— Линн, а что ты скажешь насчет Старейшин?

Она вскинула голову, пораженная до глубины души. Заплаканные глаза пронзали его насквозь. Она коснулась его руки. Вцепилась в нее, как будто они вместе только что потерпели крушение на «Титанике».

— Старейшины, Линн… Как ты думаешь, что бы они сказали, если бы увидели тебя в таком виде?

Она дрожала так сильно, что, казалось, могла рассыпаться на кусочки в любой момент. И физически, и психологически.

— Я ведь прав насчет Старейшин, да? В конце концов, ты — Учитель.

Микки понятия не имел, что все это значит, но слова эти возымели колоссальный эффект.

— Ну же, скажи…

Она смотрела на него с немой мольбой. Губы ее шевелились, но не могли вымолвить ни слова.

— Ну же, Линн… — уже почти шепотом заклинал ее Микки. В этот момент они были ближе, чем прошлой ночью. — Расскажи мне обо всем.

Она хваталась за него, как за спасительный плот. Еще мгновение — и она поползет по столу, только бы прижаться к нему, только бы он ей помог.

— Пожалуйста… — бормотала она как безумная. — Пожалуйста, помоги мне… Помоги…

— Я тебе помогу, — прошептал Микки, боясь нарушить эту хрупкую связь. — Обязательно помогу. Только скажи, где найти Садовника. И я помогу тебе, обещаю.

Она уронила голову в его ладони и зарыдала.

— Давай, Линн. Расскажи мне.

Она посмотрела ему в глаза, приоткрыла рот и…

Дверь в комнату для допросов распахнулась настежь.

— Какого хрена тут происходит?!

Обернувшись, Микки увидел перед собой главного инспектора Гласса. И главный инспектор Гласс был очень зол.

— Чем ты, мать твою, думал?

Они втроем — Гласс, Марина и Микки — стояли в комнате для наблюдений, тесной даже для одного человека. Трое же там, среди старых шкафов и прочей списанной офисной мебели, казались толпой. А Гласс казался еще злее. Слова его врезались в Микки, как раскаленные шарики свинца.

Линн Виндзор рыдала за столом, утирая слезы бумажной салфеткой. Утешить ее пытался начальник — Майкл Фентон. Приобняв коллегу за плечи, он что-то нашептывал ей на ухо. Звук был отключен, и они не слышали, что он говорит.

Микки не сразу понял, что вопрос Гласса не был риторическим, но Марина опередила его с ответом:

— В офисе больше никого не было, поэтому Микки и обратился ко мне. У него возникли подозрения насчет Линн Виндзор. С ней уже была проведена беседа, но он хотел устроить более формальный допрос.

Она следила за реакцией на лице Гласса. Микки тоже так иногда поступал, потому что не доверял этому человеку, а теперь лишь убедился, что поступал правильно.

— И на чем основаны эти подозрения?

Марина снова взялась ответить.

— В наше распоряжение поступила информация, что она связана с похитителем мальчика, который планирует его убить.

— Что еще за информация?

— Не знаю точно. Что-то насчет Садовника.

На лице Марины не дрогнул ни один мускул.

И это сработало. Было очевидно, что Гласс понял, о чем идет речь. И не менее очевидно, что он намерен прикинуться дураком. На то, чтобы подготовить правдоподобный ответ, ему понадобилось несколько секунд.

— Что… что ты имеешь в виду? Какой еще Садовник?

— Человек, которого мы подозреваем в похищении мальчика, — сказал Микки.

Гласс повернулся к нему. Каменное лицо, холодные глаза.

— И почему вы подозреваете именно его?

— Информация от осведомителя, — пояснил Микки. — Конфиденциального осведомителя. Это… имеет отношение к Линн Виндзор. И я решил ее допросить.

— Но она-то… она-то тут при чем? Она же в юридической фирме работает.

— Да, — кивнула Марина. — А юристы… они обычно ни при чем.

— Но она ведь даже не уголовным правом занимается, — пояснил Гласс, как будто разговаривал с умственно отсталыми детьми. — Она очень уважаемый юрист в своей области.

— И тем не менее она может владеть информацией о готовящемся убийстве ребенка, — сказал Микки. — Если бы нам удалось ее разговорить, мы могли бы предотвратить страшное преступление.

— Не может она владеть никакой информацией, — отрезал Гласс.

— Почему вы так в этом уверены?

Гласс оставил вопрос Марины без ответа.

— Вы же не хотите воспрепятствовать следствию, правда? — спросил Микки.

Главный инспектор перевел тяжелый взгляд на него.

— Сэр, — добавил Микки.

Гласс, видимо, пытался изобразить на лице мыслительную деятельность.

— Вы абсолютно правы, — наконец изрек он. — Нельзя рисковать.

— Отлично. Тогда я…

— Стой! — Гласс остановил Микки уже на полпути к двери. — Допрос буду проводить я. И на этот раз как полагается.

— Я тоже проводил его как полагается, — возразил Микки. — Можете прослушать запись.

Гласс замер в нерешительности.

— Нет, допрашивать ее буду я. В присутствии адвоката. И без диктофона.

— Но почему?

— На случай, если она… затронет личные вопросы. — Он собрался уже уходить, но напоследок вдруг сказал: — Отлично поработали, сержант Филипс.

Как только он скрылся в дверях, Микки развернулся к Марине, но она не позволила ему заговорить: приложила палец к губам и указала на дверь. Они дождались, пока Гласс выведет из комнаты для допросов Майкла Фентона вместе с Линн. Только тогда Микки смог наконец спросить:

— Что это было, Марина? Откуда ты все узнала?

— Потом расскажу. А пока что знай: Гласс преступник. Самый настоящий преступник.

Микки, не сдержавшись, хмыкнул.

— Так я и думал.

— И он имеет к этому всему самое непосредственное отношение. — Марина поглядела на часы. — Пора выпить кофе. Идем, я угощаю.

У Фила зазвонил телефон.

Он решил, что это, должно быть, Марина: хочет рассказать, как прошел допрос Линн Виндзор. Но это оказался патологоанатом Ник Лайнс.

— Я должен ответить, — сказал он.

— Фил, это Ник. Как поживаешь?

— Да вот, веришь ли, отстранили от должности. А ты как? Нику понадобилось несколько секунд, чтобы переварить информацию.

— Я не ослышался?

— Нет-нет. Отстранили. Личным приказом главного инспектора Гласса.

— Но за что?

— Бог его знает. У него спроси.

— Мне очень жаль.

— Да ничего страшного, это же временно.

«Надеюсь», — мысленно добавил он.

— А ты по какому вопросу?

— Ну, я пытался дозвониться до Розы Мартин, но не смог.

— Да, до нее дозвониться будет трудно… Я тебе могу чем-то помочь?

— А ты знаешь, где она?

Фил хорошенько подумал, прежде чем отвечать.

— Боюсь, она в ближайшее время будет недоступна.

— Ясно.

— Ага. — Пусть Ник думает, что Роза снова ушла на больничный. — Так что, я ничем не могу тебе помочь?

— Да она просто просила узнать кое-что. Увидела на трупе женщины клеймо, и я должен был поискать похожие отметины.

Фил украдкой взглянул на Донну.

— И что?

— На трупах не нашел. Но у того мальчика, которым ты занимаешься, у него нашли такое же. Мне друзья из больницы рассказали. Я лично не видел фотографии, но тебе могут показать.

— Хорошо, я ей передам.

— Слушай, насчет этого отстранения… Ты как поступишь — смиришься или будешь оспаривать?

— Оспаривать. Еще как оспаривать.

— Я думал, вас всех там лихорадит… И вдруг Гласс ценными кадрами разбрасывается. Странно. Он допускает большую ошибку.

— Я полностью с тобой согласен. Но не переживай. — Фил посмотрел на Феннела и Клеменса, планировавших ночную операцию. — Интуиция мне подсказывает, что должность главного инспектора в скором времени освободится.

Гласс сел за стол в комнате для допросов. Другой комнате для допросов. Той, где не было камер и микрофонов. В этой комнате можно было поговорить без обиняков. В этой комнате можно было провести внеочередное экстренное заседание Старейшин.

Напротив него сидели Линн Виндзор и Майкл Фентон. Линн выглядела опустошенной, едва живой. Фентон о чем-то напряженно думал. Он позвонил Глассу, как только понял, что Линн слишком долго не возвращается. Микки Филипса, равно как и его машину, узнали. Старейшины приехали в участок как раз вовремя.