще, тем лучше»… Вот если бы можно было спросить у Людмилы Фёдоровны!..»

Кате всегда в трудные минуты вспоминалась её первая учительница, которая так неожиданно заболела в самом начале года!

И вот четвёртый «А» двинулся и зашагал по коридору, вверх по лестнице, всё выше и выше.

В зале перед сценой уже сидели самые маленькие — первоклассники. В руках у некоторых из них были большие букеты цветов.

За ними расположились ребята постарше — второй класс, третий. За третьеклассниками — ученики четвёртых классов «А» и «Б», а дальше и другие классы — постарше…

А на сцене за длинным столом, накрытым красной скатертью и уставленным цветами, уже усаживались учителя.

Внезапно наступила тишина. Пронёсся шёпот: «Идут!» — и в зале, а также на сцене, все поднялись и, стоя, захлопали.

В зал вошли девушки и юноши. Девушки были уже не в школьной форме — кто в летнем платье, кто в юбке и кофточке.

Катя на секунду привстала, чтобы разглядеть Таню. Вон идёт и она, вместе со своей подругой Лидой Новиковой. Таня ещё с косами, а у Лиды совсем взрослая причёска — высокая и пышная.

Услышав аплодисменты, ученики выпускного класса поглядывали друг на друга, не зная, что им теперь делать. Наконец зал утих, и они прошли на приготовленные для них места.

И странное дело, в эту минуту Кате почему-то стало жалко Таню. Может быть, потому, что скоро у Тани экзамены и она очень волнуется. Всё говорит, что провалится. Но Катя хорошо знает: Таня не провалится! Она будет целыми днями сидеть за книгами и тетрадями, будет всех дома уверять, что «ровно ничего не знает», а потом придёт с экзамена и скажет виноватым голосом: «Пятёрка…» Ей будет неловко перед всеми, что она так волновалась.

А тем временем с места встала Вера Александровна, директор, высокая, седая, гладко причёсанная.