Людоед взглянул на табличку и усмехнулся.

— И что у тебя есть? — спросил он у торговца.

— Да много чего. Картины маслом. Фотоплакаты и фотообои. — Ответил угрюмый седой старик.

— Какая тематика?

— Так тут же написано. Закат на тропическом пляже. Березовая роща. Пруды всякие с лебедями. Панорама Москвы и других городов. Горные пейзажи. Все то, что больше никогда не увидите…

— А чего на показ не выставляешь?

Торговец ухмыльнулся:

— Так запрещено на всеобщее обозрение это выставлять.

— Почему? Вон порнуху в открытую поразвешивали. А что тут такого? — удивился Крест.

— Так то порнуха. Она всем нравится. А это… Очень многих злят эти картинки. Бесятся многие. Нервы сдают. Особенно у тех, кто другие времена еще помнит. Мне раз за это морду набили. Дескать, плюнул им в душу. Ну, вот администратор приказал мне их, картины, с глаз долой. Ежели интересует что, заходи за ширму, выбирай. Только если купишь, упакую, чтоб видно не было. У меня тут газетки старые. Замотать можно. На людях в открытую с этим не ходи. И кстати, — он встал и, наклонившись ближе к Людоеду, тихо проговорил: — Есть цветные фотографии ядерных взрывов. Иногда извращенцы всякие спрашивают… Не нужно? Дешево отдаю.

— Прости брат, — засмеялся Крест. — Мы не извращенцы.

— Есть фотки Эйнштейна и Оппенгеймера. Их заместо мишеней покупают с удовольствием кстати.

— Почему?

— То есть как? — торговец сделал очень удивленное лицо. — Ведь это они атомную бомбу придумали и прочую херню. Суки… Физики, мать их…

— Да нет. Не нужно ничего, — махнул рукой вмешавшийся в разговор Варяг. — Илья, пошли.

— Оно и правильно! — крикнул торговец вдогонку уходящим путникам. — Оно и верно! Я сам на все это дерьмо смотреть ненавижу! Но торговать чем-то надо ведь!

Николай обернулся и бросил на этого старика, показавшегося ему несчастным, прощальный взгляд. И тут его взор уцепился за второй ряд торговых лотков. Точнее за один из прилавков, прямо позади торговца картинами. Там был большой стеллаж с какими-то странными, но показавшимися ему знакомыми предметами. И огромная масса разноцветных коробок. Васнецову понадобилось несколько секунд, чтобы из глубин памяти всплыло подходящее название. Магнитофоны. Да, за тем лотком продавали магнитофоны и большое количество аудиокассет и компакт-дисков. Но больше всего его заинтриговал торговец. Это была девушка в разноцветном шерстяном свитере и ватных штанах, лет восемнадцати с очень короткой стрижкой русых волос. Она ладонями придерживала одетые на голову большие наушники и, глядя перед собой большими голубыми глазами, медленно раскачивала широкими бедрами. Вдруг подняла взгляд и мимолетно взглянула на Николая. Затем снова ушла в себя и погрузилась в свои ощущения, что дарила ей музыка в наушниках. Но лицо ее как-то переменилось, словно до ее сознания дошло что-то важное. Она снова подняла взгляд и уставилась на пару секунд на Васнецова. Посмотрела оценивающе и вроде, как показалось Николаю, удивилась. Затем улыбнулась сама себе, пожала плечами и, повернувшись спиной, снова стала раскачивать бедрами в такт слышимой ей одной музыке.

— Блаженный! Уснул что ли? — окликнул его Людоед.

— Иду, — буркнул Васнецов и стал догонять товарищей, поймав себя на мысли, что ее продолговатое задумчивое лицо с умным взглядом показалось ему очень красивым.

Они прошли торговые лотки и оказались на большом перекрестке. Тут можно было оценить то, чем этот Вавилон был раньше. Очевидно, как и в случае с людоедской артелью, взорванной Людоедом, на этом месте был придорожный мотель. Автосервис и база отдыха для дальнобойщиков. Возможно еще какой-то железнодорожный терминал или провинциальная станция. Компактность размещения этих объектов позволил все скрыть общими стенами и крышей, использовав для этого контейнеры, вагоны, и пущенные на строительные материалы здания, находящиеся на удалении. Оставалось поражаться тому титаническому труду, который вложили создатели Вавилона в сие творение, оказавшееся на огромной и вымершей снежной пустоши таким ярким и монументальным очагом цивилизации. И оставалось надеяться, что люди находящиеся тут не людоеды, как в той артели. Где-то наверху, затерянный среди мостиков и переходов верхних этажей, находился мощный репродуктор, из которого лилась бодрая музыка. Николай очень давно не слышал музыки. Только если сам не бренчал на гитаре. Но здесь вся обстановка и обилие людей и музыки, дарили ощущения цветущей жизни. И только серьезно задумавшись и вспомнив все, что с ними происходило в пути, приходило горькое осознание того, что это лишь остатки былой жизни, которые, как и все на этой планете, шло к окончательному, затянувшемуся, словно замороженному на годы, финалу.

Музыка вдруг смолкла, и из репродуктора заголосил басистый мужской голос:

— Внимание! Жители Вавилона и гости нашего города! Благородные охотники и скупые торгаши! Баловни судьбы и ублюдки ядерной зимы! Сегодня вечером на нашей арене состоится бой века! Не пропустите! В красном углу ринга будет троекратный победитель боев Гиви Мизандали по кличке Мимино! Да-да, дорогие слушатели, вы не ослышались! Этот грузин опять опарафинился и заслужил привычное уже для себя наказание! Бой на смерть! В синем углу ринга гость из великого Китая Лао-Чан по кличке Чунга-Чанга! Этот лузер додумался сказать командиру нашего вездесущего и наделенного неограниченными полномочиями патруля слово из трех букв! И не важно, что это слово означает там по-китайски. Но для нашего слуха это именно… — Диктор задорно кашлянул. — Ну вы поняли. Получив замечание по шее, он оказал воистину шаолиньское сопротивление патрулю и приговорен к бою на смерть. Хотите выступить на арене? Тогда забудьте наши строгие правила и пошлите патруль матом. И добро пожаловать на ринг покойнички! Но если у вас голова на плечах, и если вы рассчитываете на то, чтобы она еще долго там оставалась, то просто приходите посмотреть на бой этих двух отморозков уже сегодня вечером! Билет всего два вавилонских рубля! Детям скидки! Ставки можно делать уже сейчас. Кто победит в этой смертельной схватке? Потомок Брюса Ли, Джеки Чана и Мао Дзе Дуна, или порядком уже надоевший но пока еще непобедимый Мимино? Гиви, если ты проиграешь, мы будем скучать по тебе! Но не пора ли тебе уже отправиться в ад, скотина?! Ахахаха! Так кто сегодня победит? Приходите и увидьте все своими глазами, мать вашу! Делайте ваши ставки господа, черт бы вас всех побрал! Спонсор боев на ринге, ювелирная лавка Шлемазла Шнобельблюма. Информационная поддержка — газета Вавилонский абзац! — Крикливый голос в динамике, наконец, умолк и снова полилась музыка.

— У них что, и газета своя есть? — удивленно хмыкнул Варяг.

— Нет, вы слышали весь этот бред? Ушам своим не верю, — засмеялся Людоед. — Цирк шапито какой-то.

— Это у них от безысходности такой юмор или здесь действительно так весело? — Яхонтов покачал головой, соглашаясь с Людоедом.

— Эй, мальчики, поразвлечься не хотите? — окликнул их прокуренный женский бас.

Путники обернулись. Из сновавших вдоль торговых рядов людей выделилась женщина неопределенного возраста с морщинистым лицом и синяком под левым глазом. Волосы были длинные, но спутавшиеся и торчали из-под широкополой шляпы с вуалью и каким-то бумажным подобием цветка. Одета она была во что-то мешкообразное, и доканчивали все это нелицеприятное зрелище кирзовые сапоги с самодельными латунными шпорами для красоты.

— Хотим деточка, но не с тобой, — еле сдерживая смех, выдавил Людоед.

— Хамло, — с вызовом сказала она и стала отходить.

— Знаю, и горжусь этим! — Крест расхохотался.

— Н-да, я столько не выпью, — пробормотал Вячеслав, глядя ей в след.

— Ну, в самом деле, зачем хамить надо было? Сказал бы просто — нет, — поморщился Васнецов.

— Блаженный, я тебе дураку, уже объяснял. Будешь себя вести как овца, шерсть быстро состригут. Ты кого тут хорошими манерами поразить хочешь? Перед кем тут чиниться? Запомни одну простую истину. Тряпки существую для того, чтобы от них вытирать ноги. Так что будь циничной сволочью и не впадай в дурную меланхолию. Человек не то существо, чтобы относились к нему по-человечески.