Собственная коллекция минералов Гёте содержала до 18 000 экземпляров. Он над ней работал, пользуясь для химических проб помощью йенских и веймарских химиков.
Благодаря своим связям Гёте — обменом и подарками — непрерывно увеличивал свою коллекцию. В частности, он собрал в ней образцы превосходных русских минералов. Они доставлялись ему богатыми русскими минералогами — коллекционерами, которых было в то время относительно много среди русских бар. Знакомцы его: кн. Д. А.Голицын (1734–1803), гр. А. Г.Строганов (1795–1891), гр. А. К.Разумовский (1752–1836), Г. Х.Струве (1772–1851) и др. были прекрасными специалистами минералогии и доставляли ему русские образцы. Некоторые из них (Строганов, Голицын) жертвовали коллекции и минералы и в Йенский университет. Благодаря своему положению в Веймаре Гёте получил в свою коллекцию русские минералы из Урала и Сибири из правительственных и придворных сфер.
21. Наряду с минералогической коллекцией Гёте должно быть поставлено его большое остеологическое собрание, до известной степени носящее характер палеонтологический, так как в нем были собраны кости послетретичных ископаемых, находимых постоянно в то время в Саксен — Веймарском герцогстве и в окрестных местах при постройках, в каменоломнях, в глинищах и при добыче песка. Эта остеологическая коллекция создавалась в связи с анатомо — морфологическими трудами Гёте.
Собрание коллекций было для Гёте не препровождением времени любителя, знатока, — оно было одним из способов его научной работы. Гёте пришел этим путем в материально благоприятных условиях своей жизни к созданию своеобразного музея, сейчас сохраненного. Гёте, в результате этой работы, становился знатоком той области знания, предметы которой он собирал. Он держал в своей памяти этим путем огромное количество точно установленных, постоянно обдумываемых фактов. Он распространял этот способ научной работы на изучение нумизматики, рисунков, гравюр, камней, скульптуры, медалей. Он работал так упорно и систематически всю жизнь. Работал, как ученый.
22. Своеобразную форму приняло для Гёте при этом изучение живых тел природы — живых существ. Гёте не собирал систематически гербария, коллекций насекомых или птиц. Едва ли правильно объяснять это тем, как это делали, что для этого у него не хватало времени, вернее, это было связано у Гёте с его представлениями о биосфере. Живое он считал необходимым изучать не в мертвых его остатках, а только в живом состоянии, на воле. Он собирал и изучал живые предметы.
Гёте неустанно гербаризировал, определял живые растения, ставя их в систему. Ботанические сочинения Линнея и, по — видимому, его «Система природы» были его настольной книгой.
Гёте в 1780–х годах и другим путем создал себе базу для живого наблюдения растений — в Веймаре были собраны под его руководством драгоценные иноземные растения в теплицах, а в парках великолепные дендрологические коллекции. В библиотеках Веймара им в течение десятков лет собрана была богатая литература, нужная для определения живых и мертвых тел природы.
23. Его методика наблюдателя природы не ограничилась собиранием только коллекций в той или иной форме.
Гёте наблюдал природу и в более грандиозных ее процессах. В многочисленных путешествиях Гёте пешком и на лошадях объездил значительную часть современной Германии, значительные части Польши, Франции (из теперешней Франции он был только в Страсбурге, не был в Париже), Чехословакии, Австрии, Швейцарии, Италии (кончил Сицилией и Пестумом). Лишь неспокойное для мирных передвижений время разгара Наполеоновских войн начала XIX в. остановило планы дальнейшего расширения личного знакомства Гёте с новыми странами. Перед наступающей бурей в конце 1797 г. Гёте вернулся из Швейцарии назад в Веймар, отложив, казалось, навсегда, в тревожные наступившие годы новую большую поездку в Италию, куда он стремился.
Все эти передвижения Гёте, помимо тех или иных причин, их вызвавших, были всегда связаны с изучением памятников искусства, зодчества, скульптуры, театра, музыки, живописи, древности, прежде всего античной, и широким изучением живой и мертвой природы каждой местности. Гёте охватывал каждую новую страну как натуралист и как художник. Помимо живой природы, главным образом растительности, на первое место перед ним выступали большие проблемы биологического характера.
Мы увидим, что Гёте чувствовал природу как живую. Природа для него была область жизни, т. е. биосфера.
…В геологии он определял породы и минералы, поскольку это можно было сделать в его время. Он работал в поле, как геолог, готовился к своим геологическим экскурсиям так же, как он готовился к изучению древности или произведений искусства. Он овладевал раньше известным в литературе о геологическом строении местности. В этой работе он стремился к наибольшей точности и брал из нее все, что можно было взять в его время и в его условиях. В очень многих своих обобщениях он так же ошибался, как и в нептунистических представлениях. Но наряду с этим, конечно, он был в очень многих случаях и впереди своего времени. «Ошибки» при таком характере работы не были ошибками в нашем обычном понимании этого слова. Это было проявление уровня знания времени, раз только (что и было наделе) он работал в поле и в кабинете как настоящий натуралист своего времени. В виде примера отмечу три геологические проблемы и достижения Гёте, в которых он опередил свое время.
Во — первых, он явился одним из инициаторов создания геологической карты Тюрингии. Любопытно, что цвета для обозначения разных геологических формаций были выбраны Гёте исходя из его идеи о цветности. Он придавал геологической карте большое значение для геологических разведок. Цвета этой карты вошли в жизнь и сохранились в современных геологических картах планеты. Они были введены в жизнь международным соглашением на Международном геологическом конгрессе в Болонье в 1878 г.
Другая новая в то время идея Гёте связана с вопросом о геологическом значении ледниковых явлений. Наблюдая в Альпах современные ледники, он правильно заключил о большом значении ледниковых процессов в прежнее геологическое время в Швейцарии и в Германии и о связанных с этим изменением климатических условиях. Он связывал это с существованием в это время похолодания климата. Он был в числе передовых геологов, у которых росла эта идея, давшая начало через 40–50 лет после смерти Гёте новой науке — гляциологии.
Еще ярче, мне кажется, это выявляется в его понимании геологического времени. Здесь он на несколько поколений шел впереди. Он был совершенно свободен от библейского и ньютонианского представления о времени. Он мыслил о миллионах лет существования Земли и даже существования человека.
…Гёте был одним из первых, который заговорил на Западе о миллионах лет геологического времени, о такой длительности нашей планеты после тысячелетнего перерыва.
Движение науки XX столетия находит в ней некоторые из своих корней — например, то новое представление о количественном учете геологического времени, которое так характерно для геологии наших дней. То же самое мы видим и в конкретных, фактических наблюдениях Гёте: факты, им наблюдаемые, не прошли бесследно и остаются как ценные указания в архиве науки. До конца жизни он стремился быть в курсе новых достижений и новых пониманий в геологии.
Интерес Гёте к метеорологии проявлялся двойственно. Он первый в Германии организовал сеть метеорологических станций в Веймар — Эйзенахском герцогстве, которые быстро распространились в других ее государствах. Его инициативой вызвана была первая горная станция в Шнеекоппе в Исполинских горах (Крконошах) в Чехии. Наряду с этими точными наблюдениями его попытки объяснения, самый подход к ним, были неверны и архаичны. Гёте объяснял барометрические колебания колебаниями силы тяжести и видел в барометрическом давлении в связи с этим основное первичное явление для объяснения погоды.
Но основная работа, с точки зрения натуралиста, — сбор и организация новых фактов — была правильна: точное описание фактов прежде всего, а не их объяснение; и здесь работы Гёте не пропали.