— Значит, я воспитаю ребенка одна, — холодно ответила Жанна.

— Дура! Ты готова все разрушить из-за ошибки!

— Эта ошибка — живой человек, — встав, она сказала ему это прямо в лицо и ушла в спальню. Антон остался в гордом одиночестве. Он что-то бормотал про себя, периодически выкрикивая оскорбления в ее адрес, и затем зашел на кухню, где открыл скрипучую дверку шкафа. Подсветив зажигалкой, он увидел на полке бутылку красного вина и бутылку водки. Недолго думая над выбором, Антон ловким движение открутил винтовую пробку и налил водку в стоявший рядом на столе стакан. Сделав несколько глотков, он решил подняться к ней в спальню и продолжить разговор. Поднявшись по ступенькам, Антон приоткрыл дверь и увидел лежащую Жанну под одеялом. На тумбочке возле постели ярко горела свеча, освещая небольшую комнату с одной кроватью.

— Послушай, — опять начал он.

— Ну что тебе еще? Ложись спать. Ты в стельку пьян. Мы уже все решили, — повернувшись на бок и обняв подушку, сказала она. — Я уже без сил и хочу спать.

— Делай аборт! Я как отец настаиваю на этом! Ты не имеешь права оставлять этого ребенка без моего разрешения.

— Пошел прочь отсюда! Я не хочу с тобой больше разговаривать, — закричала на него Жанна.

Разозлившись, Антон схватил ее за плечи и стал с силой трясти.

— Перестань! Мне больно!

— Ты сделаешь аборт! Аборт!

— Уйди! — высвободившись из рук, Жанна спихнула его с кровати. Антон упал, ударившись об пол. — Ты не имеешь права ничего от меня требовать! Это не твой ребенок! Он не от тебя!

Поднявшись, Антон замер, смотря на нее. Он просто не знал, как отреагировать.

— Как не от меня? — приходя от шока, спросил он.

— Он не от тебя и ты не имеешь требовать аборта!

— А от кого он?

— Тебя это не касается, — презрительно сказала она, — уходи!

— Значит, ты меня обманывала, — растерянно, но уже с нарастающим гневом сказал он. — Хотела, чтобы я принял чужого ребенка?!

— И что с того?! Ты сегодня мне доказал, что ты не мужик! Ты тряпка! — она встала с кровати и начала в спешке собирать свои вещи в сумку, — Я ухожу! Не хочу находиться в одном доме с тобой!

Пока она складывала свою одежду, в доме зажегся свет. Наконец-то починили электролинию. Ярко загорелись все включенные лампы, люстры и торшеры. Жанна хотела как можно скорее покинуть дом. Она старалась не смотреть на Антона, отворачивалась от него, пыталась скрыть свои заплаканные глаза.

— Какая же ты оказывается… — не договорив, он, сжав кулаки, вышел из спальни. Теперь он мало что уже соображал. Пройдя немного вперед, возле второй спальни, Антон открыл небольшой чулан. В центре стоял высокий оружейный сейф, а по углам находились какие-то пыльные коробки с ненужным хламом. Вспомнив комбинацию, он набрал ее и потянул на себя ручку. В сейфе лежало два старых двуствольных охотничьих ружья и коробка с патронами. Взяв ружье, с лязгом он зарядил его и медленно пошел обратно в спальню к Жанне. Вернувшись, он застал ее уже собранной и стоящей с сумкой в руке. Увидев ружье, она испугалась.

— Что ты делаешь? Зачем тебе ружье?! — отступив назад, Жанна просила его успокоиться.

— Значит, все это время ты мне лгала! — он поднял ружье и прицелился прямо ей в живот. — Хотела, чтобы я чужого ребенка воспитал!

— Успокойся! Что ты делаешь?! Опусти ружье! — умоляла Жанна.

— Изменяла мне! Предала! Еще и обмануть хотела!

— Милый. Послушай. Это твой ребенок!

— Врешь! — закричал он.

— Я специально так сказала! Что ребенок не твой!

— Хватит!

— Это твой ребенок! — что есть силы закричала она, с ужасом смотря, как его палец ложится на курок.

— Хватит лжи!

— Я тебе клянусь!

На мгновение Антон задумался — вдруг она говорит правду и ребенок на самом деле его. Он представил себя на короткую секунду отцом. Как он играет с маленьким человечком, слегка похожим на него. Как он помогает сделать первые шажки, радуясь успехам сына. Внутри его что-то сжалось, и он ужаснулся, придя в себя и поняв, что стоит с ружьем и хочет убить свое дитя. Его руки затряслись. Дыхание стало тяжелым. Он опустил ружье и замер. Слыша каждый удар своего сердца, Антон заплакал. «Что же я натворил», — подумал он про себя. — «Боже, что я наделал! Я чуть не убил своего ребенка!». В эту минуту он хотел попросить прощения. Упасть на колени и молить Жанну, чтобы она простила его. Он хотел сделать ей предложение. Признаться, каким же он был идиотом, что повел себя так.

Но Антон не успел ничего сказать. Последнее, что он увидел, это как Жанна схватила пустую вазу стоящую на тумбочке и запустила в него. Ваза ударила прямо в лицо, Антон упал и потерял сознание. Ружье вывалилось из рук и покатилось к кровати. Было больно. Пошла кровь. Очнувшись, пытаясь подняться, он встал на колени, придерживаясь руками о спинку стула. Перед ним уже стояла Жанна, крепко сжимая в руках направленное на него ружье. Он что-то хотел закричать, но не успел. Она нажала на курок. Раздался громкий выстрел. От картечи его грудь превратилась в окровавленные ошметки. Тело откинуло назад. Повалившись на спину, с широко открытыми глазами он смотрел в потолок на горящую люстру и жадно дышал ртом, делая последние глотки воздуха. На электростанции снова произошла авария. Свет опять погас. Стало темно. Свечи уже все догорели. Раздался сильный гром, и его сердце остановилось.

Через несколько часов, стараясь успеть до рассвета, Жанна вернула ружье в сейф, смыла следы крови и везде прибралась. Завернув тело в несколько мешков для мусора, смотав их клейкой лентой, что есть силы, она оттащила его к лесу. Из-за дождя, земля превратилась в грязную кашу. Было легко копать. Вырыв большую яму, она скинула в нее труп и без сожаления закопала обратно. Утрамбовав лопатой безымянную могилу, Жанна вернулась в дом. Она приняла горячий душ и легла спать. Наутро приехали родители Антона. Они так и не узнали, куда пропал их сын…

Рулетка

7 рассказ из 12

На улице было по-прежнему очень холодно. В этот темный и ветреный вечер каждый прохожий спеша пробирался к себе домой сквозь занесенные тропинки, слыша тихий хруст снега под ногами. В окне он лишь увидел несколько теней возле фонарного столба, после чего занавесил шторы и вернулся обратно за стол.

— Ну что, теперь твоя очередь, — он кивнул на лежащий хромированный револьвер «Смит-Вессон», повернутый дулом на кухонную плиту.

— Легко, — без капли сомнения жена взяла его и поднесла вплотную к виску. Она сидела возле подоконника и время от времени шмыгала носом. Поправив сползающую лямку на плече от своего запачканного кровью топика, она потерла босые ступни друг об друга. Пол был холодным, несмотря на постеленную потертую дорожку. На ее разбитой губе кровь уже запеклась, и образовалась бордовая корочка, а на щеке расползся отек от удара.

— Теперь давай рассказывай про того, второго, — прижав на секунду ладонью щиплющую разбитую бровь, муж тоже шмыгнул носом. Посмотрев на руку, он вытер еле заметные следы крови о скатерть. Он сидел напротив в своей разодранной белой хлопковой футболке и черном закатанном трико. На лбу, под челкой, виднелись свежие ссадины.

— Про какого, второго? — непонимающе переспросила она.

— Пару минут назад ты сказала, что было двое. Первым оказался твой одногруппник, — муж посмотрел на нее. — А второй?

— Это был твой лучший друг, — зажмурившись, она нажала на курок. Механизм провернул барабан и раздался чёткий щелчок. Револьвер не выстрелил. С облегчением вздохнув, она опустила его и положила обратно на стол. Смахнув каплю пота с виска, муж взял револьвер и, раскрутив барабан, на мгновение посмотрел на довольную супругу. Она кивнула, намекая, чтобы он не мешкал. С каждым разом становилось все страшнее. Один к шести, что может не повезти в этой жизни. Раскрутив барабан еще раз для своего успокоения, он наконец приставил к виску.

— А ты мне как часто изменял? — с неким призрением спросила она, смотря на него пристально, словно следователь на пристрастном допросе.