Однако в мае 1939 года я неожиданно серьезно заболел. Меня на носилках доставили в военный госпиталь в Хайфе, и, поскольку у меня в легком обнаружили затемнение, все сочли, что это туберкулез. Лучше мне не становилось, и в конце концов я потребовал, чтобы меня отправили домой в Англию. Я был уверен, что, уехав из жаркого и влажного климата Хайфы, я обязательно поправлюсь. Меня отправили в Англию в сопровождении двух медицинских сестер и двух санитаров, поскольку я считался тяжелобольным. Так и было.
Морское путешествие поставило меня на ноги, и в Тилбери я сошел на берег в добром здравии. Направившись прямо в лондонский Миллбэнк-госпиталь, я запросил полное медицинское обследование; оно заняло три дня, и заключение гласило, что у меня все в порядке. Я поинтересовался затемнением в легком — оно исчезло.
После отпуска я отправился в военное министерство и спросил, могу ли я теперь приступить к командованию 3-й дивизией. Тучи войны уже висели совсем низко, и армия ждала мобилизации. Мне объяснили, что при мобилизации предполагавшиеся ранее назначения автоматически отменяются и все остаются на своих местах. Теперешний командир 3-й дивизии был выбран на должность губернатора колонии и в ближайшее время собирался выехать к новому месту службы, теперь же ему придется остаться в дивизии.
Тогда я сказал, что хотел бы вернуться в Палестину к своей 8-й дивизии; однако ответ был отрицательным, поскольку мою дивизию уже принял новый командир. Мне объявили, что я перехожу в объединенный резерв генерал-майоров, ожидающих назначения. Это меня совсем не устраивало — Британия готовится к войне, а мне придется ждать места. Я допек военное министерство. В итоге того генерала все-таки отправили в колонию, он прекрасно соответствовал этой работе и стал великолепным губернатором. Я принял 3-ю дивизию за несколько дней до объявления войны. [45]
Глава четвертая. Англия вступает в войну в 1939 г
28 августа я принял командование 3-й дивизией. Частичная мобилизация уже началась, полную предполагалось объявить 1 сентября, в тот самый день, когда немецкие войска вторглись в Польшу, а Германии предъявили ультиматум.
В этой главе я сосредоточусь исключительно на действиях британских экспедиционных войск (БЭВ), посланных во Францию вскоре после объявления войны, в состав которых входила и моя дивизия. О происходившем в это время на других театрах военных действий, скажем, в Норвегии, я знаю только то, что слышал от кого-либо или читал.
Подробно переброска БЭВ через Английский канал во Францию в сентябре и октябре, первая военная зима, активные боевые действия, которые развернулись 10 мая 1940 года и закончились в июне, описаны майором Л. Ф. Эллисом в книге «Война во Франции и Фландрии 1939–1940 гг.», опубликованной Издательством Ее Величества в 1953 году. Это очень хорошая книга и прекрасно передает события того времени, но это толстый формат, перегруженный подробностями, которые не представляют интереса для широкой публики. Более того, автору по необходимости пришлось опустить некоторые существенные факторы, повлиявшие на исход кампании. Упомянув их, ему пришлось бы возложить ответственность за многое из того, что произошло, на плечи политического и военного руководства страны в предвоенные годы.
В сентябре 1939 года английская армия оказалась совершенно не готова к ведению современной войны в континентальной Европе. Долгое время в Англии считалось, что в случае новой войны с Германией ее участие в обороне Запада ограничится в основном действиями военно-морских и военно-воздушных [46] сил. Уму непостижимо, какой политик мог представить себе, что во время новой мировой войны Англии удастся избежать направления своей армии на континент на помощь французам.
В предвоенные годы в Англии какое-то время не проводилось никаких крупных военных учений. Впрочем, наша регулярная армия и не смогла бы проводить учения в обстановке, приближенной к боевой. Сухопутные войска не располагали адекватной системой связи, не имелось эффективной службы тыла, отсутствовала четкая структура высшего командования. Все это пришлось создавать на ходу, уже отмобилизовавшись. Оставлял желать лучшего и транспорт: во время мобилизации автомобильный парк пополнялся за счет машин, реквизированных у гражданских фирм. Транспортные средства моей дивизии в значительной мере состояли из автобусов и грузовиков, реквизированных в городах по всей Англии. Практически все они нуждались в серьезном ремонте, вот почему, когда моя дивизия проследовала из порта высадки в район сосредоточения около границы Франции, на обочинах французских дорог осталось множество вышедших из строя автомобилей.
Основу противотанкового вооружения моей дивизии составляли орудия калибра 42 мм. На вооружении пехоты были противотанковые ружья калибра 20,32 мм. У французов срочно закупили орудия калибра 37 мм на ручных станинах. Каждый батальон получил несколько таких орудий. Помимо этого, в моей дивизии против танков могла использоваться часть дивизионной артиллерии — орудия калибра 94 мм.
Где-то во Франции имелась одна армейская танковая бригада, подчиненная непосредственно главнокомандующему. Лично я не видел ни одного танка этой бригады ни зимой, ни во время активных боевых действий в мае. А ведь именно мы, англичане, изобрели танк и впервые в 1916 году использовали его в бою.
К стыду, приходится признать, что мы послали нашу армию на эту самую современную войну с совершенно неадекватным вооружением и снаряжением, а потому должны винить только себя за те катастрофы, которые постигли нас на полях сражений в 1940 году, когда начались боевые действия.
Кто должен нести за это ответственность? По моему мнению, все сменявшие друг друга английские правительства в период [47] между мировыми войнами, а особенно те, что руководили страной с 1932 года, когда заговорили о необходимости перевооружения армии на современной основе. До 1938 года дальше обсуждений дело не шло, а в 1939 году реформа армии все еще продвигалась черепашьими темпами. Достаточно точно зная ситуацию, сложившуюся в дислоцировавшейся во Франции английской полевой армии, а особенно в моей дивизии, я крайне удивился, прочитав в газете в один из октябрьских дней 1939 г. речь, произнесенную в парламенте министром обороны (Хор-Белишем), в которой он объявил о развертывании во Франции британских экспедиционных войск. Он заверил парламент и народ Великобритании, что только что отправленная во Францию армия подготовлена «по последнему слову техники, превзойти которое невозможно. Наша армия вооружена не хуже, если не лучше, любой другой армии».
Теперь обратимся к структуре командования и управления боевыми действиями. В конечном счете именно это является решающим фактором, от которого зависит все, при условии, что войска соответствующим образом вооружены и обучены. Учитывая быстротечность операций, несовершенная организация командования в современной войне вполне может привести к поражению.
Вероятно, наиболее значительными начальниками в министерстве накануне войны были следующие. Начальник Имперского генерального штаба (НИГШ) лорд Горт, кадровый командующий английской армией. Слово «имперский» добавили к названию этой должности в 1909 году. Сейчас оно утратило первоначальное значение. Начальник оперативного и разведывательного управления (генерал-майор Генри Паунелл), который отвечал за все планирование боевых действий и получение разведданных, на основе которых оно осуществлялось. В те дни один генерал-майор возглавлял оба направления, и оперативное, и разведывательное. Теперь они разделены, и каждое возглавляется генералом. Начальник управления территориальной армии (генерал-майор Дуглас Браунригг). В марте 1939 года правительство без консультаций с НИГШ и даже не поставив его в известность, удвоило численность нашей армии. Горт, который тогда занимал пост НИГШ, сказал мне, что узнал об этом из утренней газеты. [48]
Все три офицера в день объявления войны были переведены из министерства в БЭВ, Горт занял должность командующего БЭВ, Паунелл — начальника штаба, Браунригг — генерал-адъютанта.