— И какого рода добыча тебя интересует? — спросила она, весьма довольная тонким подтекстом вопроса.

Коррей прекрасно уловил подвох, как уловил и то, что Коринна в интеллектуальном смысле подходит ему более чем какая-либо из встречавшихся ему до сих пор женщин. Он мог бы выдать нечто столь же остроумное в ответ — скажем, «Женского рода. Молоденьких женщин я заглатываю целиком; как тебе, не страшно?» — но почему-то решил, что подобный юмор придется ей не по вкусу, а потому ответил хоть и отрывисто, но честно:

— Занимаюсь недвижимостью. По большей части — отелями. И боюсь, менеджер из меня не очень. Как правило, это неблагодарное дело я оставляю другим. Ну, так что ты скажешь? Могу я пойти с тобой на совещание?

— Отели. Впечатляет.

— Могу?

— И сколько отелей?

— Три. Так как насчет совещания?

— Здесь, в Балтиморе?

— Совещание? Нет, на этот раз у меня ничего не назначено.

— Отели.

— Над этим я работаю. — Он вздохнул. — Почему ты все время увиливаешь от ответа?

— Потому что ты его уже дважды слышал. — Коринна вышла из кабинета и направилась по коридору.

Коррей зашагал рядом.

— Я тебя раздражаю?

— Да.

— Почему?

— Потому что ты напоминаешь лошадь, которая тычется в поисках сахара, а у меня с собой рафинада нет.

Коррей поскреб затылок.

— Лошадь. Это что-то новенькое. Но мне вовсе не нужен сахар. Я лишь хочу получить чуточку твоего свободного времени.

— Зачем?

— Поговорить. Просто поговорить

— Шшш. — Она искоса взглянула в сторону одного из кабинетов и снизила голос до шепота. — Если не хочешь, чтобы к раздражению прибавилось еще и смущение, говори потише.

Порывистость была такой же неотъемлемой частью Коррея, как и медно-каштановый цвет волос. В общении с Коринной он изо всех сил сдерживал себя, но сейчас эта порывистость все-таки прорвалась, и он выиграл за счет внезапности. Обхватив своими длинными пальцами руки Коринны, он припечатал ее спиной к ближайшей стене, а потом уперся локтями в экзотическую обивку по обе стороны от ее головы. Она оказалась в западне, чего он и добивался.

Коррей заговорил тихо, над самым ее ухом:

— Я добавлю к списку не только смущение, но еще и уйму разных чувств, если ты не дашь мне кое-какое удовлетворение. Не спрашивай, почему это так важно для меня, — я этого сам не знаю. Но одно я знаю точно: мне необходимо с тобой поговорить.

Она открыла было рот для ответа, но снова закрыла его, потому что он продолжил тем же тихим, почти интимным тоном:

— «О чем?» — ты хотела спросить. Видишь? Я уже тебя знаю. Очаровательные выпады от очаровательной женщины. Но мне нужно большего, и я не сдамся, пока не получу желаемого. Вот так-то. Что выбираем? Громкую сцену прямо здесь, в коридоре, или милую, спокойную беседу после твоего совещания?

— По-моему, ты хотел пойти со мной на совещание? — спросила она, злясь на свой внезапно севший голос. Близость Коррея Харадена, ощущение его тепла, его запаха, такого естественного и свежего, с которым ни одним духам не сравниться, — все это, вместе взятое, творило с ней странные штуки. Ей это не нравилось, но поделать она ничего не могла.

— Я лгал, — без тени смущения ответил он.

— В таком случае мы квиты, потому что у меня нет совещания.

Она сделала попытку проскользнуть под его рукой, но он просто чуть-чуть сдвинул ее вниз, в результате чего свободного пространства у Кори осталось еще меньше. Их разделяла лишь ее рука со стопкой документов и карандашами.

— Значит, поговорим прямо сейчас.

Она покачала головой, рассыпав волосы по экзотической обивке; в устремленном на него взгляде читались одновременно испуг и вызов.

— Мне нужно работать. Совещание состоится чуть позже, и если я не успею просмотреть эти бумаги, то время будет потрачено впустую и для моих подчиненных, и для меня.

— Тогда поговорим попозже.

— Не могу. Совещание продлится до конца рабочего дня, а вечером у меня назначен ужин.

— Давай обойдемся без шуток о муже и детях.

— Ладно. Я ужинаю с бабушкой.

Коррей придвинулся еще ближе. Его щека прошлась по ее щеке, губы коснулись уха. Сегодня на Коринне были черные сережки. Эмаль приятно холодила его губы.

— Придумай что-нибудь получше.

— Это правда, — неровно выдохнула она. Не осознавая, что делает, Кори закрыла глаза и легонько потерлась щекой о его щеку. От мимолетного движения ее как током пронзило. Глаза ее распахнулись, и она судорожно глотнула. — Я пообещала бабушке, что свожу ее в ресторан.

— Давай сначала выпьем по бокалу, а потом ты отправишься с ней в ресторан.

— Не могу. Ей нужно ужинать точно в шесть. Коррей, пожалуйста, отойди. В любую минуту кто-нибудь может выйти…

— Почему ей нужно ужинать точно в шесть? Она что, больна?

— Ей так нравится. Коррей, ну пожалуйста.

— Возьмите и меня с собой.

— Невозможно. Она придет в ужас.

— Я ее очарую.

— Ты ее напугаешь до смерти.

— Так же как тебя?

— Ты меня не пугаешь, Коррей… — предостерегающе произнесла она, но он, как оказалось, еще не закончил.

— Я бы с удовольствием познакомился с твоей бабушкой.

— Никакого удовольствия. Она чопорна и холодна.

— Ты тоже, но в этом что-то есть. Сбить чопорность непросто, зато есть чему бросить вызов.

— Так вот в чем дело? Ты нашел, кому бросить вызов?

— Да.

— И потому вцепился в меня как клещ?

— Да.

— А если я соглашусь с тобой поговорить, ты оставишь меня в покое?

— Решу после беседы.

— Это нечестно. — Не заметив, что на ее свободной от папок руке осталась вмятина от стенной обивки, она просунула ладонь между их телами и ткнула изо всех сил. Стену сдвинуть и то легче. — Пусти.

Голос его стал еще тише:

— Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Я не был уверен, что понравится, но это так.

Ее рука ослабла, и на этот раз Кори прикрыла глаза лишь для того, чтобы набраться мужества.

— Пожалуйста, — прошептала она.

— Ты со мной поговоришь?

— Да.

— Когда?

— Я… я не знаю.

— Когда?

— Завтра.

— Когда завтра?

— Ммм… В десять у меня занятия по аэробике. Мы можем встретиться в одиннадцать, выпить кофе, но в двенадцать я должна быть дома.

— Почему в двенадцать?

— Мне нужно будет привести себя в порядок к часу. Я сижу с малышами.

— Сидишь с малышами?

— Пожалуйста, Коррей!

— Ладно. Об этом расспрошу завтра. Так где мне быть в одиннадцать?

Она пробормотала адрес небольшого кафе рядом с церковью, где проходили ее занятия по аэробике.

— Нет, скажи-ка лучше вот что. Где ты занимаешься? Я тебе не доверяю. Еще оставишь меня с носом.

Коринна хрипло хохотнула.

— Чтобы ты помчался по моему следу, как собака-ищейка? Ну уж нет. Покончим с ним раз и навсегда.

— Так где занятия?

Она сцепила зубы и хранила молчание до тех пор, пока он бедрами не притиснул ее к стене. Тут она мгновенно выпалила название и адрес церкви.

— Спасибо, — сказал он и медленно выпрямился. Сделав шаг назад, улыбнулся: — Ну вот. Неплохо получилось, правда?

У Кори на этот счет было более скептическое мнение, которое и прозвучало в ее ответе почти визгливой ноткой:

— Ты просто хулиган!

— Иногда небольшое хулиганство помогает добиться цели. Если бы ты с самого начала, согласилась, мне не пришлось бы прибегать к хулиганским действиям. Тебе стоит это запомнить, Кори. В любой момент сахар может превратиться в уксус. — Он на секунду нахмурился, припомнив ее замечание насчет лошади, но быстро стер морщинку со лба и расплылся в ухмылке. — Что ж, увидимся завтра в одиннадцать, у церкви. Чао. — Он круто развернулся и зашагал по коридору прежде, чем она успела сочинить подходящий ответ. И ей осталось лишь отряхнуть юбку, решительно вздернуть подбородок и вернуться в свой кабинет, как будто вовсе ничего не произошло.

Ничего и не произошло, глупая.

Ничего? По-твоему, такое поведение — это ничего?