— Ха. — Если это был Беппо, тогда это объясняет, почему владелец магазина подумал, что я сумасшедшая, когда я упомянула о его обезьяне. Но, в таком случае, что это за человек, который был в замке Пэйна и стрелял в Клэр? Я продолжила читать отчет. — Вы болтали, он спросил тебя о статуе…

— Статуе? — спросил Пэйн, его голос прогрохотал у моего уха. От его близости по моим рукам побежали мурашки.

— Статуе птицы, — сказала Клэр, промокая пятна на платье бумажным полотенцем. — Все там, в отчете. Он спросил меня, где статуя золотой птицы.

— Ты уверена, что он говорил о статуе птицы? — спросил Пэйн.

— Я подумал о том же, — быстро произнес Финн. — Клэр говорит, что она уверена — речь шла о золотой птице.

— Соколе, — кивнула Клэр. — Я сказала ему, что ничего не знаю о какой бы то ни было статуе сокола, золотой или любой другой. Он прорычал кое-что неприличное, я не буду повторять, и сказал мне, что я вру, и что он убьет меня, если не получит ее. Я сказала, что это ничего ему не даст, потому что я не знаю, где статуя, но он все равно начал в меня палить. Потом и он, и Рауль убежали. Я знала, что мне лучше остаться здесь, хотя Финн хотел увезти меня в больницу. Вместо этого я позвонила тебе.

— В смысле, «тебе лучше остаться здесь»? — Спросила я, удивленная, почему она выбрала киноплощадку посреди пустоши местом, где можно отсидеться после стрельбы.

— Здесь мило, — сказала Клэр, пожимая плечами. — Симпатичная местность. Мне нравиться то, что я здесь чувствую.

Я огляделась. В темноте много не увидишь. Ламмермурские холмы были труднодоступной, открытой всем ветрам территорией, которая была известна своей первозданной красотой, овечьими пастбищами и шотландскими куропатками. Я поняла, что она чувствовала: было что-то в этой земле… нет, больше чем просто «что-то». Она притягивала магнитом, как священное место для фей и эльфов. Впрочем, я не собиралась сообщать этот факт Клэр. Она пряталась в мягкое, безопасное одеяльце отрицания, которое не собиралась сбрасывать до тех пор, пока не будет к этому готова.

— Интересно, — сказала я, глядя на Финна. — У тебя есть, что добавить к рассказу Клэр?

— Только то, что мне жаль, что меня тут не было, чтобы поймать негодяя, который в нее стрелял, — сказал Финн. — Мой друг хотел услышать мое мнение об оружии, и я оставил Клэр наблюдать за съемками. — Он укоризненно на нее посмотрел. — Она должна была сказать мне, когда придет скупщик, чтобы я мог быть с нею на всякий случай, но я был очень нужен на другой стороне площадки. Я услышал выстрелы и нашел Клэр, лежащую в крови на земле. Я не мог оставить ее и погнаться за этими ублюдками, поэтому я сказал Пэйну, что мне нужна его помощь.

— Финн сказал тебе, что ему нужна помощь? — Спросила я Пэйна. Я была с ним все время с тех пор, как позвонила Клэр, и он ни разу не воспользовался телефоном. Что означает… — О. Тот вид сообщений. Вы общались по мысленной почте.

— Ты спрашивала меня о том, не является ли моя статуя изображением сокола, — медленно произнес мрачный Пэйн, когда повернулся ко мне. — Медным ястребом или соколом. Я так понимаю, ты знаешь, о чем говорил этот человек?

— Да, думаю, что знаю. — На мгновение я закусила губу, обдумывая, как много рассказать людям, наблюдавшим за мной и ожидавшим ответа, а затем решила, что так как это не имеет отношения ни к одному из наших дел, нет никакой реальной причины скрывать, как я к этому пришла. — Она в офисе, внизу, заперта в сейфе Милы.

Я быстро рассказала им все о том, как я получила статую, подчеркивая, что Джейк проверил ее на любые эманации зла.

— Думаю, что парень, который стрелял в тебя, именно тот, для кого эта статуя была предназначена, — закончила я, и снова уткнулась в отчет Клэр. — Он сказал, что знает, что она у тебя, и не остановится ни перед чем, чтобы получить ее?

— Да, — ответила Клэр, скорбно изучая уголок платья.

— Странно. Интересно, почему он решил, что она у тебя? Тебя даже рядом не было с антикварной лавкой.

— Возможно, он имел в виду вас обеих, обращаясь и к тебе, и к твоей кузине, — сказал Пэйн, глядя на поле битвы, которое теперь наполнилось воплями и криками в купе со звоном металла: статисты делали все, чтобы изобразить орду диких шотландцев, защищающих свою землю.

— Верно. Но независимо от того, что он имел в виду, теперь, когда он попытался убить Клэр, я совершенно не склонна отдавать статую. Если бы он вежливо попросил, я бы без проблем отдала, но теперь… Теперь я кое-что хочу.

— Мести, — сказал Финн, одобрительно улыбаясь.

— Суда за мое платье! — фыркнула Клэр.

— Ответы, — кратко сказал Пэйн.

Я кивнула.

— Я хочу ответы. Как долго они еще будут снимать?

— По крайней мере, еще час. Они только начали, когда мы приехали час назад. А зачем тебе? — спросил Финн.

Клэр возмущенно на меня посмотрела, когда я стащила ее платье со стола и повесила его на спинку стула.

— Я собираюсь попробовать войти в контакт с сущностью этой местности и посмотреть, что она мне скажет.

— С чем? — Лицо Финна отражало замешательство.

Клэр вкратце объяснила ему, как я общаюсь с местностью, пока я удобно устраивалась на шатком переносном столе.

— Я думал, что ты можешь это делать только с сооружениями, — сказал Пэйн, наблюдая, как я кладу свою сумочку под голову в качестве опоры. Я сложила руки вместе и закрыла глаза, пытаясь проигнорировать тот факт, что я лежу распластанная на столе перед тремя людьми. К счастью, остальная часть актеров была съемке, так что мы были одни в нашем закоулке лагеря.

— Это в своем роде сооружение. Здесь историческое поле битвы — разве ты не видел мемориальную доску, когда мы ехали?

— Я знаю, что это историческое поле битвы. Мои предки сражались здесь. Но тут на милю нет ни одного здания.

— С другой стороны от трейлеров есть кольцо камней; более того, каменистый участок — своего рода сердце этой пустоши. Он знает достаточно историй, которые можно увидеть в его воспоминаниях.

Клэр шепотом переговаривалась с Финном, подробнее рассказывая ему, как эльфы могут чувствовать души мест. Я решила не обращать на них внимание, прогнала мысли о том, что Пэйн стоит так близко ко мне, и очистила свое сознание.

Обычно мне требуется несколько минут, чтобы успокоить свои мысли для того, чтобы услышать голос дома, но это место, имеющее мощную потустороннюю основу, заговорило со мной сразу.

Точнее, это сделали люди.

— Стоп, — сказала я, открыв на несколько секунд глаза и опять закрыв их. Нас окружало кольцо мужчин, их количество росло, пока я смотрела на них.

— Сэм? — спросил Пэйн, нахмурив лоб, отчего между его бровями появилась складка. — Что случилось?

Я посмотрела на мужчин. Их было около двадцати, их возраст колебался от подростков до шестидесятилетних стариков. Все они были одеты в рваные туники, неряшливые изношенные пледы, обернутые вокруг их талии, каждый был вооружен огромным, массивным мечом.

— Мне кажется, что я только что встретилась с жителями Дунстанской пустоши. Здравствуйте, господа.

Один из мужчин выступил вперед и сказал что-то на языке, который я не понимала.

— Призраки? — спросил Пэйн.

— Мне так кажется. К сожалению, мы, похоже, говорим на разных языках. Кто-нибудь из вас говорит на старо-шотландском?

— Это, должно быть, гэльский, и я его немного знаю.

— Хорошо, — сказала я, взяв его за руку. Она была теплой, сильной, и от этого ощущения меня охватил легкий озноб. — Тогда ты не мог бы перевести?

— Перевести? Перевести что?

Я открыл ему свои мысли, желая, чтобы он увидел все моими глазами. Он отпрянул от соприкосновения с моим сознанием.

— Что ты надумала? — Его голос перешел на шепот, чтобы только я могла его услышать, но он был полон негодования.

Я хочу позволить тебе увидеть призраков. Мама так делала с папой всякий раз, когда он хотел посмотреть эльфийские фишки. Она говорила, что просто сливалась с ним разумом, и он мог видеть то, что видела она.