Дженни молчала, покачивая головой.

— Ну, что ты мне скажешь?

— Чудовищно!

Брет поднялся со своего кресла и робко сел у ее ног.

— Ты правда так думаешь?

— Чудовищно! Ты стал бы… Господи, я не могу осознать… Значит, ты изучил мое досье, ты все про меня знал, и даже… а я, как дурочка тут…

Она вдруг вспомнила Марка: «Ты — с ним. А я тут, как дурак!». Действительно, Мишель была права: все чувства и поступки ходят по кругу. Даже слова.

— Дженни. Я прошу тебя: подумай, прежде чем дашь мне окончательный ответ. Верь мне. Теперь я весь чист перед тобой и ни в чем больше не обманываю.

— Хорошо. Подумаю.

Когда она под утро вернулась в номер, Брет уже спал, раскинувшись на широкой постели. Какое легкомыслие! — неосознанно обиделась Дженни. И он даже не пошел ее искать! А вдруг с ней что-нибудь случилось бы?.. Но она тут же переполнилась нежностью, когда увидела, как рука Брета точно так же, как и ее, лежит на свободной половине кровати. Вся его поза и выражение лица красноречиво говорили, что ему чего-то сильно не хватает. Он сам — половина их нового целого. Лежит и ждет вторую половину… Дженни разделась, ловко проскользнула под его плечо и легла свернувшись калачиком. Конечно же, он проснулся, и некоторое время они просто лежали и молчали. Брет сопел ей в затылок, потом начал осторожно целовать. Дженни немедленно отозвалась на его ласки, и в шутливой нежной борьбе, когда один пытался раздеть, а другая отчаянно куталась в одеяло, оба не проронили ни слова…

Наконец Дженни сдалась, подарив ему возможность снова испытать настоящее счастье. И если бы кто-нибудь в эту минуту спросил у нее, для чего она живет, она, не задумываясь, ответила бы: «Чтобы каждую ночь умирать в его руках, а утром рождаться заново». И это была абсолютная правда.

Утро принесло с собой серые облака и мелкий моросящий дождь.

— И это — после вчерашнего кузнечика! — посетовал Брет, стоя на балконе.

— Просто кузнечик был безумный на всю голову. Как и мы с тобой. Поэтому и чирикал перед дождем.

— Но нам-то дождь нравится, правда, Дженни?

— Правда. Похоже, это наша с тобой погода. А здесь красиво даже во время дождя. Совсем не похоже на побережье.

— Здесь как-то… По-домашнему. Хочется закрыться в номере и никуда не ходить, пока идет дождь.

— Уютно.

— Да. Как дома.

— Можно книжку читать, кстати.

— Да. Как дома.

— Или камин топить…

— Или смотреть на дождь. Ты хочешь домой, Дженни?

— А где наш дом?

— А где скажешь. Хочешь, будет в Сан-Франциско.

— А как же Чикаго? Там у тебя дела.

— Нет у меня там никаких дел.

— Как это нет? А бизнес?

— Послушай. Почти десять лет я вел одно самое важное в своей жизни дело. И вот довел до конца. До начала… Ну, не важно. И ты думаешь, что после этого я брошу тебя и убегу к делам? Подождут. Есть отец, в конце концов. О чем ты говоришь, Дженни? Какие дела? Мне нужно ее… личное счастье устроить. Семейное. То есть личное…

— Ну что ты так волнуешься?

— Ну… потому что… — Он вдруг стал похож на обиженного школьника, который сейчас заплачет: «я так не игра-аю!» и убежит. — Ты же не дала мне еще ответа. А я все жду.

— Какого?

— На мое предложение.

— А ты мне делал какое-то предложение?

— Да. Ты забыла? Еще в Сан-Франциско.

— А-а, — она скроила наивное лицо, — точно, делал.

— Ну так что ты мне скажешь?

— У меня вопрос. Ты говорил, что не стал продавать мое досье федеральной полиции, а нашел ему другое применение. И что же это такое?

Брет счастливо улыбался. Дженни попала в точку. Теперь они точно будут вместе.

— Видишь ли, любимая… Кроме всего прочего, я узнал удивительную вещь о тебе.

— Какую же?

— Я узнал об одной твоей вполне невинной, но очень сильной мечте.

— Какой такой мечте? — Но она уже и так все поняла.

— Ты хотела стать актрисой? Да?

— Было дело, — медленно и осторожно проговорила Дженни.

— В общем… я подумал-подумал. Да и продал твою историю хорошим сценаристам. У меня есть знакомые ребята… Недалеко от Сан-Франциско. Теперь они делают фильм про Дженни Фокс.

— Недалеко — это в Голливуде, что ли? — Она воровато смотрела на него исподлобья, но ямочки уже заиграли на щеках.

— Да. Надеюсь, ты не против?

Дженни не выдержала, бросилась к нему:

— Брет!!!

— Так что, в принципе, — чуть освобождая шею от ее цепких рук, прошептал он, — ты можешь сняться… в главной роли. Они не будут возражать. Я договорился.

— Брет!!! Я тебя люблю!!! Ты… Ты …волшебник!

— Да. Я исполню все твои желания, если ты исполнишь одно мое.

— Это шантаж?

— Самый пошлый и бесстыдный за всю историю человечества.

— Какая глупость! Я согласна.

— Дженни!.. Подожди. Я не понял, а с чем ты согласна?

— Сняться в кино.

— А мое предложение?

— Какое предложение?

— В таких случаях бывает только одно предложение.

— Ну а что там было дальше по сценарию?

— Они поженились.

— Как банально! Я согласна.

Над Люксембургом снова зашумел дождь. На этот раз — уютный, как никогда…