– Очень рада нашему знакомству, мистер Уорвик, – солгала она хриплым голосом.

– Большая честь для меня, мисс Клейтон, – невозмутимо ответил он, прекрасно осознавая, что настал момент его триумфа, и решил заставить ее испытать еще большую неловкость. – Но я уверен, мы с вами где-то встречались раньше.

«Вот негодяй! – со злостью подумала она. – Никакого чувства такта. Ни один джентльмен не станет вспоминать о встрече, на которой был наполовину раздетым. Хотя ни один джентльмен, вероятно, не станет драться на ринге».

– Думаю, вы заблуждаетесь, – заметила она, старательно улыбаясь. – Я всегда помню тех, кому меня должным образом представляют, а всех остальных я даже не замечаю.

– В таком случае очень благодарен сэру Жоффрею за то, что он устроил наше знакомство, – многословно ответил он, – поскольку теперь я могу быть уверен, что меня запомнят. Я слышу музыку, начались танцы. Могу я вас пригласить?

Она уже собралась отказать ему под благовидным предлогом, и неважно, что ему покровительствовали Эденфильды, все равно он оставался выскочкой из низов, чья хорошо поставленная речь являлась лишь подражанием высшему классу. Но тут вдруг Оливия – скучная, глупая Оливия, не способная улавливать подводные течения бурлящего вокруг нее водоворота, – заговорила прежде, чем Клодина успела произнести хоть слово.

– Вы не представляете, как моя сестра любит танцевать, мистер Уорвик. Я порой думаю, что она вальсировала бы дни и ночи напролет, если бы ей предоставили такую возможность. Ведите ее танцевать без промедлений.

Никто даже не подозревал о том хаосе чувств, который царил в душе Клодины, когда она с присущей ей грацией шла рядом с Дэниэлом в Музыкальную комнату. Бал открывала королевская кузина с одним высокопоставленным гостем, одетым в восточный костюм, поражающий глаз обилием алого и золотого. Играли вальс. На одно короткое мгновение – мгновение, которое, казалось, повисло в воздухе и остановило время, – Дэниэл и Клодина повернулись лицом друг к другу. Он посмотрел на нее глубоким взглядом, усилившим безумный восторг, наполнявший ее. Затем он одной рукой сжал ее ладонь, другой обнял за тонкую талию и закружил в вальсе. Их ноги плавно заскользили словно по шелку или облакам, просто по самой музыке.

Они завершили круг по блестящему полу, не произнеся ни слова, но общение их тел было настолько сильным и требовательным, что она не смела смотреть ему в глаза, не зная, что может в них увидеть. Клодина вдруг почувствовала острую боль от того, что его социальное положение делало невозможными любые отношения между ними. Ни один из ее поклонников, которым она отказала – а их насчитывалось значительное количество, – не мог затронуть самые сокровенные струнки ее души одним лишь взглядом, одним прикосновением руки, как смог этот человек. Он олицетворял для нее то, чего она не могла иметь. В ее девятнадцать лет подобное происходило впервые, поскольку она имела все, что желало ее сердце. Любящие родители потакали любым капризам, а после их смерти Оливия и Александр, забрав девушку в свой дом, целиком приняли на себя эту роль, хотя временами Александр относился к ней отнюдь не по-отцовски.

– Завтра я уезжаю из Брайтона в Девоншир, – сказал Дэниэл, поглядывая на нее из-под ресниц, пока они плавно кружились в танце. Разыгралось ли у него воображение или она действительно вздрогнула при его словах? Известие о его отъезде успокоило ее? Или она испытывала сожаление?

– А я уверена, что не переживу отъезда из Брайтона, когда закончится сезон, – беспечно защебетала она. – У моей сестры и ее мужа, с которыми я живу, большой особняк вдали от цивилизации.

– Где именно?

Клодина не собиралась допускать, чтобы он так легко поймал ее и узнал, где она живет. Не подозревая, что он уже полностью владел информацией, девушка постаралась избежать прямого ответа.

– На берегу, недалеко от торгового города. Но как же там скучно, как скучно по сравнению с Брайтоном.

– И все же вы живете рядом с морем.

Она презрительно усмехнулась.

– Вы бы меня поняли, увидев эту деревушку, именем которой названо и наше поместье. Ничего, кроме горстки рыбацких домишек, церкви, гостиницы и бескрайних просторов белого песка без намека на присутствие человека.

– Зато, я так понимаю, купание в море там безопасно.

– Безопаснее некуда или, как я уже сказала ранее, скучнее.

– Не думаю, что я нашел бы это место скучным, в раздумье заметил Дэниэл. – Я бы нашел его захватывающе интересным.

Если бы Джим увидел выражение его глаз, то понял бы, что Дэниэл что-то затевает. Клодина, не догадываясь о причинах, чувствовала: что бы ни скрывалось за его словами, оно не сулило ей ничего хорошего.

– Ну, если вам нравится Девоншир, то понравится что угодно, – мстительно заметила она с надменной улыбкой.

– Меня там ждут важные дела, решение которых может занять два-три месяца.

Догадываясь, что благодаря его профессии он прекрасно умел притворяться и блефовать, она решила, что он хвастает насчет важных дел. Она предположила, что он собирался участвовать в кулачных боях на ярмарочных площадях и в прочих злачных местах в той части страны. Ну и скатертью дорога! Там как раз его место. Без покровительства сэра Жоффрея он не задирал бы голову так высоко и не посмел бы явиться в столь избранное общество. Случаи, когда богатый покровитель брал к себе домой боксера, тренировал и кормил его, как бойцового петуха, были широко известны обществу. Очень короткое время эти люди разъезжали в шикарных экипажах, одевались, как принцы, их чествовали все. Однако заветная иллюзия роскоши очень быстро рассеивалась, когда боксер начинал катиться под гору, вести разгульный образ жизни и проигрывать бой за боем. Многие из них заканчивали свой век в трущобах, не один знаменитый герой ринга умер в исправительной тюрьме. Ждет ли подобная судьба и Дэниэла Уорвика? Она надеялась, что ждет, очень сильно надеялась. Из-под загнутых ресниц она с любопытством взглянула на него.

– Вы думаете, ваши планы представляют для меня интерес?

Она не осмеливалась отпустить более язвительного замечания, чувствуя себя совершенно беспомощной перед ним. Подобный тип мог повести себя как угодно, а она ужасно боялась скандала. Клодина прекрасно знала, к чему мог привести скандал, поэтому тщательно контролировала свое поведение. Она не допускала ни малейшего риска, который мог бы расстроить ее шансы на выгодное замужество. Свои возможности она оценивала высоко, рассчитывая на богатство и титул, хотя и сама имела достаточно денег. Девушка знала себе цену, уже давно обнаружила, насколько легко способна привлекать противоположный пол, и была уверена в своей власти над мужчинами. К тому же она чувствовала поддержку Александра. Он не торопился выдавать ее замуж, старался защитить и освободить от тех поклонников, к которым она теряла интерес, либо тех, которые, по его мнению, не подходили ей по общественному положению, богатству или знатности рода.

– Теперь, когда мы официально знакомы, вы могли бы заметить мое отсутствие, – язвительно ответил Дэниэл. – И я посчитал, что вежливость требует предупредить вас о длительности моего отъезда.

Предупредить, как же! Он хотел дать ей понять, что еще вернется в ее жизнь!

– Вам еще предстоит участвовать в боях там, куда вы едете? – Она искусно пыталась притвориться равнодушной.

Дэниэл покачал головой, и его голос приобрел едва заметную жесткость:

– Скажите, мисс Клейтон, высоко бы вы оценили знамя чемпиона всей Англии?

– Это предел ваших желаний? – спросила она, вскинув брови.

Он скривил губы, не разделяя ее веселого настроения.

– У меня единственная цель в жизни, мадам. Получать то, что я хочу. Так случилось, что помимо всего прочего я захотел стать чемпионом.

Она мило пожала обнаженными плечами в низком декольте.

– Я никогда не видела подобного зрелища. И не уверена, что хочу увидеть.

Поскольку он снова косвенно вернулся к моменту их первой встречи, она решила прокомментировать тот щекотливый момент, тем более что никто ее теперь не слышал.