— В Акаше? — Озадаченно спросила Клэр.

— В лимбе, [44]- сказала я, мой голос был все еще хриплым. — Ну, ты же знаешь Акашу — это место, куда ссылают фей в наказание.

Она стрельнула в меня негодующим взглядом, но ненадолго.

— Как мы найдем душу Сэм? — Спросила она Пэйна. — Просто пойдем в эту Акаше-лимбо-хрень?

— Ты можешь туда пойти, а Сэм — нет. Но только она или я сможем вернуть ее душу.

— Тогда сходи и верни ее для Сэм, — попросила Клэр, еще раз участливо сжав мою руку. — Мы тебя подождем.

Пэйн провел рукой по лицу. Он устал и был голоден, я знала это, даже не прикасаясь к нему. Но его свет и тепло притягивали меня. Его рука крепко обняла меня, пока я прижималась к нему, впитывая его жар со вздохом облегчения.

— Не так все просто. Существа темного происхождения не могут войти в Акашу.

— Сэм не темная, она эльф, солнечный эльф, — возразила Клэр.

— Была. Теперь она — Моравийка и, что еще важнее — у нее нет души. Все существа без души по своей природе — темные. Она не может войти в Акашу, пока у нее нет души, и она не сможет вернуть свою душу, если не войдет в Акашу.

Я еще крепче к нему прижалась, немного сожалея, что не могу заползти к нему внутрь, где эта восхитительная душа сияла жизнью, любовью и всем, чего у меня не было.

— Тогда ее можешь вернуть ты, — сказала Клэр, на ее лице светилось упрямство. — У тебя же теперь есть душа, значит, ты можешь войти в эту Акашу.

Пэйн покачал головой.

— У меня есть душа, но мое происхождение по-прежнему темное. Я родился без души и всегда буду нечист — по крайней мере, когда речь идет об Акаше. Мне запрещен вход туда.

— Ну, тогда что же нам делать? — Заплакала она, ее большие голубые глаза утонули в слезах. Я чувствовала легкую грусть от ее заботы. Она казалась такой расстроенной.

— Расскажи ей о своем исследовании, — попросил Финн, садясь в кресло напротив. Клэр оставила меня и свернулась у него на коленях с несчастным выражением лица.

— Я провел последние сорок или около того лет, изучая легенду, которую слышал давным-давно. Речь шла о манускрипте, который подробно описывал происхождение бессмертных рас.

Я немного отодвинулась, чтобы взглянуть на Пэйна, удивленная словами, которые повторяли то, что я слышала несколько часов назад.

— Какое отношение это имеет к возвращению души Сэм? — Спросила Клэр.

Глаза Пэйна загорелись решимостью.

— Где-то среди сведений о происхождении Темных должна быть информация о том, как можно вернуть душу без вмешательства Возлюбленной. То, что сработает на Темном, должно подойти и Сэм.

— А ты уверен, что это манускрипт? — Спросила я, внутри меня пробивалось смутное чувство любопытства. — А не статуя?

— Это именно манускрипт. Шестнадцатого века. Он называется Гесторова Кода Приматов. [45]Наверное, маг, который его написал, увлекался обезьянами.

— Но, — пробормотала я, и мои мозги «зависли» от перегрузки, — я знаю о Коде.

— Что? — Голова Пэйна повернулась, и его взгляд уставился на меня. — Откуда?

— Это тот манускрипт, для поиска которого нас нанял Оуэн Рэйс. Он сказал, что тот был украден из его дома.

— Я искал его почти сорок лет! — пылко воскликнул Пэйн.

— Кому-нибудь еще любопытно это совпадение? — Спросила я. — Бог Цзилиня….

— Это статуя обезьяны, да, — ответил Пэйн. — Я, как и ты, обратил на это внимание, но они оба — отдельные предметы, связанные только тем, что имеют общую тему.

— Эта связь несколько глубже, чем ты думаешь, — заметила я, а затем рассказала ему, что я узнала в свою первую поездку в дом Каспара.

Когда я закончила, он уже ходил туда сюда по нашей маленькой гостиной.

— Почему ты не рассказала мне этого раньше?

Я подняла руку и стала загибать пальцы.

— Потому что была поймана между мирами, потеряла статую птицы, встречалась с провидицей, была убита Пиларом, а затем воскресла. Кроме того, ты никогда меня об этом не спрашивал.

Он посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Хорошо, это было не честно, но, по совести сказать, столько всего произошло, что я не посчитала важным сообщить тебе о предмете, который пытаюсь найти для другого клиента.

— Оуэна Рейса, — сказал Пэйн и подошел ко мне.

— Да.

— Того самого человека, который, как мы полагаем, знает, где находиться Бог Цзилиня.

— Да. Ой. — Я мрачно на него посмотрела. — Ты думаешь, что он связан с Пиларом, да?

— Было бы логично это предположить.

— Но ты говорила, что Пилар работает на Каспара Грина, — заметил Финн. Клэр выщипывала лепестки из розы.

— Да, но Каспар хотел заполучить статую любой ценой, — проговорила я, и кусочки головоломки начинали складываться. По крайней мере, некоторые из них. — Пилар знал, что статуя птицы у меня, но он, похоже, не сказал об этом Каспару.

— Он действовал сам по себе, — кивнув, согласился Финн.

— Или от чьего-то имени, — поправил Пэйн.

— Например, Оуэна Рейса, — предположила я.

— Он двойной агент? — Спросила Клэр, расширив глаза. Она повернулась к Финну. — Это так захватывающе! Прям, как в шпионских фильмах!

— Статуя Цзилиня и манускрипт явно связаны, — медленно сказала я, наблюдая за Пэйном, пока он стремительно ходил из угла в угол. Было видно, что мозги у него работают с такой же сумасшедшей скоростью. — Ты ни разу не встречал упоминание о статуе, пока изучал то, что связано с манускриптом?

— Нет, никогда. Именно поэтому я сейчас так удивлен. Я никогда не слышал о чем-либо еще в связи с рукописью. Но совпадение слишком явное, чтобы быть случайным. Только что за этим кроется, боюсь, я не знаю.

— Мистер Рейс может знать, что у них общего.

— Очень даже может быть. За всем этим он кажется весьма загадочной личностью, — произнес Пэйн.

Я посмотрела на часы.

— Сейчас чуть больше двух. Слишком рано, чтобы заглянуть к нему? — Спросила я у всех в комнате.

— Думаю, мы должны поехать, — сказала Клэр, вставая с колен Финна. — Прямо сейчас! Клиент он или нет, но ему не поздоровиться, если он от нас что-то скрывает.

— Чем скорее мы поговорим с ним и вернем статую, тем будет лучше для Сэм и мамы, — высказался Финн, тоже поднимаясь на ноги. — Мое мнение — поехали.

— Нет. Сэм должна отдохнуть, — объявил Пэйн, останавливаясь передо мной. Я посмотрела ему в лицо. Его глаза ярко блестели, и не только от заботы. — Сегодня вечером она прошла через ад. Несколько часов ничего не решат для мамы или Коды, но помогут Сэм восстановиться.

Его аромат дразнил меня почти так же, как привлекали его тепло и свет. Я встала на ноги с ленивым изяществом, лишь частично связанным с моей общей слабостью, и на моих губах медленно расплывалась улыбка.

— Мне нравится эта мысль.

— Но… — запротестовал Финн.

Я почувствовала теплую руку Пэйна на моей спине, когда он нежно подтолкнул меня в сторону спальни.

— Сэм нужно время, — сказал он. — Мы и так ей многим обязаны.

Под аккомпанемент протестов Финна дверь в мою спальню закрылась. Я включила свет и нахмурилась. Заросли растений, населявших мою комнату, теперь больше походили на пустошь, выжженную каким-то ужасным пестицидом. Куда бы я не взглянула, везде из горшков торчали иссохшие, безжизненно бодылины. Мертвые стебли стали жесткими и ломкими, а пятнистые жухлые листья так плотно устилали пол, что его почти не было видно.

— Кажется, мои растения не в восторге от меня новой, — заметила я, переступая через обвисший лист пальмы.

— Похоже на то, — сказал Пэйн, наблюдая за мной, прислонившись к двери.

— Что это будет? — Спросила я, приняв эффектную позу на фоне драпировки из москитной сетки. — Перепих или занятие любовью?

— А ты что предпочтешь? — Спросил он с непонятным выражением лица.

Я пожала плечами.

— Без разницы. Все такое вкусное.

Он оторвался от двери. Пэйн пробрался сквозь останки растений туда, где я стояла, охватил ладонями шею, и его большой палец прошелся по моему пульсу.