— Привет, — улыбнулся Николай.

— Привет, — настороженно ответила она, с любопытством глядя на незваного гостя.

Васнецов почувствовал, как его тело наполняется приятным теплом от вида ее больших, немного грустных и умных голубых глаз. И он с восхищением и некоторым стеснением отметил про себя, что у нее удивительно красивые губы. Да и все ее лицо было для него живым воплощением идеала из самых смелых и фантастических грез.

— Ты купить что-то хотел? А я закрылась уже. Сейчас вон, все закрываются. Торговцы оружием только до конца сидят. Народ в основном уже весь на арене собрался. Скоро начнется бой. Ты арену не любишь?

— Нет, — он мотнул головой ответив совершенно машинально. Он ведь понятия не имел о том, что такое местная арена.

— Я тоже. Вот… Домой собралась… Книжку почитаю. Спать пораньше лягу, — она наклонила голову, словно задумалась, что еще сказать.

— Интересная книжка? — спросил Васнецов, а сам думал как он, наверное, глупо сейчас выглядит. Ему казалось, что он говорит без всякого смысла, но он отчаянно хотел с ней говорить.

— Ну да. Я, правда… Мне кстати в ту сторону идти, — она указала рукой в направлении виднеющейся недалеко крутой железной лестницы уходящей высоко вверх.

— Мне тоже, — Николай кивнул как завороженный.

— Ну, пойдем? Проводишь, раз пришел, — девушка улыбнулась.

— Конечно…

Они неторопливо зашагали в указанном направлении.

— Ну, так вот. О чем я… А, о книге. Ты умеешь читать?

— Конечно…

— А у нас из молодежи мало кто, грамоте обучен. Сейчас главное с оружием обращаться уметь. И уметь от холода спасаться. А ты сам книги любишь?

— Да, конечно…

— Ну вот. Я, правда, названия той книги не знаю. У нее обложка рваная и нескольких страниц не хватает. Ее мне дружинники подарили. Нашли где-то в рейде, а я книги очень люблю. Весь Вавилон знает об этом, — она тихо засмеялась. — Но книга мне интересна тем, что она про мир как наш. После ядерной войны. Я вот читаю эту книгу и, немного настроение улучшается оттого, что в нашем, настоящем мире все не так плохо как в том, написанном. Там люди погибли всюду и только в одном городе, под землей, они выжили. Да и то, там их какие-то жуткие мутанты осаждают. А у нас все еще не так плохо, — девушка снова улыбнулась, взглянув на Васнецова. — Можно сказать процветаем.

«Ты просто про ХАРП еще не знаешь, наивная» — подумал Николай.

— А я вот, давно уже ничего не читал, — добавил он вслух, стараясь поддерживать разговор.

Металл крутой лестницы ведущей на верхний уровень бряцал под ногами, когда они стали подниматься вверх. Васнецов, дабы не разводить неловкого молчания, хотел было предостеречь ее, мол, аккуратнее на ступеньках, не ушибись, но она довольно ловко оказалась наверху. А вот Николаю казалось, что он взбирается по ней неуклюже. Все-таки для него это было непривычно. Взобравшись на второй уровень города, он даже почувствовал легкое головокружение. Прожив всю жизнь в подвале, Васнецов только сейчас понял, что боится высоты, хоть он и бродил в детстве по этажам заброшенных зданий Надеждинска. Но там глухие стены и типовые окна не позволяли ощутить то, что он ощущал сейчас, когда под ним раскинулся первый этаж Вавилона.

— Ты у нас впервые? — спросила девушка.

— Да. Никогда тут не был раньше, — он, конечно, лукавил и понимал это. Он вообще нигде никогда не был, и только это путешествие позволило ему увидеть то, что осталось от Москвы, Котельнича, и еще многих мест по дороге. И все это, как и сам Вавилон, он видел, конечно, впервые.

— Ну и как. Нравится у нас?

— Да. Интересно. Необычно. Город под куполом… Ни на что не похоже…

— Да, отстроились капитально. Живем, можно сказать не тужим. Ты, наверное, много мест повидал. Завидую. А я вот всю жизнь тут, — вздохнула она.

Они прошли по деревянному мостику и по крыше какого-то ангара. Затем снова лестница. На сей раз не такая высокая и менее экстремальная.

— Не завидуй. Нечего кругом видеть. Кругом смерть, снег и запустение.

— Да, конечно, я понимаю, — она снова вздохнула. — Слушай, — она слегка хлопнула себя по лбу. А как звать тебя? Совсем из головы вылетело спросить. — Девушка остановилась и виновато улыбаясь, посмотрела на него.

— Николай.

— Николай? — выражение ее лица стало немного удивленным, как тогда, когда она слушала музыку и бросила на него мимолетный взгляд. — Коля значит? Как интересно. А я Лера.

— Очень приятно, Лера. А почему тебе мое имя таким интересным показалось?

— Да так. — Она пожала плечами и вошла в узкий и тускло освещенный редкими лампами коридор. Справа от них шла стена из рифленого железа, в которой через равные промежутки находились закрытые деревянные двери с номерами и пара дверей с надписью «туалет». В левой стене дверей не было, но метров через двадцать была ниша, где на табуретке сидел пожилой мужчина в тулупе и дремал. За ним находилась массивная дверь с небольшим стеклянным окошком. Дверь выходила на улицу. Васнецов обратил внимание, что там какая-то открытая площадка, огороженная мешками, видимо наполненными песком. Они опоясывали что-то массивное, стоящее на треноге и накрытое большим и добротным чехлом из звериных шкур.

— Дядя Петя, опять спишь на посту? — звонко смеясь, сказала Лера, проходя мимо.

Тот зашевелился, закряхтел и потер глаза.

— Эх, егоза. Ну, постой сама. Чего я там не видел на улице? Метель началась.

— Да ладно, Дядь Петь, не сердись. Я шучу. А то заходи чай налью.

— У меня свой в термосочке. Да и ты, вон, не одна. Ишь ты…

— Ну, что ты болтаешь? — девушка обернулась и укоризненно посмотрела на старика. И на ее бледных и худых щеках проступил румянец.

— Ладно-ладно, ступай, — махнул он рукой, тихо смеясь.

Идти оставалось недолго. Возле очередной двери девушка остановилась.

— Ну, вот и мое жилище, — она облокотилась локтями о стену, заведя назад руки. — Спасибо что проводил.

— Послушай, Лера, я ведь спросить хотел кое о чем.

Она открыла дверь и вошла в нее.

— Ну, заходи тогда. Поболтаем. — Кивнула она.

Жилищем был железный контейнер с проделанным отверстием для вентиляции и одиноко свисающей лампочкой под низким потолком. Одна широкая кровать и небольшой столик. Деревянный ящик видимо с домашней утварью. Все свободное пространство было заставлено стопками книг и различной разобранной или разбитой аудиоаппаратурой. Коробки с дисками и кассетами. Небольшая тумбочка с электросамоваром на ней и один стул возле койки.

— Где ты все это берешь? — спросил Васнецов, искренне удивляясь такому обилию кассет, магнитофонов и книг.

— Иногда в поход с амазонками нашими хожу. Ну, если не далеко. В ближайшие поселки. Кое-что из техники починить приносят. Я умею.

— Так ты живешь этим? Ну, торговлей и ремонтом?

— Да нет. Не совсем. Это дополнительный заработок. А так… Я ведь грамоте обучена. Мама, спасибо ей, научила. Ну, я вот иногда всякие статейки для нашей газетки «Вавилонский абзац» стряпаю. Ну и комиксы туда рисую, для неграмотных. Картинки всякие на заказ. Короче не голодаю. И право на электричество имею. А это не каждому дано. Ну и гостиница. Она ведь мамина была. Родителей точнее. Но отца я совсем не помню. Он давно погиб в какой-то стычке. Ну, я дела по гостинице Матвею передала, а сама стабильную долю за это имею. Я тут типа из зажиточных, — она лукаво улыбнулась.

— Понятно, — Николай кивнул.

— Чай хочешь? Из сушеных ягод шиповника. Редкая вещ.

— Нет, спасибо, — он мотнул головой и продолжил осматривать обилие книг. — И ты все это перечитала?

— Нет, — она засмеялась. — Это все я мечтаю прочитать. Так ты о чем меня спросить хотел?

— Ах… Да… Слушай, — он почесал затылок. — Вот ты когда в первый раз меня увидела, ты как-то посмотрела странно…

— Ну да, — она кивнула и снова улыбнулась. На сей раз грустно. — Ну, это так. Всколыхнуло что-то в тебе мои детские воспоминания.

— Детские воспоминания? О чем я тебе мог напомнить? — удивился Васнецов.