— От… ч-чего? — Дженнифер вся дрожала и начала заикаться.

— От всего, что удерживает тебя здесь. — Его тон смягчился, и он опять взял ее за руку. — Ты должна разорвать незримые цепи, которыми приковала себя к этому дому и городу, и отправиться с сыном в какое-то новое место. Отправиться в путешествие по жизни.

— Нет! — вскрикнула она.

Он хмуро уставился на Дженнифер, снова превратившись для нее в холодного, чужого человека, которому она не могла доверять.

— Ты сильная, храбрая и предана своему сыну. Обладая такими качествами, ты выдержишь вместе с Энди любые жизненные испытания. В этом я нисколько не сомневаюсь, — отчеканил он скрежещущим голосом. — Так или иначе, теперь, после моего приезда, в твоей судьбе может произойти резкий перелом. Даю тебе неделю, чтобы ты могла подготовить к нему не только саму себя, но и сына.

6

Ни свет ни заря ее разбудила музыка. Изящная мелодия с мягкой настойчивостью струилась по всему дому, проникала в самые укромные уголки и переходы, скользила по подушке и нежно щекотала уши… Проснувшись, Дженнифер с трудом открыла глаза и негодующе уставилась на настенные часы. Было всего полседьмого!

Черт бы побрал этого Бардалфа! Ведь она привыкла вставать каждый день не раньше семи! И этих полчаса ей как раз, может быть, хватило бы, чтобы хоть чуточку отоспаться после бессонной ночи, которую она провела, не смыкая глаз по его вине. Несколько часов подряд Дженнифер крутилась и вертелась, терзаемая злостью из-за того, что так жестоко ошиблась в намерениях этого мужчины. Оказывается, он даже и не собирался поцеловать ее, а лишь выискивал способ дать ей понять, что ее присутствие в его доме было нежелательно.

И вот теперь в таком жутком настроении она проснулась!

Кляня свою неопытность и доверчивость в отношениях с мужчинами, Дженнифер быстро приняла душ, оделась и заправила кровать. Проходя мимо комнаты сына, она заметила, что его постель была уже тоже убрана. Значит, Бардалф разбудил раньше времени и Энди?

Но этим ее удивление не ограничилось. Спускаясь на первый этаж, она уже на середине лестницы уловила вкусный запах свежего бекона, а когда вошла в кухню, с изумлением обнаружила в ней сына. Весь раскрасневшийся, он стоял у плиты и поджаривал на гриле кусочки копченой свиной грудинки.

У матери перехватило дыхание. Раскрасневшиеся щеки — первый признак температуры! Значит, ее ребенок болен? И почему он в кухне один? Почему занимается готовкой еды без подстраховки?

— Энди! — воскликнула она, — Какого черта…

— Привет, ма! Попробуешь моего бекона, пока я не ушел в школу?

Целую минуту Дженнифер не могла подыскать нужных слов, чтобы излить на подростка свое возмущение. А в следующую минуту ей удалось определить источник разбудившей ее сладостной мелодии — переносной магнитофон, который привез с собой из Нью-Йорка Бардалф и который стоял сейчас в гостиной. Нежные звуки продолжали услаждать ее слух, и на какое-то мгновение ей показалось, что новоявленный хозяин особняка, наверняка догадавшись о ее бессонной ночи, специально включил так рано магнитофон, чтобы хоть как-то сбить в ней нервное напряжение, прежде чем они встретятся утром.

Но нет, ему не удастся укротить ее с помощью чарующих звуков! Она все равно выскажется перед ним без обиняков! А эту музыку я сейчас выключу, решила Дженнифер, но тут же передумала. Сначала надо заняться Энди — что если он и в самом деле заболел? Женщина подошла к сыну и осторожно приложила ладонь к его лбу. В этот момент дверь отворилась — и в кухню широко шагнул Бардалф. Будто разгадывая с ходу ее мысли, он сказал:

— Доброе утро, Дженнифер. С твоим сыном все в порядке. Просто мы с ним уже успели сделать пробежку в парке, так что у него на лице цветет обычный здоровый румянец. Не беспокойся. — Он весело улыбнулся и добавил: — Кстати, на обратном пути нам попались маслята — аж восемь штук!.. И еще одно кстати: как тебе нравится эта музыка?

— Прекрасная. — Но тут же она прикусила язык, а затем, понизив тональность голоса, недовольно проворчала: — Я уже хотела было выключить ее.

— Пожалуйста. Как тебе заблагорассудится… Да, и вот еще что, кстати. — Его лицо стало серьезным. — Сейчас мы все вместе позавтракаем, а потом ты приоденешься получше — и я повезу тебя на поиски работы.

— А я сначала хочу поговорить с тобой, — процедила она сквозь зубы и, бесцеремонно взяв его за руку, вывела из кухни в прихожую.

— Ты можешь сделать это в машине, когда мы будем уже в пути. — Дженнифер молчала, выжидая паузу, и он добавил: — Ну хорошо. Я выслушаю тебя, когда Энди уйдет в школу.

— Нет! Я не могу ждать! Ты выслушаешь меня немедленно! — прошипела несговорчивая женщина.

— Должно быть, ты закричала бы на меня погромче, если бы рядом не было твоего сына, — хладнокровно, но справедливо поддел ее Бардалф.

В этот момент из кухни вышел Энди, и Дженнифер пришлось сдаться.

— Хорошо, поговорим позже, — сказала она.

— Буду ждать с нетерпением, — буркнул он.

— Э-э, у меня есть один вопрос, — обратился подросток к Бардалфу. — Ты знаешь что-нибудь о Древней Индии? Мне нужно сделать небольшое сообщение в классе…

— Я провел в Индии почти два года, — ответил Бардалф. — Бывал в Дели, Мадрасе, Калькутте…

Через минуту мальчик уже во все глаза смотрел на своего необыкновенного собеседника и с раскрытым ртом слушал его удивительные рассказы об удивительной стране. Дженнифер тоже так увлеклась легендами и реальными историческими событиями, о которых говорил Бардалф, что боялась пропустить даже одно его слово. Магараджи и бедняки, жадность и щедрость, убийства и любовь до гроба — обо всем этом он рассказывал с такими красочными подробностями, с таким азартом и воодушевлением, что она верила буквально всему, о чем узнавала от него.

Дженнифер видела, что этот человек излучал невероятно сильное обаяние, которое не могло не воздействовать на ее впечатлительного сына.

Но она даже и представить не могла, что будет с Энди, когда он узнает, что этот обаятельный человек собирается выгнать их из дома, в котором они родились…

Закончив свой экскурс в историю Древней Индии, Бардалф жестом показал Дженнифер, чтобы она шла к себе наверх переодеваться, а затем помог Энди собрать учебники и отправиться в школу.

Через десять минут Дженнифер была готова. В своем лучшем костюме бутылочно-зеленого цвета (купленном на развале и не вполне подходившем ей по размеру), в грубой синтетической рубашке, в изрядно изношенных, но до блеска начищенных туфлях и со старой дамской сумочкой она спустилась вниз, поправила перед зеркалом прическу, сбрызнула холодной водой лицо и вышла на улицу.

Бардалф уже поджидал ее около своего «форда». Бегло и явно неодобрительно оглядев ее аляповатый наряд, он молча открыл перед ней дверцу, помог устроиться на переднем сиденье, сел за руль — и спустя несколько минут они уже мчались по открытому шоссе, оставив позади Монтроз.

— Итак, — начала Дженнифер, — у меня к тебе есть деловое предложение.

— Я весь внимание, — не отрывая глаз от дороги, сказал Бардалф.

— В его основе лежит принцип взаимовыгодного сосуществования. — Она кашлянула и обеспокоенно покосилась на него уголком глаза. Его лицо не предвещает ничего хорошего, мелькнуло в голове Дженнифер. — Ты поселяешься в «Монтрозском углу». Я нахожу себе работу. Работаю. Оплачиваю счета, связанные с домом, и одновременно веду все домашнее хозяйство, включая готовку пищи и стирку твоего белья…

— Предложение, конечно, интересное, — прервал ее он, — но в нем не учтена одна маленькая деталь: я не нуждаюсь ни в экономке, ни в поварихе, ни в прачке.

Сердце Дженнифер оборвалось. Какая же она глупая! Не могла догадаться, что Бардалф, как только устроится в особняке, сразу же вызовет в Монтроз свою жену, партнершу, любовницу — любую женщину, к которой он давно привык и которая будет обслуживать его по полной программе!

— Ах да, я и забыла! — Она закрыла глаза и больно закусила нижнюю губу. — Ведь у тебя есть жена. Или партнерша. Или еще кто-нибудь…