— Судя по всему, они чего-то не поделили, — заметила Фрэнсис.

— Совершенно верно. Оба пытаются купить одну и ту же машину, чтобы ублажить одного и того же человека.

Фрэнсис в задумчивости посмотрела на меня.

— Какая жалость, Алан. Но, мне кажется, все это уже закончилось. Почему бы просто-напросто не позабыть обо всем?

— Начать с того, что Тед мой крестник.

— Он был твоим крестником десять лет назад. А сейчас он большой взрослый мужчина и, должно быть, как раз сейчас плодит на пару с этой мормонской девицей новых крестников. Или ты и с ними будешь, как курица, носиться?

Я взял статуэтку и поднес ее к лучу проектора.

— А ты помнишь историю про слона и слепца? Они только прикоснулись друг к дружке и «увидели», что в корне отличаются друг от друга. Это-то мы здесь и наблюдаем. Итак, накануне этого таинственного тура Элио убивают и он оставляет меня и своего сына, который по чисто случайному совпадению заводит роман с девушкой, отец которой коллекционирует «Бугатти». — Я покачал головой. — Это не совпадение, такого просто не может быть. Это часть дьявольского замысла. А у нас всего лишь повязки на глазах, и мы еще не догадались, как от них избавиться.

— Мы?

— Членство в этом ордене, к сожалению, не носит добровольного характера. Ты можешь помочь мне, созвонившись с журналами, пока я переговорю с Иваном Ламбертом. Примени все свое очарование.

— Пошел ты на хер, Алан.

— Вот в таком духе.

Фрэнсис рассмеялась, но столь же внезапно и помрачнела. Я и в мыслях не держал объявлять ей этого, но она порой напоминала мою матушку, от которой я не мог скрыть ничего.

— Значит, ты опять уезжаешь.

— Всего на пару дней. Думаю, мне надо нанести визит в университет к Теду.

— Алан…

— Так мы договорились, верно? Слепцы никогда никуда не доберутся, пока не начнут обмениваться между собой наблюдениями.

— Нет, Алан, смысл истории не в этом.

— Моя мораль мне все равно больше нравится.

Глава шестая

27 сентября 1968 г.

В Солт-Лейк-Сити, гласит пословица, есть только два времени года: август и зима. Стоял конец сентября, но солнце поднималось на востоке, как зарево термоядерного взрыва. Жара хлынула на меня, едва я вышел из самолета и поспешил в успокоительную прохладу аэровокзала.

Хертц предложил мне «Камаро», тесный, красный, к тому же с брачком. Машина для малышей, но мне было наплевать на это. Кондиционер работал, как гигантская система охлаждения пивных бутылок. Я поставил его почти на полную мощность и перекинул свои пожитки и футляр с камерой под переднее сиденье.

В этом городе я уже однажды бывал на обратном пути из Йеллоустоуна, когда мы с Лоррен еще чувствовали единение с природой. Разбивали шатер под звездным небом. Звучит это романтически, да так оно и впрямь было, по крайней мере, тогда, хотя и наводило на ненужные параллели с армейскими бивуаками. Такое мне теперь было уже не по нраву, но и бесчисленные мотели с обшарпанной мебелью и непременной гигиенической полоской поперек стульчака нагоняли на меня тоску. Поэтому я заказал номер в отеле «Юта».

Уже в прошлый визит этот отель обратил на себя мое внимание. Не здание, а сущий свадебный пирог на Храмовой площади. Принадлежал он, разумеется, Мормонской церкви. Белоснежный, в стиле рококо снаружи, внутри он блистал алым и золотым плюшем. Сперва я хотел было отправиться сюда прямо из аэропорта, но в приступе ложного озарения по дороге в город вспомнил о том, насколько зыбки все мои планы.

Тед и Карри и не подозревали о том, что я сюда еду. Это, конечно, огорчало меня, но, с другой стороны, зачем звонить заранее, если можешь нарваться на отказ? Адрес Теда у меня имелся. И, казалось, я не столкнусь с неприятностями, решившись выследить хотя бы одного из них. Но, понятно, ничего нельзя знать заранее. Вот почему я позвонил в отель «Юта» прямо с аэровокзала.

— Да, мистер Эшер, ваш номер, конечно же, ждет вас. Но если вы не появитесь до шести вечера, то, пожалуйста, позвоните.

Что ж, ободренный хотя бы тем, что мне не придется ночевать на заднем сиденье, я помчался по 15-му хайвею на юг в сторону Прово и университета. Мне предстояло проехать полсотни миль.

Навстречу неслись дорожные знаки, сопровождаемые нравоучительными изречениями. Вид у «Камаро» был суетливый и малопочтенный, поэтому я, избегая радарных ловушек, держался правого ряда. Так было проще всего вписаться в любой неожиданный поворот.

Последние суматошные дни и мои судорожные попытки самонайма на работу в престижные издания вышли из стадии чисто теоретического планирования на уровень переговоров о допустимых издержках и корпоративных правах. Освещение Королевского тура путем проникновения в ряды его участников? «Мотор, машина и водитель» клюнул на это сразу. Затем Фрэнсис, привыкшая думать и действовать масштабно, позвонила Ральфу Грейвсу в «Лайф». Получив согласие и от него, она засияла как начищенный пятак.

А я меж тем по международному телефону утрясал ситуацию с Иваном Ламбертом. Моя настойчивость и его хорошее воспитание помогли нам быстро уладить дело. Ах да, мистер Эшер, я убежден в том, что все участники тура, начиная с меня, горят нетерпением встретиться с вами. Значит, в Детройте? Семнадцатого октября? Договорились.

Ненужная суета, — твердил я себе. Путешествие по следу Элио не освобождает от уплаты налогов. Но все равно нелепо пытаться превратить собственный альтруистический порыв в доходное дело. Джилл ведь сказала, причем сказала честно, как именно мне надлежит распорядиться собственной жизнью. Начать жить нормально. Что бы это ни значило.

Несколько раз я уже тянулся к телефону, чтобы поведать ей о своих намерениях. Обо всех своих намерениях. Но что бы я мог ей сказать? Знаешь ли, Джилл, мне кажется, что твой сын со своей подружкой что-то скрывают, вот я и решил прижать их обоих как следует.

Хайвей шел параллельно длинному горному хребту Васоч и Винта. Высокие вершины были покрыты снежной шапкой даже сейчас, бабьим летом. Едва выехав из Солт-Лейк-Сити, я начал наталкиваться на рекламные шиты коммерческой палаты Прово. На другом щите — со стрелкой, указывающей куда-то к подножию гор, — значилось: «Университет Брайхема Янга».

Кампус оказался справа от меня. Приземистые здания, в стиле модерн образца середины пятидесятых окружали колокольню. Загорелый парень лет двадцати шел по дороге прямо передо мной. Странно было в те дни увидеть молодого парня, который коротко пострижен. Впрочем, в мормонском святилище, конечно же, не терпели конских хвостов и длинных нечесаных пропотелых прядей.

Я вновь сверился с клочком бумаги, хотя и вызубрил адрес Теда наизусть. Номер 204, Маккей, 1642. Где-то, должно быть, тут… Ага, вот оно. Прямо у главного входа в университет. Пансион «Ривьера».

Я подошел к окошечку дежурного. Стоял полдень, немилосердно пекло. Надо ли мне было прихватить с собой камеру? Наверное, да, решил я; кроме того, исходя из прежнего опыта мне было известно, что она вызывает доверие, когда кто-нибудь становится невольным свидетелем моих поисков. Одно дело, когда перед тобой художник, высматривающий натуру, а совсем другое, когда подозрительный тип, вынюхивающий неизвестно что.

Пансион представлял собой двухэтажное каменное строение под черепичной крышей. Я взобрался по лестнице, потом пошел по коридору к 204-му номеру. Постучал, потом постучал еще раз. Никакого ответа. Я предпринял новую попытку, хотя занавески были задернуты, а кондиционер выключен.

В соседнем номере на полную мощность орали битлы. «Милую Риту, малышку Риту». Дверь была распахнута. Широкоплечий довольно симпатичный парень высунулся наружу. В маечке, в шортах и с бутылкой пива в руке.

— Привет? Чем могу помочь?

— Привет! Я ищу Теда.

Он уставился на меня, мысленно прикидывая, должно быть, сколько мне лет. Может, судя по моей поклаже, я выглядел вполне деловито, а может, и совсем напротив.