Она не улыбнулась, а просто посмотрела на меня с непонятным нетерпеливым выражением лица.

— Моя цена зависит от человека, который ищет помощи. Так как в вас кровь эльфа, ваша продолжительность жизни больше чем у смертных, поэтому я бы попросила вас о большей оплате. Но так как вы к тому же и Возлюбленная… — Ее голос затих, пока она пристально меня разглядывала.

Мне вдруг стало очень неуютно, я почувствовала себя, как бабочка, которую схватили и изучают под лупой. В качестве самозащиты и чтобы отвлечься от пугающего исследования, я спросила:

— Как вы узнали, что я Возлюбленная?

Она пренебрежительно на меня взглянула.

— Вы ищете очень важный предмет.

— Да, — сказала я, думая о статуе Пэйна. Я также хотела бы найти манускрипт мистера Рейса, но статуя в моем сознании была на первом месте, так как провал будет означать невыразимую трагедию для матери Пэйна.

— Цена за мои услуги — ваша душа.

— Что? — Вскрикнула я, подскакивая со скамейки. — Вы хотите мою душу? — Душу, душу, душу, послышалось эхо моего голоса под готическим потолком. — Вы шутите! Никто не получит мою душу, понятно? Никто!

— Вы пожертвовали бы чужой душой? — Спросила она, приподняв великолепно очерченную бровь.

— Я не откажусь от своей души, — твердо сказала я, отвергая любую возможность быть вовлеченной в дискуссию о том, пожертвую ли я собой ради матери Пэйна. Я уже сделала это ради него, и посмотрите, что я за это получила. — У меня должно быть что-то еще, что вас заинтересует. Достаточно ценное.

— Обычно я не меняю свое слово, — сухо сказала она, но, поизучав меня нескольких минут, добавила. — Однако, в данном случае я считаю, что у вас есть другой ценный актив, тот, который я приму вместо вашей души.

— И что же это? — Осторожно поинтересовалась я.

— Ваше бессмертие.

Я чуть не рассмеялась от облегчения. Я никогда не хотела быть бессмертной. Теперь, когда Пэйн ясно показал мне свои чувства, точнее, их отсутствие, отдать бессмертие не составляло никаких проблем.

— Идёт.

Она слегка поджала губы.

— Вы не против снова стать смертной?

— Нет, не против. Я не настоящая Возлюбленная. Ну, настоящая, но я, вроде как, уволена с работы. Поэтому бессмертие мне не нужно, и я его не хочу. Всю свою жизнь я была смертной, и не возражаю снова ею стать.

Казалось, она хотела спросить что-то еще, но все, что она сделала, это вытащила из-под блузки кулон и протянула его мне. Большая янтарная слезинка засияла на свету, переливаясь прекрасными отблесками червонного золота.

— Поклянитесь, в таком случае. Вы должны согласиться с условием стать смертной.

Я положила руку на кулон и поклялась отказаться от бессмертия в обмен на помощь провидицы. По моей руке пробежал легкий электрический заряд, и всё. Не было никаких раскатов грома, ни трубного гласа с небес, ничего.

— Уже сделано? — Спросила я, потирая слабый отпечаток, оставленный янтарем на моей ладони.

— Да. Вы, кажется, разочарованы. Сожалеете о сделке?

Я посмотрела в ее холодные синие глаза.

— Нет. Разве что немного разочарована, понимаете? Я не знаю, чего я ожидала, но, думаю, я представляла, что должно произойти хоть что-то особое.

На ее лице было написано только дело. Она даже не взглянула на меня дружелюбно, даже ни на йоту не улыбнулась.

— Что вы хотите знать?

— О… гм… я хочу знать, у кого статуя черной обезьяны, известная как Бог Цзилиня.

Ее пальцы гладили янтарный амулет, а глаза расфокусировались. Одна из причин, по которой провидиц так уважают (не говоря уже о том, что боятся) в том, что многие из них применяют темные силы, чтобы обрести свои видения. Некоторые из них работали с младшими демонами; другие использовали для получения информации амулеты или усыпальницы, заряженные темной силой. По тому, как Келси коснулась своего кулона, я поняла, что янтарный камень действует как коммуникатор.

— Статуя, которую вы ищете, в последний раз была у существа, известного как Пилар.

— Пилар? Вы уверены?

Она так на меня взглянула, что отвечать не было нужды.

— Как странно. Я чувствовала, что он не смертный, но что у него также и статуя Пэйна? Хм. Где находится Пилар?

— В настоящий момент он в девяти милях отсюда на юго-восток.

Хм. Девять миль означает, что он должен быть в пределах Большого Эдинбурга. [40]Но как Пилар получил обе статуи: и мою статую птицы, и статую Пэйна? И зачем ему обе? Одна — ценная реликвия, другая — дешевая тайваньская подделка. Я покачал головой, окончательно запутавшись.

— Вы сказали, что статуя в последний раз была у Пилара. Это значит, сейчас ее у него больше нет?

— Да, правильно. Она больше не у него, хотя он был последним, у кого она была.

— Значит, сейчас, ее ни у кого больше нет? — Тихо спросила я, глубоко задумавшись. — Держу пари, что он спрятал ее куда-нибудь в безопасное место. Когда я видела Бога Цзилиня, он был погребен, находился в темноте, вдали от света. Он все еще там?

— Да, там.

— Как Пилар мог спрятать ее где-то, если она находится в могиле? — Спросила я.

— Место, где находится статуя, нельзя назвать собственно могилой — она защищена и спит в течение веков, скрытая от взглядов и остается нетронутой.

— О. — Я задумалась об этом. Это было похоже на то, что я видела в кристалле, просто я интерпретировала эту защиту, как пребывание в могиле. Но если это не какая-то большая усыпальница, тогда что это? — Какой объект защищает статую?

Когда она уронила кулон, ее взгляд опять сфокусировался.

— Вы задали пять вопросов, и получили пять ответов. Если вы хотите больше, вы должны будете заплатить мне еще раз.

— Минуточку! Вы не говорили, что я могу задать только пять вопросов!

— А вы и не спрашивали, — ответила она, собирая плащ и сумку. — Вы хотите проконсультироваться со мной еще раз?

Я стиснула зубы, чтобы ругательство, которое вертелось на языке, не вырвалось наружу. Не было смысла грубить, хотя я думаю, она могла бы предупредить меня об ограниченном количестве вопросов, которые я могу задать.

— Нет, спасибо. Я полагаю, что узнала достаточно, чтобы продолжить.

— У вас есть мой номер телефона, если опять захотите связаться со мной, чтобы ответить на другие вопросы, — она посмотрела на меня так, будто я была обрезком дохлой рыбины в рыбной лавке, — смертная.

Я проклинала себя всю дорогу в город, в промежутках пытаясь понять, зачем Пилару статуи Пэйна и птицы. Может, он статуеголик?

Огни, музыка и болтовня из секс-шопа Милы заполняли улицу, пока я шла к своему офису, вздохнув от облегчения, что наверху не было света. Я думала, что Пэйн и остальные ожидают моего возвращения в офисе, но догадалась, что они поступили умнее и написали мне, что ушли ужинать.

Так почему же эта мысль так меня угнетает?

— Я голодна, вот почему, — сказала я, отпирая дверь офиса и включая свет в коридоре, чтобы найти стол. Я щелкнула настольной лампой. — Надеюсь, они прекрасно проводят без меня время. Хотя, возможно, было бы неплохо, если бы кто-нибудь из них обеспокоился бы на такую малость, чтобы задуматься в порядке ли я.

— А что, если кто-нибудь обеспокоен достаточно сильно, чтобы уложить тебя на колено и отшлепать, как ты того заслуживаешь?

Глава 15

От звука голоса я вскочила, прижав руку к груди, и обернулась. Из тени вышел мужчина с привычным мрачным выражением лица.

— Черт возьми, Пэйн, ты что, хочешь, чтобы у меня инфаркт был?

Он надменно шагнул из темноты, будто был львом, а я — особо сочным куском мяса.

— Даже если и так, все равно без толку. Тебя невозможно убить никаким другим способом, кроме как отсечь голову.

Это он так думает.

— Где ты… Что ты имеешь в виду, говоря, что я так думаю? — Пэйн встал передо мной, уперев руки в бедра. Его глаза блестели, как отполированное серебро.