— Кто это? — спросила Мирна, показывая на мужчину, который в одиночестве сидел за одним из столиков.
— Месье «Молсон Канадиен» [30]. Всегда заказывает только это пиво. Не скупится на чаевые, — ответил Оливье, поставив перед Питером и Кларой два кофе по-ирландски и блюдце с несколькими лакричными трубочками. — С Рождеством! — Расцеловав их, он кивнул в сторону незнакомца и добавил: — Он появился пару дней назад.
— Наверное, снимает жилье где-то поблизости, — предположила Мирна. Незнакомцы были редкостью в Трех Соснах хотя бы потому, что их деревню было довольно сложно найти и мало кто оказывался здесь случайно.
Саул Петров пил пиво и ел бутерброд с ростбифом, тающим во рту сыром стильтон и аругулой [31]. На тарелке также высилась быстро уменьшающаяся горка нарезанного соломкой и слегка приправленного специями картофеля фри.
Еда была просто восхитительная.
Саул уже давно не чувствовал себя так хорошо, так по-человечески. Он был еще не готов к тому, чтобы заговорить с окружающими его дружелюбными людьми, но знал, что как только он это сделает, они пригласят его присоединиться к ним. Это было видно по их лицам. Некоторые уже улыбались ему и приветственно приподнимали бокалы, беззвучно произнося «Santê!» [32]или « Joyeux Noël!».
Они казались очень доброжелательными.
Неудивительно, что Сиси их терпеть не могла.
Саул окунул ломтик картофеля в блюдечко с майонезом и задумался над тем, кто из этих людей мог быть тем художником, который нарисовал фантастическое тающее дерево. Он даже не знал, мужчина это или женщина.
Саул подумал о том, что можно было бы спросить у местных жителей. Три Сосны — совсем маленькая деревушка, и кто-то наверняка сможет ответить на его вопрос. Саулу хотелось выразить художнику свое восхищение, угостить его или ее пивом, поговорить об искусстве, о творчестве, обо всем том, о чем он никогда не смог бы поговорить с Сиси. Но сначала ему нужно было сделать дело, для которого он, собственно, и приехал в Три Сосны.
А как только работа будет закончена, он обязательно найдет этого художника.
— Извините.
Саул поднял голову и увидел огромную чернокожую женщину, которая дружелюбно улыбалась ему. -
— Меня зовут Мирна. Я хозяйка соседнего книжного магазина. Я просто хотела сказать вам, что завтра наша община устраивает праздничный завтрак в Уильямсбурге, после которого состоится матч по керлингу. Мы все будем там. Это благотворительное мероприятие для сбора средств на местную больницу. Приглашаем вас присоединиться к нам.
— Правда? — Саул надеялся, что голос не выдал его чувств. Чего он вдруг испугался? Ведь не этой же женщины, в самом деле. Может быть, он испугался ее доброжелательности? Испугался, что она приняла его за кого-то другого? Кого-то интересного, талантливого и доброго?
— Завтрак состоится в Легион-холле в восемь часов, а матч по керлингу начнется в десять на озере Брюме. Мы надеемся, что вы сможете прийти.
— Merci.
— De rien [33]. Joyeux Noël! — ответила женщина с сильным, но приятным английским акцентом. Саул расплатился за ленч, оставив на чай даже больше, чем обычно, вышел из бистро и сел в машину. Ему предстояла совсем короткая поездка — к бывшему дому Хедли, возвышающемуся на холме.
Он хотел поскорее рассказать Сиси о предстоящем мероприятии. Это было именно то, что нужно. Оно просто идеально подходило для его целей.
А когда все закончится и он наконец-то сделает то, за чем приехал, он, возможно, и сможет сесть за один стол с этими людьми.
Глава 8
— Ты что-то нашла?
Старший инспектор Арман Гамаш налил жене стакан «Перье» и, поцеловав ее в макушку, наклонился, чтобы получше рассмотреть документ, который она держала в руке. Был второй день Рождества, и они находились в его кабинете в главном управлении Сюртэ. Как и в обычный рабочий день, на Гамаше были серые шерстяные брюки, рубашка и галстук, но в честь праздника он все же надел сверху элегантный кашемировый кардиган. Несмотря на то что старшему инспектору было лишь немного за пятьдесят, в его речи и учтивых манерах чувствовался некий старосветский шарм. Гамаш посмотрел на слегка волнистые, седеющие волосы жены, улыбнулся и вдохнул нежный аромат туалетной воды «Джой» Жана Пато, которую дарил ей на каждое Рождество. После этого он обошел стол и опустился в свое кожаное кресло, ощущая хорошо знакомые углубления и выпуклости, которые повторяли формы его тела. Тела, которое красноречиво свидетельствовало о том, что его обладатель явно предпочитает хорошую еду и длительные прогулки контактным видам спорта.
Жена Гамаша, Рене-Мари, сидела напротив него во втором кожаном кресле, расстелив на коленях огромную салфетку в красно-белую клетку. В одной руке у нее была папка с каким-то делом, во второй — сандвич с индейкой. Откусив кусок бутерброда, она сняла очки, и они повисли на шнурке на уровне груди.
— Мне показалось, что я что-то нашла, но оказалось, что это не так. Просто я сначала подумала, что следователь не задал одного очень важного вопроса, однако потом увидела, что он просто сделал это чуть позже.
— Что это за дело?
— Дело Лябарре. Мужчину толкнули под поезд метро.
— Я помню это дело. — Гамаш налил себе немного воды. Вокруг них на полу громоздились аккуратные стопки папок-регистраторов. — Не знал, что оно не раскрыто. Так ты ничего не нашла?
— Извини, дорогой. Что-то в этом году у меня не очень хорошо получается.
— Иногда бывает так, что просто нечего искать.
Они взяли из стопок по очередной папке и снова углубились в чтение. Им обоим нравилась эта традиция. Каждый год, на второй день Рождества, они брали с собой сандвичи с индейкой, сыр, фрукты и отправлялись в главное управление Сюртэ, где проводили целый день в кабинете Гамаша в отделе по расследованию убийств, просматривая нераскрытые дела.
Рене-Мари взглянула через стол на мужа, который чуть не с головой зарылся в свою папку, пытаясь докопаться до истины, разглядеть среди сухих слов, фактов и цифр человека, который за ними скрывался. Потому что в каждой из этих желтоватых папок из манильского картона прятался убийца.
Несколько лет назад старший инспектор Гамаш встретил в клубе Сен-Дени своего коллегу и вечного соперника из Муниципальной полиции Монреаля и за бокалом коньяка сделал ему предложение.
— Ты предлагаешь обмен, Арман? — спросил Марк Бролт. — Но как это осуществить практически?
— Я предлагаю второй день Рождества. У нас в Сюртэ наверняка будет тихо и спокойно. Уверен, что и в твоем управлении тоже.
Бролт кивнул, с интересом глядя на Гамаша. Как и большинство его коллег, он с огромным уважением относился к этому спокойному, немногословному человеку. Только дураки могли недооценивать его, но Бролт знал, что, к сожалению, среди полицейских чинов была масса дураков. Дураков, облеченных властью и имеющих оружие.
Дело Арно послужило лучшим тому подтверждением. И оно почти уничтожило этого крупного, серьезного мужчину, с которым Бролт сейчас разговаривал. Он подумал о том, известна ли Гамашу вся подоплека той истории. Наверное, нет.
Арман Гамаш продолжал говорить. Его голос был низким и приятным. Бролт заметил, что темные волосы инспектора уже начали седеть на висках. Кроме того, у него явно намечалась лысина, которую он даже не пытался скрывать. В темных и густых, аккуратно подстриженных усах тоже проглядывала седина. Заботы и тревоги оставили след и на его лице, прочертив глубокие морщины, хотя другие морщины свидетельствовали о том, что этот человек также часто и охотно смеется. Взгляд темно-карих глаз за стеклами полукруглых очков был задумчивым.
Как только ему удалось пережить все это? Бролт знал, что какими бы жестокими ни были нравы в муниципальной полиции, управление Сюртэ провинции Квебек могло дать им сто очков вперед. Потому что ставки там были значительно выше. Тем не менее Гамашу удалось продвинуться до должности начальника самого крупного и знаменитого отдела местного управления Сюртэ.