– Я погожу. Намечается кой-что поинтереснее. Не так ли, докторица?

Мэри непроизвольно подалась назад, оттолкнулась ногами, поползла… Связанные какой-то грязной тряпкой руки не позволяли закрыться, одернуть задравшуюся (футболку, сжаться в комок. Не позволяли защищаться.

Страх затопил ее всю, с ног до головы. Стало пусто в груди, холодно в животе, руки и ноги превратились в ватные валики. Она чувствовала, что у нее дрожат губы, дрожат постыдно и жалко, к тому же все сильнее. Это видели и те, кто смотрел на нее, ухмыляясь с той стороны костра.

Сэм неспешно поднялся, вразвалочку подошел к лежащей Мэри. Медленно расстегнул брюки, вытянул из них рубаху. От него нестерпимо воняло потом и спиртным. Он слегка наклонился вперед.

– Говорят, ты лечишь массажем? Твой дружок, ублюдок Уиллингтон, немного отшиб мне одну важную часть тела. Нет, она работает, но массаж ей не повредил бы. Как ты на это смотришь? Показать?

Он взялся за резинку трусов, и Мэри зажмурилась. Грубый хриплый хохот заставил ее вжаться в грязный пол.

– Смотрите-ка, она боится смотреть! Небось, у твоего любовничка и смотреть не на что? Так поинтересуйся, как оно бывает у настоящих мужиков! Халк, Сай, а ну…

Грубые жесткие руки бесцеремонно схватили Мэри, проволокли по полу, вздернули куда-то вверх, причиняя неимоверную боль, однако любая боль отступала перед невыносимым ужасом, который испытывала несчастная пленница.

Она оказалась распростертой на грязном и сальном до невозможности столе. Сэм О'Рейли навис над ней, и тогда она закричала истошно и жалобно, как загнанный заяц, как раненый зверек, а потом вслепую ударила ногами…

Сэм отлетел в сторону, разразился грязными проклятиями, а Халк и Саймон – идиотским хохотом.

– Поберегись, Сэм, а то никакой массаж не поможет.

– Смеетесь? Ничего. Сейчас она узнает. А ну, держи ей ноги!

Мэри брыкалась и извивалась изо всех сил.

Отчаяние придало ей сил, но шансы были слишком неравны. Здоровенный Халк вцепился ей в ноги, Саймон вывернул и завел за голову руки. Боль парализовала, не давала двигаться. О'Рейли наклонился совсем близко к ней, дохнул в лицо омерзительным перегаром.

Мэри плюнула ему в глаза и изо всей силы ударила лбом в ухмыляющуюся рожу. Раздался дикий вой и новый град ругательств, а в следующий миг окровавленный Сэм О'Рейли рванул на ней футболку с такой силой, что просто сорвал ее с девушки. К радостному вою добавилось мерзкое торопливое хихиканье Вэла Соммерса.

Мэри выгнулась в руках насильников, взвыла из последних сил.

Жесткая, грубая рука больно ухватила ее за грудь…

А потом наступил конец света.

Ник Грейсон домчал до нужного места с такой скоростью, что это проняло даже привычного ко всему Билла. На самом краю болота машина остановилась, и оба молодых человека выскочили, даже не потрудившись открыть дверцы. Билл коротко и деловито проверил оружие и посмотрел на Ника.

– Теперь возвращайся. Дальше я пойду один.

Ник вскинул голову. В эту минуту он здорово походил на благородного рыцаря из детской книжки, и никакого вам сходства с теленком…

– Ты не моя мамочка, Билл Уиллингтон. Мы пойдем вместе.

– Ник, не обижайся. Прости, но это не игрушки. Там придется драться…

– Я, по-твоему, гожусь только математику списывать? Там Мэри и ей нужна помощь. Ты крутой и вообще новый начальник полиции, но подонки О'Рейли об этом могут и не знать. Вперед.

– Ты не знаешь лес…

– Ты его знаешь, этого достаточно. Вперед, Билл! Здесь даже быстрым шагом минут пятнадцать…

В этот момент из глубины леса до них донесся женский крик. А может быть, и не женский.

Нику приходилось слышать, как кричат зайцы, по весне попадающие под колеса автомобилей. Крик был очень похож.

Они молча кинулись в самое болото, и Ник ни на секунду не усомнился в том, что делает.

За рекордно короткий промежуток времени они промахнули отрезок пути, на котором даже бывалые следопыты шли медленно и осторожно, нащупывая шестами надежные кочки.

Дом вырос перед ними бесшумно и зловеще, а потом из него донесся еще один крик…, и жуткий гогот.

Билл не успел рассердиться на Ника, наорать на Ника, отправить Ника обратно. Чистым безумием было тащить этого перепуганного и доброго, как теленок, парня в самое сердце трясины, да еще на битву с Сэмом О'Рейли.

Однако в этот момент раздался крик Мэри, и Билл перестал размышлять о чем-либо.

Он просто повернулся и кинулся на крик.

Тропа по трясине проходила левее, совсем в другом месте.

Не все ли равно, где вас застигает конец света?

У Мэри перехватило дыхание – во-первых, от вони, исходящей от Сэма О'Рейли, во-вторых, потому что он навалился на нее всей своей тяжестью. Кричать она больше не могла, оставалось только умереть.

В этот миг с треском вылетела оконная рама, сбившая с ног испуганно заскулившего Вэла Соммерса, Вслед за рамой, всего лишь секундой позже, величаво обрушилась часть обветшавшей и прогнившей стены дома.

А потом неведомая сила смела О'Рейли с Мэри, освободила ее руки и ноги и ушла гулять смерчем по комнате. Девушка скатилась со стола, больно ударилась об пол, но даже не заметила этого и, скуля, поползла в угол. Ослепшая от слез, измученная, испуганная до смерти зверушка. Не человек.

Чьи-то руки подхватили ее, и она стала слепо отбиваться, из последних сил шлепая по воздуху и чему-то мягкому. С самой окраины сознания долетел до нее совершенно неуместный в данный момент голос, который она хорошо знала.

– Мэри, это я, успокойся, бедная девочка.

Мэри, МЭРИ!!!

Потом ее голые и грязные плечи накрыл чей-то пиджак, и она подумала, что он наверняка синего цвета. А потом она узнала Ника Грейсона и едва не разрыдалась от счастья, но в этот момент Ник смешно ойкнул и сильно дернул ее в сторону.

Мимо них промчалось нечто крупное и воющее. Судя по голосу – Халк Хоггис. На громадной скорости он врезался в стену, развалил ее окончательно и исчез в клубах вонючей пыли.

И тогда Мэри поняла.

Конец света называется вовсе не Армагеддон Конец света носит имя "Билл Уиллингтон".

…Отскок. Атака. Пируэт, вольт. Прими удар и продолжи его. Плохо. Ты не паровой молот.

Сколько можно махать кулаками и не устать?

Ну пусть полчаса. Потом тебя сомнут. Еще раз.

Продолжи удар. Прими его на грудь, развернись в ту же сторону и проводи его до конца.

Поймай момент, когда он потеряет равновесие, и придай ему дополнительное ускорение.

Замечательно. Не останавливайся. Уходи в вольт.

Теперь обратный пируэт. Используй инерцию удара противника. Как бы он ни был силен – действие всегда равно противодействию. Сколько бы он ни отдал сил удару – ты всегда можешь вернуть ему столько же.

Пируэт. Мягче. Плохо. Ну и что, что лежит?

Он же моргает. А должен вырубиться. Еще раз.

Разминка окончена. К бою, господа офицеры.

Даю установку. Офицер Уиллингтон, на вас совершено нападение. Нападавших…, ну пусть будет пятеро. Отлично. Очень хорошо. Плохо, Билл, плохо…, держи удар! Хорошо. Очень хорошо.

На сегодня достаточно. Билл, можешь снять повязку с глаз…

Он перестал любить и ненавидеть, перестал чувствовать боль и блаженство, превратился в слух и зрение, а еще в ветер и силу. В огонь и водопад. В сухой лист и бешеного тигра.

Он танцевал со смертью, он это знал. Потому что смерть глядела на него из безумных зрачков подонков, осмелившихся прикоснуться к его женщине.

Он был спокоен и холоден. Они сделали свой выбор. Они должны умереть.

Билл Уиллингтон, краса, и гордость Особого отряда, боец от Бога, любимый ученик маленького, пожилого и желчного Джона Джу – уроженца Китая, тридцать лет проработавшего инструктором по рукопашному бою в криминальной полиции Лондона.

Он двигался четко и почти бесшумно. Все его движения были стремительны и экономичны, он был холоден и спокоен, и все же эффект, произведенный им, можно было сравнить только с бомбой, упавшей в курятник.