— Заходи! — воскликнула Сьюзан, распахивая дверь, и от резкого движения покачнулась.

Роберт, увидев нетвердо стоящую на ногах Сьюзан со стаканом в руке, от неожиданности попятился.

— Ну что ты, заходи! — заплетающимся языком проговорила Сьюзан. — Выпьем на будер… бруден… брудер… ну, в общем, выпьем.

Ей не удалось без запинки произнести сложное слово, и это ее рассмешило. Хихикая, она отступила в сторону, пропуская Роберта в квартиру.

— Сьюзан, ты пьяна? — спросил удивленный Роберт, прикрывая за собой дверь.

— Чуть-чуть, — хихикнула Сьюзан и икнула. — Самую малость.

— И по какому случаю, позволь спросить? — Роберт поморщился.

В затуманенном алкоголем сознании Сьюзан проскочила мысль, что ее друг терпеть не может пьяных женщин. Но это ее сейчас не волновало. Сейчас ее ничто не волновало. Ни се любовник, ни родители, ни предсказания гадалки.

— А просто так. Или я не имею права? — Сьюзан снова икнула и, покачиваясь, направилась в комнату.

Роберт последовал за ней. Но в комнату не прошел, а остановился в дверях, прислонившись к косяку.

Нагнувшись, Сьюзан подняла стоящую у дивана полупустую бутылку виски.

— Будешь? — спросила она Роберта. Тот покачал головой. — Ну как хочешь. А я выпью. — Сьюзан тяжело шлепнулась на диван и влила в себя еще одну изрядную порцию алкоголя. — Иди ко мне. — Сьюзан хлопнула рукой по дивану, приглашая Роберта сесть рядом с ней.

Роберт не пошевелился. Заметив это, Сьюзан встала и подошла к нему. Приблизив свое лицо к его лицу, она спросила:

— Я тебе противна? Зачем ты все-таки приехал?

— Ты пьяна, — ответил Роберт, отворачиваясь от нее.

— Нет, я тебе противна, — покачала головой Сьюзан. — Иначе бы ты уже давно женился на мне. Права Уна, давно мне пора гнать тебя прочь.

Роберт молчал, а Сьюзан продолжила:

— А я так и поступлю. Шел бы ты, Роберт, отсюда. Своим надутым видом ты только праздник портишь. Видеть тебя не желаю. — Сьюзан указала брезгливо смотрящему на нее Роберту пальцем на дверь: — Я что сказала?

Вон отсюда!

— Завтра ты об этом сильно пожалеешь, — прошипел Роберт, отступая к двери.

— Да никогда! — бросила Сьюзан и опять икнула. — Я тебя ненавижу.

— Ты отвратительна, — не остался в долгу Роберт. — Не следовало мне приезжать. А я испугался, что с тобой что-то случилось. Думал, нужна моя помощь. А ты…

— Да, случилось, но ты не заслуживаешь того, чтобы я рассказала тебе об этом. — Слова давались Сьюзан с трудом, язык заплетался. Решив, что ничего объяснять Роберту не будет, она вновь выставила вперед палец и сказала: — Пошел вон! И больше, больше никогда, слышишь, никогда не приходи сюда!

Роберт, не сказав ни слова, а лишь одарив ее презрительным взглядом, покинул квартиру. Сьюзан вздрогнула от громкого хлопка закрывшейся двери.

— Вот так-то лучше, — сказала она и, придерживаясь за стену, направилась к дивану, у которого стояла уже почти пустая бутылка.

8

Возвращение в реальность было мучительным, но необходимым. Сон был еще хуже. Отвратительно тягучий, наполненный шипящими, скользкими, длиннотелыми тварями, окружавшими ее со всех сторон. Самое противное было то, что каждая из этих тварей норовила дохнуть в лицо тошнотворным смрадом. Они подступали к ней, окружали и шевелились, шевелились.

Сьюзан пыталась проснуться уже несколько раз, но не могла. В самый последний момент, когда до пробуждения оставалась доля мгновения, одна из скользких тварей обхватывала ее за шею и утягивала обратно в кошмар.

Чтобы разорвать эту связь, требовалось усилие. Но сил на усилие (такой вот каламбур) совершенно не было. Даже во сне Сьюзан чувствовала, до какой степени она обессилела.

К тому же ужасно болела голова. Голова болела даже во сне. А в моменты, когда Сьюзан удавалось оказаться на грани сна и бодрствования, голова просто раскалывалась. А еще ее тошнило, было муторно и противно.

Так что находиться во сне было в какой-то мере даже удобнее. Но продолжаться так до бесконечности не могло. Что-то, чему Сьюзан не могла дать определения, волновало ее и беспокоило.

Собрав всю волю в кулак, Сьюзан наконец-то пробудилась и была ослеплена ярким светом. Она так и лежала одетая, свернувшись калачиком на диване. В гостиной горел свет, хотя за окном стоял ясный день и лучи солнца били в комнату. Под потолком горела лампа. Свет от нее казался тусклым и неестественным. Работал телевизор, который она так и не удосужилась вчера выключить. Рядом с диваном валялась пустая бутылка из-под виски. На полу стоял стакан, а рядом с ним опустошенная наполовину бутылка красного вина. Сьюзан наморщила лоб, но так и не смогла вспомнить, когда же она ее достала из бара.

Вчерашний вечер смутно проступал сквозь пелену тумана. Она помнила, что зачем-то приходил Роберт. Помнила, что ужасно на него разозлилась. Это было последнее воспоминание, что ей удалось извлечь из памяти. После этого — пустота и гадкие скользкие твари из сна.

Сьюзан подняла голову, но накатившая тошнота заставила ее замереть. Хватило сил только для того, чтобы вернуть голову на диван. Лучше еще поспать, подняться все равно нет сил.

И вдруг страшная мысль стрелой пронеслась в мозгу: сегодня пятница, она должна быть на работе! Медленно, чтобы только не тряхнуть раскалывающейся от боли головой, она перевернулась на спину и посмотрела на часы, висящие над диваном. Часы показывали половину девятого. Все пропало! Даже если она сейчас вскочит с дивана и выбежит из дома, к началу работы она все равно опоздает.

Сьюзан прикрыла глаза. Стоит ли торопиться? Она все равно опоздала. Опоздала в первый раз в жизни. И, скорее всего, в последний. Ведь, по словам прорицательницы, ей осталось жить меньше недели. За это время она вряд ли сумеет еще раз проспать на работу.

Странным для Сьюзан было то, что Алана предсказала ей смерть на следующей неделе. По ее нынешнему состоянию Сьюзан готова была умереть прямо сейчас, не вставая с дивана. Но смерть не приходила, и Сьюзан сказала себе:

— А ну-ка, поднимайся! Хватит прикидываться!

Сознание медленно, но неотвратимо начинало функционировать. Вчерашнее отсутствие на работе требовало обязательного сегодняшнего присутствия. Сьюзан должна сегодня быть в офисе, обязательно должна. Несмотря на то, что она не в состоянии даже подняться с дивана.

Это неправда! Человек в состоянии совершить многое, пусть через силу, но совершить. А то, что ей так паршиво, это уже ее проблемы, и они никого не касаются.

Сжав зубы и кулаки, Сьюзан осторожно села. Пол мгновенно встал на дыбы, и Сьюзан замутило, подступила тошнота.

— Вот так, молодец! — похвалила себя Сьюзан и, приложив ко рту ладонь, поднялась на ноги.

Коленки дрожали, но у нее хватило сил доползти до ванной и взглянуть на себя в зеркало. Вид был отвратительный. Сьюзан поморщилась, она была противна сама себе. Отекшее лицо, заплывшие глаза, взлохмаченные волосы. Увидишь такую физиономию — испугаешься.

Стараясь не думать, что же скажут на работе, она включила холодный душ и, сжав зубы, встала под него. Жесткие ледяные струи стегали ее по голове, по спине, по плечам. Охая и морщась от боли, Сьюзан выдержала пять минут экзекуции.

— Вот и хорошо, вот и отлично! — приговаривала она, выключив воду.

Сьюзан, конечно, лукавила. До отличного состояния было очень далеко, но легче стало определенно. Тошнота отступила, и голова больше не кружилась. Хотя и болела со страшной силой.

Сьюзан нашла в аптечке пузырек с аспирином, проглотила одну таблетку. Потом подумала и приняла еще одну. С остервенением почистила зубы и, завернувшись в полотенце, пошла в спальню.

Телефон зазвонил, когда часы показывали четверть десятого, а Сьюзан надевала туфли. Удивившись звонку в столь неурочный час, она подошла к телефону. Определитель показывал номер Роберта. Вначале она хотела проигнорировать звонок и уже направилась к входной двери, но потом передумала, вернулась и сняла трубку.