— Понятно, — сказал Сорока. — Непонятно только, куда испарился Длинный Боб…

— Борис Михайлович и Глеб погрузили их в машину и повезли в Зеленогорск, а мы все сели на автобус и на нем доехали до дачи… — Нина обвела всех недоуменным взглядом. — Какого Сашу убили?

— А с ним на мотоцикле был Сорока, — прибавил Гарик. Он сидел рядом с Ниной и накручивал на палец тонкий стебель.

— Это правда? — Нина перевела взгляд с него на Сороку.

— Вспомни: о чем они говорили, когда стали удирать от нас? — попросил Сорока.

— Почему же я тебя не узнала? — произнесла Нина.

— Я сидел сзади, — сказал Сорока.

— Борисов хотел остановиться, когда вы замахали полосатой палкой, ну, а Длинный Боб…

— Он сидел рядом с водителем? — перебил Сорока.

— Да, он сказал, что не стоит останавливаться, это свои ребята, он их хорошо знает… Давайте, мол, их разыграем… Ну, тут и началась эта бешеная гонка!

— Которая так трагически окончилась, — сказала Алена.

— Ну и друзья у тебя! — покачал головой Гарик. — Тюрьма по ним плачет!

— Я же не виновата, что ты мне так поздно встретился, — съязвила Нина.

— Это Боб попросил вас не говорить следователю, что он был в машине? спросил Сорока.

— Он сказал, что у Борисова будут неприятности с ГАИ, если узнают, что в машине было шесть человек. И Борисов согласился… Ну, мы и не назвали его.

— А вас спрашивали?

— Да нет… Борисов привез нас в милицию и еще раз попросил не говорить про Длинного Боба. — Нина посмотрела на Сороку. — А что? Надо было сказать?

— Зачем же подводить своих друзей, — усмехнулся Сорока.

— Я не знала, что Саша погиб, — сказала Нина. — Борисов говорил, что он лежит в больнице…

— Он умер не сразу, — сказал Сорока. — Его пытались спасти, сделали операцию, но он так и не пришел в сознание…

— Боже мой, какой ужас! — воскликнула Нина. — А ты?

— Я, как видишь, легко отделался…

— Р-р-р! Ав! — раздался дикий рев, и из кустов с шумом и треском выломился улыбающийся Сережа. Подбежал к костру, оглядел всех веселыми глазами. — Что, испугались? Вы видели, какой смерч плясал на озере?

— Он нас сюда по воздуху забросил, — сказала Алена.

— Я так и подумал, когда увидел в камышах перевернутую лодку, засмеялся Сережа. — Или вы прямо в рай к боженьке на небо попали, или — на Каменный остров.

— Может, ты и мое платье нашел? — спросила Алена.

— Удочку нашел, а на крючке знаешь кто был?..

— Лещ! — воскликнула Алена.

— Здоровенный окунь, — ответил Сережа.

Алена бросила взгляд на Сороку, но тот не слушал их: опершись спиной о ствол, смотрел прямо перед собой, и глаза у него были чужие, беспощадные.

— Я привез котелок, хлеб, ложки, рыбу… После бури такой потрясающий клев был! — весело рассказывал Сережа. — Давайте в наш последний вечер поужинаем здесь, на Каменном острове?

— Меня комары живьем сожрут, — сказала Алена. — Смерч оставил на мне один купальник.

— Я все привезу, что надо, — очнулся от своих невеселых дум Сорока.

— Ты не знаешь, что мне надо, — поднялась с пня Алена.

Он впереди, она — за ним стали спускаться вниз к причалу. Когда забрались в лодку и Сорока сел на весла, Алена сказала:

— Они ведь ненарочно, Тима?

— А ты как думаешь? — взглянул он ей в глаза.

— Я не могу в это поверить, — помолчав, проговорила она. — Нина ведь сказала, что Борисов хотел остановиться…

— Но не остановился…

— По-твоему, Борис, или, как вы его называете, Длинный Боб… подстроил эту аварию?

— Боюсь, что так, — процедил он, не глядя на нее.

— За рулем-то сидел другой Борис! — с вызовом сказала она. — Как же он мог?

— Ты его защищаешь? — чуть приметно усмехнулся Сорока.

— Я тебя защищаю от самого себя! — горячо воскликнула она. — Я же вижу, как ты мучаешься, растравляешь себя… Ты же, Сорока, всегда был справедливым!

— Посмотри: что это такое в камышах? — кивнул Сорока на мыс.

— Мое платье! — обрадовалась Алена.

Лодка была на полпути к острову. Тут наперерез ей со стороны бывшего детдома показалась еще одна плоскодонка с черным вытянутым носом. В ней сидели трое. Увидев Сороку и Алену, они зашевелились, о чем-то переговорили, потом один из них встал и, сложив руки рупором, протяжно закричал:

— Сорока-а! Мы-ы к тебе-е!

— Греби-и на Каменны-ый! — откликнулся тот.

Над озером аукнулось эхо и пошло гулять по сосновому бору, березовой роще. Тот, кто встал, помахал рукой — мол, понял, — и лодка взяла курс на остров.

— Кто это? — спросила Алена, глядя на черноносую лодку.

— Моя команда… — улыбнулся Сорока. — Вася Остроумов, Егор Лопатин… Одного ты знаешь — Федя Гриб!

— Твой лютый враг?

— Он перевоспитался, — улыбнулся Сорока.

— Ой, посмотри: что это такое? — показала на остров Алена. — Можно подумать, что республика возродилась!

Над соснами разноцветным роем взвились шары с привязанными к ним человечками, рыбами и еще какими-то непонятными знаками.

— Восемь, одиннадцать… тринадцать… Пятнадцать! Как красиво. Откуда их столько?

— Сережа забавляется, — сказал Сорока. — Видно, нашел наш тайник…

— Жалко отсюда уезжать, — вздохнула Алена. — А тебе, Президент?

Он не успел ответить: неподалеку от лодки с негромким всплеском упал лопнувший шар с человечком. Сорока подцепил его веслом, взял в руки и стал разглядывать.

— Мой личный знак, — с задумчивой грустью сказал он. — Стоило ему появиться в небе, я все бросал и мчался на остров.

— И меня бы бросил? — без улыбки спросила Алена. Она черпала пригоршней воду и пропускала ее сквозь пальцы. Сверкающие капли со звоном разбивались о воду.

— Тогда — да, а сейчас — нет! — сказал он.

Еще один синий шарик с рыбкой лопнул в небе и мягко, без всплеска упал в озеро — на этот раз немного дальше.

— Я хочу его взять на память, — сказала Алена.

Сорока молча направил лодку к съежившемуся шарику с картонной рыбкой.

Часть третья

КАКИМ ТЫ БЫЛ…

Глава двадцать третья

Сорока не заметил, как за спиной остановилась комсорг Наташа Ольгина. Некоторое время с интересом наблюдала за его работой, потом стала что-то быстро говорить, но в этот самый момент поднявший от двигателя голову Сорока сделал знак водителю, сидевшему в машине, и тот включил мотор. Наташа вынуждена была замолчать.

Закончив регулировку, Сорока выпрямился, отключил провода приборов и захлопнул крышку капота. «Жигули» рывками стали пятиться со стенда. А в дверь уже заглядывали ожидавшие своей очереди автомобилисты.

— Мы должны с тобой сейчас же засесть за составление доклада — до отчетно-выборного собрания осталось каких-то пять дней. Из райкома комсомола уже три раза звонили… Так что заканчивай все дела — и пошли в красный уголок. Я материалы подготовила.

— Ты даешь! — усмехнулся Сорока. — Я сегодня один. Кто же будет работать?

— А Кузьмин?

— С неделю как в отпуске.

— Я договорюсь с Томиным, и тебя кто-нибудь заменит.

Наташа отступила к верстаку, пропуская на стенд очередную машину. Сорока, встав напротив дверей, показывал, как нужно заезжать. Водитель кивал, старательно вертел руль, но его почему-то все время вело в правую сторону. Когда «Москвич» наконец встал на место, Сорока повернулся к Наташе и коротко бросил:

— После смены.

Девушка всплеснула руками и возмущенно затрещала, но Сорока включил рубильник, и рубчатые металлические барабаны, на которых стояли колеса машины, со скрежетом стали вращаться.

— Тормоз! — крикнул Сорока.

Водитель нажал на педаль, и на светящемся табло прибора заметались зеленые пунктирные всплески.

— С тобой разве договоришься! — обиженно сказала Наташа и стремительно выпорхнула из помещения. Однако через секунду в проеме двери снова показалась ее голова. — У нас незаменимых нет!.. — крикнула она. — Буду ждать в красном уголке…