Дэвид улыбнулся.

И в этот момент Келли наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Как ни трудно было разобрать ее слова, они поняли, что Келли сказала: «Я тебя знаю».

Затем отстранилась, привалилась к бортику ванны и посмотрела Дэвиду в глаза. Он не отвернулся, улыбка превосходства не исчезла с его лица. Всем своим видом он показывал, что спокоен.

Но на самом деле был на грани срыва. И очень близкого.

Келли снова наклонилась и что-то опять прошептала ему

День тридцать третий. 5.30 пополудни

На этот раз ни Триша, ни сержант Хупер не расслышали слов. Ни один из полицейских, работавших с ними в комнате, также ничего не разобрал.

Звучало что-то вроде: «Один носатый корги».

– Полная бессмыслица, – прокомментировал Хупер.

– Чушь какая-то, – согласилась Триша.

Но что бы ни прошептала Келли, Дэвид понял, и ее слова ему не понравились.

Выражение его лица на экране сразу же изменилось. Не резко – для этого он был слишком хорошим актером, но вполне заметно. Внезапно исчезла, будто испарилась, самодовольная улыбка превосходства.

Он испугался.

День тридцать четвертый. 9.00 утра

На следующее утро Хупер показал запись Колриджу.

– Что бы ни означала эта фраза, сэр, – начал он, – а Келли сказала явно другое, чем то, что мы слышим, ситуация, по моему мнению, свидетельствует о том, что эти двое знали друг друга еще до того, как оказались в доме.

– Возможно, – согласился инспектор.

– Полагаю, что так оно и есть, сэр. – Сержант прокрутил пленку еще раз. – Вот здесь Келли говорит: «Я тебя знаю». Сначала я решил, что она имела в виду – психологически, потому что об этом вел разговор сам Дэвид.

– Естественно.

– Но потом она прошептала что-то насчет этих «корги», и Дэвид понял. Наверное, их общий секрет или случай из прошлой жизни.

– Никакого сомнения, сержант, – поддержал его Колридж. – Но они совсем не обязательно встречались. Келли могла распознать в Дэвиде нечто такое, что позволило ей сделать определенные выводы.

– Келли отнюдь не светоч, сэр. Делать выводы – не по ее части. Я думаю, что они все-таки встречались.

– Если так, то это самое важное из наших открытий. Наша теория катализаторов основана на предпосылке, что «арестанты» не были знакомы до передачи. Но если двое из них выпадают из этого правила, меняется динамика всей группы.

Впервые детективы почувствовали, что, возможно, ухватились за ниточку.

– Как вы трактуете это, сержант? Келли с самого начала раскусила Дэвида – насчет того, что сейчас прошептала?

– В таком случае она – величайшая актриса, как раз такая, какой мечтает стать. Нет, в первый день Келли понятия ни о чем не имела: прыгала, визжала, плюхалась в бассейн и при этом выпадала из купальника. Ни одного момента задумчивости. На размышление ее навело то, что случилось позднее. В какой-то момент Дэвид себя выдал.

– Скорее всего, незадолго до того, как Келли объявила, что знает его тайну.

– Вне всяких сомнений. Она не из тех девушек, которые долго хранят пикантные секреты. Не сдержалась и швырнула прямо Дэйву в лицо. Не забывайте, как накануне он здорово опустил ее актерские амбиции.

– В таком случае ее осенило после беседы у бассейна, но перед разговором в ванне. Что они делали вечером восьмого дня?

– Сравнивали татуировки, – ответил Хупер. – Я просматривал пленку.

– Давайте поглядим еще разок.

Пока сержант заправлял в аппарат кассету, к ним присоединилась Триша, и все трое уселись перед экраном.

Ужин завершился, и все, за исключением Воггла, сидели на диванах. Каждому на время выдали ручки и попросили написать прогноз: кто останется в доме кконцу седьмой недели. Желающие могли добавить, как станут развиваться события. Листки сложили в большой конверт с надписью «Прогнозы», торжественно запечатали и положили в дальней части кухни.

И только после этого разговор коснулся татуировок. Всем, кроме Дервлы и Джаза, было чем похвастаться.

– Я слишком черный, – объявил Джаз. – И к тому же моя кожа и так хороша, чтобы заниматься украшательством.

– Я вообще не хочу объясняться, – сказала Дервла. – Сегодня стоит заговорить о татуировках, и приходится оправдываться тем, у кого их нет.Так вот мне эти ваши татуировки не нужны.

– И правильно, – похвалил Колридж, потягивая чай из фарфоровой кружки.

Хупер и Триша ничего не ответили. У Хупера на плече красовалась эмблема футбольного клуба «Эвертон», а у Триши на левой ягодице порхала бабочка.

На экране Гарри объяснял, что орел на его лодыжке символизировал силу, честь и справедливость.

– А что означает сжатый кулак у тебя на плече? Знак онаниста? – поинтересовался Джаз.

– Ничего подобного, – отозвался Газза. – Хотя в этом виде спорта я олимпийский чемпион.

Девушки хмыкнули.

– Кулак – это тоже сила, честь и справедливость. Я собираюсь наколоть еще один, на спине. И слова – готическими буквами. «Сила, честь и справедливость» – мой девиз.

На это остальные заметили ему, что и сами успели догадаться.

Затем Мун показала растительный узор на лопатках.

– Цветы – символы покоя и внутренней силы. Духовные венчики. Кажется, египетских принцесс хоронили с букетами цветов. Или нет, скандинавок Ну, один хрен. Все равно они очень одухотворенны и возвышенны.

Келли приоткрыла парящую над ягодицами птицу феникс, Сэлли продемонстрировала воительницу, которая поражала обвившего низ живота дракона, а Лейла – маленькую бабочку на заднице.

– У меня такая же, – расстроилась Триша. – Тот хмырь, что ее колол, божился, что она единственная.

Колридж чуть не поперхнулся чаем. Ему и в голову не могло прийти,что полицейский, причем женщина,носила татуировку. Тем более Патрисия, которую он считал вполне уравновешенной девушкой.

Затем Лейла гордо раздвинула ноги и показала другую бабочку, распростершую крылья на внутренней стороне ее гладкого, красивого, холеного бедра.

– Она здесь затем, чтобы напоминать любовникам, что прикосновения должны быть нежными и легкими.

Колридж застонал и отвернулся от экрана.

– Слушай, Триш, – поинтересовался Хупер, – а такая у тебя есть?

– Только не в этомместе. Достаточно, что там трется бикини. Не хватало, чтобы какой-нибудь придурок тыкал туда иголкой с тушью.

– Молчать оба! – зарычал Колридж.

Лейла показала маленький рисунок на лопатке.

– Тибетский, – объяснила она. – Буддийский символ, означающий тихий внутренний свет.

Все решили, что рисунок очень симпатичный. Все, кроме Дэвида.

– Тибетский? – переспросил он с нарочитым удивлением в голосе.

– Именно тибетский, – насторожилась Лейла.

– Ну, хорошо. Пусть так.

– Что значит «пусть так»? – вспыхнула девушка. У нее чесались руки – до того хотелось убить обидчика. – Никаких «пусть», он и есть тибетский.

– Угомонись, Лейла, – усмехнулся Джаз. – Держись за свой тихий внутренний свет.

– Видишь ли, Лейла, – заметил Дэвид, – рисунок в самом деле красивый. И пусть он символизирует все, что тебе угодно. Не важно, тибетский он, или тайский, или еще какой. Твоятатуировка, и воспринимай ее, как тебе нравится.

Никто бы не мог подумать, что знаменитое спокойствие Лейлы так просто разбить вдребезги. Ее лицо покраснело от обиды и злости.

– Да замолчи ты, ублюдок! Я точно знаю!

Дэвид криво усмехнулся и пожал плечами, как бы говоря: «Ты не права, но тебе ничего не докажешь».

– Тибетский! – снова выкрикнула Лейла. – Означает тихий, внутренний, долбаный свет. – И бросилась на кухню пить успокаивающий чай на травах.

– Я слышал об одном гомике, – начал рассказывать Гарри, – у которого на руке было китайское изречение. Он считал, что это изречение переводится как: «Благородный искатель правды». Но однажды в забегаловке в Сохо познакомился с китаезой, и новый дружок его просветил. Оказывается, эти слова переводились иначе: «Мудила мученик».