На маскировке хотелось умереть. Барраконда, кажется, сошел с ума, потому что требовал невозможного. Стать невидимкой я не смогу при всем своем желании. Глядя в конце урока на одноклассников — кто-то без руки, кто-то без ноги, у кого-то части головы нет или волос, или глаз. Лисса вообще умудрилась сделать невидимой свою блузку, так что парни были очень даже счастливы.

— Витта, это нулевой результат. Я ставлю вам двойку за урок, — сообщил мне Барраконда.

— У меня ноготь исчез, — продемонстрировала я большой палец без ногтя. — Это уже на балл выше. Хоть что-то, ведь да?

И все он влепил мне двойку. Ну и черт с ним!

На истории было немного проще. Множество дат, имен, событий, спутывались в голове в плотный ком, распутать который оказалось невероятным. Отвечая на уроке у доски, я смешала вместе три события — назначение Вильвета Безглавого президентом ассоциации троллей, войну за болота среди болотных фей и сражение на реке Альсок между русалками. Не смотря на то, что Аллистра вдоволь насмеялась над моим ответом, она поставила мне тройку. И то исключительно за то, что я знала хоть что-то.

Лодмак стал пыткой. Древние буквы и руны, фразы и звуки… Они казались монстрами. Лучше бы сразиться с десятком песчаных монстров, чем учить этот гребаный язык.

Защитная магия. Что ж, тут немного лучше. К сожалению, мы отошли от практических занятий, потому что заклятий, изучаемые в этом полугодии, были слишком разрушительными. Достаточно было теории. Очень скучной теории.

Травоведение убивало, потому что доклады о растениях, задаваемые почти на каждый день, заставляли сидеть в библиотеке до трех часов утра. А на уроках вредные колючки пытались откусить тебе пальцы, так что сонный, усталый, ты мог только громко ругаться на них и замахиваться совком, разбрызгивая удобрения.

Вильверг перевел нас на лыжи. Пилить два раза в неделю вокруг школы по далекой дороге оказалось ужасным. Но зато, как бы ты физически не уставал, голова оставалась чистой, и можно было отдохнуть.

Уроки животноводства стали скучными для меня. Я лишь помогала чистить лошадей и конюшню, кормить коней и убирать за ними. Фармолан до сих пор не вернулся. На зимних каникулах я списывала это на то, что ему не хочется жить на улице незнакомого города. Наверное, он купается в облаках, думала я. Но когда прошло две недели, а он не вернулся, я начала сильно нервничать. Мало ли, что могло там случиться? Снежная буря, охотники за пегасами, хищники… Мало ли, какие опасности могут подстерегать беззащитное чудесное животное?!

Я совсем извелась, на уроках стала рассеянной, путала формулы заклинаний, выслушивала замечания учителей. Довела Франсис до точки кипения, когда по старой привычке на уроке химии намешало в котле кучу трав, и вызвала мощное успокаивающее зелье.

Завершающим этапом было то, что я заболела после прогулки на лыжах. Летто, осмотревшая меня, пришла к выводу, что это болезнь магическая, избавиться от которой нельзя. Тут нужно время. Потому она отправила меня с температурой в тридцать девять градусов к себе в комнату. Кэрри была возмущена, оградила себя множеством чар, успокоилась только тогда, когда я сказала ей, что моя болезнь вызвана волнениями и постоянным нервным напряжением.

Ристо все время проводил у меня, пытался поддержать, но у него не получалось. В итоге он просто сидел со мной и делал домашку, рассказывал новости.

Болела я долго. Две недели, причем без всяких изменений. Летто стала сильно волноваться, пыталась излечить меня разными способами, но все напрасно. Расстроенная, она пыталась достучаться до моей психики, но все равно бессмысленно.

Лежа ночью без сна, я уныло глядела в небо. С Фармоланом явно случилось нечто ужасное, а я никак не могу ему помочь. Что, если он погиб, а я об этом даже не узнаю? Это слишком тяжело. В новостях не было никакой информации о найденном пегасе. Ну да. Фармолан же дикий, в облаках путается. Вряд ли его кто-то способен найти.

А вдруг Энхимфам было мало одной пары крыльев? Вдруг они поймали Фармолана? Во мне вновь закипела злость. Сарбина в школе выглядела совершено обычно. Скрывать свои мысли она явно умела очень здорово.

Чувствуя, как буквально раздувается голова, я сбросила одеяло, натянула поверх пижамы штаны и куртку. В гостиной было пусто, к счастью. Крадучись я двинулась по ночным коридорам, опасаясь встретить кого-либо.

Дверь чердака была все так же запечатана чарами Барраконды. Видимо, он все время оставался верен себе. Я достала отмычки и принялась взламывать дверь. Проскользнув на чердак, я взбежала вверх по лестнице и в темноте остановилась перед огромным зеркалом. Тихо зажгла фонарь и подпрыгнула, услышав оглушительное:

— Стой на месте!

— Ильхар, ты чего орешь как бешеный? — возмущенно спросила я, глядя в красные глаза демона.

— Здесь где-то уронили газовую бомбу. Тебе еще задохнуться не хватало! — пробурчал демон.

Умилившись от такой заботы, я пристально смотрела пол, подняла увесистую бомбу и бережно уложила ее в сундук.

— Что случилось? — внезапно строго спросил Ильхар.

— А что случилось? — улыбнулась я.

— Аура. У тебя изменилась аура. Она полностью разрушилась над головой. Тебя же проклясть можно с одного взгляда!

— Ты видишь ауры? Но ведь люди не… Ну да, демоны могут, наверное… — я почесал бровь.

— ТЫ в последнее время испытывала сонливость, усталость, постоянное напряжение? — продолжил допрос Ильхар.

— Конечно, я уже вторую неделю болею. Летто никак не может найти причину болезни. То есть, она подозревает в этом психическое напряжение, но объяснить подробнее не может.

— Отогни ворот рубашки, — приказал Ильхар, почти прижавшись к зеркалу.

Я подчинилась, хоть и была удивлена такой просьбой.

— Клинок гоблина, — выпалил Ильхар. — Что за черт?! Что случилось за тот месяц, что тебя не было?

— В принципе, много чего интересного.

Я стащила с груды вещей старую подушку, уселась на нее и стала рассказывать демону о минувших событиях. Тот слушал внимательно, его красные глаза полыхали багрецом, выражая эмоции.

— Нужно смыть проклятие демонического клинка, — сказал демон, выждав паузу после того, как я завершила повествование. — Проклятие внутри тебя, оно течет по твоей крови. Если бы ты не была наполовину демоном, оно бы уже давно убило тебя. А так существуют лишь некоторые не слишком приятные симптомы.

— И как смыть проклятие? — спросила я, водя рукой по шее в том месте, которое порезал "клинок гоблина".

— Вновь пустить себе кровь. Желательно, в том же месте. Достаточно будет короткого укола. Лучше всего взять обычный нож, заговорить его специальными чарами. Твоя аура тут же начнет восстанавливаться. Не пройдет и двух дней, как все твои болезни как рукой снимет!

— Постой! Но ведь со времени, когда Энхимф чуть не перерезал мне горло, прошло много времени, больше, чем месяц. Так почему проклятие стало действовать только сейчас?

— Особенности древних чар. Если бы гоблин порезал тебя, то проклятие мгновенно бы вступило в игру. Но а так оно задержалось надолго. И, как я думаю, тебе помогла демонская сущность, — Ильхар хитро усмехнулся.

— То есть? — напряглась я.

— Когда Энхимф коснулся твоей коже древним серебром, когда выступила кровь, она высвободила мощную энергию в виде черного вихря. Во-первых, она отбросила твоего обидчика, а во-вторых, автоматически защитила тебя от проклятия клинка.

— Это потому, что я в тот момент боялась? Раньше я, бывало, тоже могла порезаться, иногда довольно сильно, но ничего подобного не случалось…

— Не забивай голову. Переплетения демонской энергии в крови людей не поддается никаким правилам, — махнул огромной ручищей Ильхар.

— Ладно, пускай, потом как-нибудь разберусь с этим. Что ты можешь сказать мне о затмении?

— Я сижу в зеркале, — напомнил Ильхар, постучав пальцами по стеклу. — Как я могу тебе сказать, что творится в вашем мире?

— В том то и дело, что в моем мире солнечное затмение будет еще очень не скоро.