Адисла вспомнила, как Вали смотрел на нее из ямы. В тех странных зеленых глазах еще оставалось что-то человеческое. И она восхищалась им и любила его даже больше, думая о том, какой он храбрый. Ведь он позволил им себя запереть. Он, в отличие от нее, не боялся смерти. Но в следующий миг Адисла взглянула на Фейлега, так похожего на Вали внешне и с совершенно иной душой. Иногда ей казалось, что боги ответили на ее молитвы, послали ей простолюдина в облике Вали, человека, за которого она могла бы выйти замуж, даже полюбить его.
— Я пойду с тобой, — сказала Адисла.
— Не стоит. Ведьмы не всегда добры.
— Но все-таки добрее судьбы? — уточнила Адисла.
Она смотрела на него, сжимая его руку.
— Это очень опасно, — сказал Фейлег.
— Фейлег, я пойду с тобой, потому что ты пришел сюда за мной, ты спас меня. Я считаю тебя лучшим из людей. Я пойду с тобой, потому что хочу вернуть моего Вали, но есть и еще одна, самая главная причина, по которой я пойду с тобой. У меня больше нет дома, куда можно возвратиться. Моя мать умерла ужасной смертью, и я не смогу вернуться в то место и не вспоминать об этом. Если я не могу быть с Вали, я буду с тобой. А если я не смогу быть с тобой, моя жизнь кончена.
Теперь Фейлег знал, что сможет обрести то, чего так сильно желает, если князь погибнет в яме. Все, что ему нужно, — принести побольше камней, может быть, даже уговорить шаманов привезти на лодках с материка большие валуны, чтобы чудовище наверняка не смогло выйти и погибло от голода.
Адисла смотрела на гору камней, завалившую вход в яму, и ее лицо блестело от слез.
— Идем, — сказал Фейлег. — Нам пора отправляться к ведьмам.
Глава 45
СПРЯТАННОЕ СОКРОВИЩЕ
Велес Либор пребывал в дурном настроении. Он не сдержал слова, данного конунгу Хеммингу, что сумеет избавить его от юного князя и в то же время поможет стать немного богаче. Побег был разыгран — главным образом, для народа, — безупречно, однако купец никак не мог предвидеть нападения морских разбойников. Хемминг придет в ярость, если Велес вернется без денег, вырученных за Вали, он решит, что купец попросту присвоил их. А если конунг придет в ярость, то те трудности, которые они преодолевают сейчас, покажутся купцу пустяками.
Велес поразился тому, как быстро они потеряли Вали в тумане. Не успели они перерезать веревку, как он уже исчез, и с тех пор о нем не было ни слуху ни духу.
— Я бы на твоем месте просто дал деру от этого конунга, — сказал Бодвар Бьярки. — Ты можешь найти убежище на востоке, и он никогда больше о тебе не услышит.
— И никто другой тоже. Купец, которому не покровительствует князь, — пустое место, — заявил Велес. — Кроме того, одно его имя приносило мне десять монет из каждой сотни.
«Берсеркер неуправляем», — подумал купец. Команда взбунтовалась бы, если бы воины не были так измотаны и ослаблены той битвой, да еще и припасы подходили к концу. Из-за поведения Велеса во время сражения викинги преисполнились презрения к нему и теперь величали не иначе как «бочонком», «бочколюбом», «бочколазом» и награждали другими, еще более непристойными прозвищами, какие только могли придумать.
Несмотря на это, Велес теперь сделался на корабле главным, и по этой причине именно он выбирал направление. И дело было вовсе не в том, что он имел какое-то влияние на Бьярки или команду, просто он единственный на борту знал, куда стоит идти.
Они завернули на небольшой рынок в Каупангене, где Велесу удалось продать захваченное в бою оружие по вполне разумной цене и нанять пятерых сурового вида данов вместо тех викингов, которые погибли в бою. Он позаботился о том, чтобы даны поняли, кто им платит, и постарался выбрать самых тупых и недалеких. Ему и нужны были тупые — это было главное требование к участникам задуманного им похода. Велесу придется лгать, и ему вовсе не нужны умники, способные раскусить обман. Команда сократилась до двадцати шести человек: пятеро, во всяком случае теоретически, — его люди, и девятнадцать — берсеркера. Расклад был далек от идеала, но все-таки лучше, чем могло быть.
К счастью для Велеса, берсеркер не меньше его мечтал отыскать Вали. Бьярки поклялся доставить князя к Двоебороду, и это даже не обсуждалось, поэтому в данный момент купец был ему полезен. Бьярки был человек неотесанный, но вовсе не глупый, и он понимал, что сообразительность Велеса сыграет ему на руку в предстоящей охоте. А потом… Да что там, кто вспомнит, кого успели убить пираты?
Велес взглянул на берсеркера. Он не был провидцем, но догадывался, о чем размышляет Бьярки. Купец понимал, что должен сделаться берсеркеру необходимым.
Когда Велес сосредотачивался на какой-то проблеме, то обычно находил решение, если таковое существовало. Еще в Хайтабу до него дошли слухи, что Хаарик похитил девчонку Вали, собираясь обменять на своего сына. Но Велес не стал рассказывать об этом молодому князю, поскольку тот очевидно не был в состоянии заплатить за сведения или предложить что-либо взамен. Зато теперь купец видел, что его цели совпадают с целями Бодвара Бьярки. Девушку увезли на север. Хаарик отправился на север. Главное течение доставит Вали на север, если по дороге корабль не разобьется о скалы. Велес поведет их корабль к северным берегам, найдет китовый народ, выяснит все о судьбе девушки, Хаарика и молодого князя. Достаточно будет расспросить о двух первых, чтобы найти и третьего.
Была и еще одна причина для путешествия на север. Он слышал об острове, где китовый народ приносит жертвы своим дурацким богам. Слухи о спрятанном там золоте ходили постоянно. Бьярки не сомневался, что оно защищено магией, но Велес придерживался иного мнения.
Надо сказать, Велес не питал почтения к чародейству или богам. Он видел, как его дети играют у очага со священными для китового народа предметами, сам, исключительно ради красоты, обвешивал стены дома гобеленами с изображениями Христа, слышал, как люди со всего мира возносят хвалы Вотану, Одину, Раде, Сварогу, Спента-Манью, Христу и другим богам. Ему лично все они казались одинаковыми — картинами и статуями, красивыми, но пустыми.
Он больше верил в себя, в меч Хемминга и силу денег, чем во что-либо сверхъестественное. Магия шамана, сделавшего маску, с которой играют его дети, не смогла защитить его от того, кто эту маску отнял; Иисуса распяли, и никакие ангелы не спасли его, даже молния не ударила с небес, чтобы поразить его врагов. Велес откровенно смеялся, когда миссионеры рассказали ему историю о распятии. Что сделал бы могущественный бог, мстя за смерть сына? Разорвал бы завесу в храме? Попробуй оскорбить Хемминга, и уж точно не отделаешься изодранным ковром.
Стало быть, молодой князь где-то на севере, Хаарик где-то на севере, даже девушка, которая, кажется, играет во всем этом важную роль, там же. Велес подозревал, что разного рода суеверия имеют отношение к ее исчезновению, и, скорее всего, она отыщется где-нибудь рядом со священными местами китового народа. И молодой князь будет неподалеку. Велес решил, что стоит на верном пути. Всяко лучше, чем возвращаться с пустыми руками к Хеммингу, кроме того, на острове все-таки может оказаться золото, хотя лично он в это не верил.
Они двигались чрезвычайно медленно, терзаемые сомнениями и то и дело вступая в споры. Вся дорога должна была занять пару недель, даже если двигаться против течения. Но они путешествовали уже не один месяц. Берсеркер мечтал добраться до Вали, но, кажется, не сознавал, что сначала надо понять, куда тот направился. Не было смысла носиться вдоль побережья, делая остановки где попало, к чему явно склонялся Бьярки. Следовало просто узнать, не было ли кораблекрушения, не появлялись ли на берегу чужаки, не захватывал ли кто пленных.
Люди китового народа отличались прямодушием и дружелюбием. Сначала они казались враждебными и опасными, размахивали копьями и кричали, но стоило дать им пару монет, как они начинали считать тебя отличным человеком, который не может замышлять ничего дурного, — иначе с чего бы тебе давать им монеты? И они очень старались угодить. Да, кораблекрушение было. Да, чужаки проходили мимо. Да, были пленные. В их маленьких поселениях вдали от берега, в их шатрах и у костров Велес выслушивал рассказы о великих штормах, людях с горящими глазами, принцессах из южных земель, которых, привязанных к саням, везли куда-то на север, чтобы отдать в жены духам воды. Самым свежим из этих историй, как подозревал Велес, было лет пятьдесят.