Эти слова апача оказались решающими. Один из нихоров уехал, чтобы передать их своему вождю.

Я, естественно, очень желал осмотреть содержимое бумажника, добытого мною в вигваме Мелтона, но открывать его в отсутствии законного хозяина было бы по меньшей мере неэтично. Мои спутники, видимо, думали точно так же, раз до сих пор и полсловом не заикнулись об этом. И вдруг Данкер сказал:

— Сэр, мы забыли о бумажнике.

— Его содержимое нас ничуть не касается.

— Это верно, но вам ведь полагалось бы, по крайней мере, убедиться, что вы взяли именно тот бумажник, который нам нужен. Мелтон может спрятать свои деньги и в совершенно ином месте.

— Гм! Это вполне вероятно. Но мне хотелось бы впоследствии доказывать, что мы не вскрывали его бумажник.

— Почему? Уж не принимает ли мистер Фогель нас за мошенников и негодяев? Будьте же благоразумны! Если у меня в кармане лежит орех, почему бы мне не узнать, пуст ли он или со здоровым ядрышком? А если вы взяли не тот бумажник? Вам же непременно надо узнать, в чем там дело, сэр! Если впоследствии вы вручите вашему мистеру Фогелю пустой кошелек, то вряд ли вас поблагодарят за то, что вы жертвовали собой ради него и даже рисковали своей жизнью.

Он был полностью прав, и все остальные придерживались того же мнения. Я вытащил бумажник и раскрыл его. Он был изготовлен по образцу портмоне для банкнот и внутри оставался совершенно сухим. В каждом его отделении хранился кожаный конверт на застежке из того же материала. Я вытащил застежку из прорези и обнаружил разложенные в конверты (для каждой страны по отдельности) американские, английские, немецкие, французские и иные государственные и банковские ценные бумаги с умопомрачительными цифрами. Тут было целое состояние, подобное которому людям, пожалуй, редко когда доводилось держать в руках, исключая, конечно, банковских воротил; я понял это, даже не открывая всех пакетов.

— Тысяча чертей! — вскрикнул Данкер, вытаращив глаза. — Это миллионы! Сын моего отца отдал бы все, что угодно, лишь бы старый Хантер был моим дядей или еще каким родичем! Шеттерхэнд! Позволь нам все же разок пересчитать эти бумажки!

— Нет, — ответил я. — Мы убедились, что я раздобыл нужный бумажник. Этого достаточно. Первым, кто сосчитает бумаги, должен быть их владелец.

Я снова убрал кожаные конверты в кошелек, закрыл портмоне и опять спрятал его. В одной из секций бумажника я заметил, помимо конверта, несколько бумаг, но не стал их вынимать, ибо Данкер вполне мог развернуть и прочитать их.

Мы покинули Тенистый источник, взяв курс на северо-восток. Виннету возглавил наш отряд. Настала ночь, но апач, как обычно, так хорошо знал свое дело, что ни на шаг ни вправо, ни влево не отклонялся от прямого пути.

Небо было звездным, а воздух — таким чистым, что было видно довольно далеко. Через три часа довольно быстрой скачки мы увидели темную громаду горы.

— Это Змеиная гора, — констатировал апач.

Мы сделали крюк, обогнув низкий восточный отрог горы, и подъехали к ней с северной стороны. Теперь поросшие лесом пологие склоны горы лежали по левую руку от нас. Лес отдельными клиньями вдавался в ровную пустошь, которую мы объехали, чтобы добраться до источника, где хотели остановиться на отдых. Едва Виннету обратил внимание на то, что мы уже поблизости от него, как внезапно остановил свою лошадь.

— Тихо! Ни звука! — прошептал он.

Тотчас мы наклонились вперед и положили на морды лошадей ладони, дабы удержать их от фырканья.

— Что там такое? — тихо спросил я. — Ты что-нибудь увидел?

— Нет, но чувствую запах.

Он сильно втянул ноздрями воздух и сказал:

— Там горит костер.

— Где?

— Должно быть, у источника. Пусть мои братья останутся здесь и подождут меня.

Он слез на землю и передал мне поводья своего коня.

— Разве источник настолько близко, что там могут услышать фырканье наших коней?

— Могут. Поэтому вам на всякий случай лучше отъехать назад.

И он скрылся в зарослях. Мы отъехали немного назад. Прошло немало времени, прежде чем вернулся Виннету. Он шел выпрямившись, и это был знак того, что опасности не было.

— Мои братья будут рады узнать, кого я увидел, — сообщил он.

— Ну и кого же? — спросил Данкер, самый любопытный среди нас.

— Юдит.

— Черт побери! Я бы ее тоже с удовольствием повидал. Вы мне так много рассказывали об этой леди, что мне очень хочется глянуть на нее, — сказал Данкер.

— У вас еще будет такая возможность, мастер Данкер, — сказал Эмери. — Вы не только увидите ее, но даже сможете поговорить с ней.

— Пора наконец поймать эту шалую бабенку. Ее нельзя оставлять на свободе хотя бы потому, что она может принести нам еще немало неприятностей.

— Она все-таки вряд ли способна очень уж сильно нам навредить. Главное — поймать наконец нашего дорогого Джонатана.

— Конечно!

— Неужели мне придется повторять тебе то, что я уже говорил! Мелтон хочет перехватить нас. Если он никого не встретит по пути, то подумает, что мы находимся еще в пуэбло, и поедет туда. Если мы дадим ему уйти так далеко, то он легко сумеет улизнуть от нас, да даже наверняка сделает это. Но если он встретит Юдит, то узнает от нее, что мы здесь, и потому не поедет в пуэбло, а останется, чтобы схватить нас с помощью могольонов. Разве так не может быть?

— Может, если сбудется твое предположение, что он повстречает ее. Но разве это так уж непременно произойдет?

— Конечно, нет.

— Значит, будет лучше на всякий случай обезвредить эту женщину.

— Нет, — возразил ему Виннету. — Мы не должны трогать ее, ведь она встретится с Мелтоном.

Он произнес это с такой уверенностью, что я сам этому подивился, и потому спросил его:

— Мой брат, кажется, не сомневается в этом?

— Если Джонатан не слеп и если у полусотни его могольонов есть глаза, то они обязательно встретят белую скво. Я уже говорил, что дорога на пуэбло пролегает в получасе езды отсюда. На этой равнине нет ни скалы, ни куста, ни дерева. Ну а белая скво развела у источника такой большой костер, что на нем можно было бы зажарить огромного бизона. Пламя такое сильное, так высоко полыхает, что его увидишь не только в получасе езды отсюда, но и гораздо дальше.

— Очень хорошо! Если Мелтон будет здесь проезжать или уже находится поблизости, то, стало быть, увидит его. Но если он еще не выехал или уже проехал, что тогда?

— Проехать он еще не мог. Мелтон не слишком ловко ездит верхом, да и его могольоны тоже нерасторопны. У них нет причин гнать своих лошадей. Если они, как я предполагаю, поехали обычным индейским шагом, то не уедут дальше этих мест. И поскольку источник, возле которого расположилась на ночлег Юдит со своими краснокожими, славится лучшей в округе водой, а могольоны прибудут в эти места в то время, когда пора останавливаться на отдых, то очень даже вероятно, что они завернут к источнику и останутся там на ночь.

— Вот была бы потеха! — рассмеялся англичанин. — Мы бы разом взяли в плен всю шайку, Юдит, Джонатана, а также могольонов!

— Рано радоваться, — прервал я его. — Во-первых, тех, кого ты хочешь схватить, еще нет здесь, и вообще еще неизвестно, собираются ли они сюда.

— Терпение, и еще раз терпение. Я тоже хочу посмотреть, что делается у костра.

— Мы останемся здесь?

— Нет, вначале мы должны перебраться на более безопасное место.

Мы повернули назад и добрались до восточного выступа Змеиной горы. Южную ее сторону я счел безопасным прибежищем. Мы сошли с коней. Эмери и Данкеру следовало оставаться здесь, вместе с разведчиками нихоров, а Виннету и я вернулись на прежнее место.

Когда мы достигли примерно той точки, где апач учуял дым костра, он не пошел той тропой, что проторил тогда: не полез напрямик в заросли, а взял левее, к круто вздымавшемуся подножию горы, где росли деревья. Когда мы прибыли туда, лишь темная мгла обволакивала нас. Мы пробирались дальше на ощупь, впереди брел апач, а я следовал за ним. Это длилось, пожалуй, четверть часа, ведь нам полагалось быть очень осторожными, и продвигались мы лишь дюйм за дюймом.