- Мы уйдем раньше, - сказал он и бочком вышел из кухни вслед за Оксаной.

   Вскоре хлопнула входная дверь.

   - Не ну ты видел? - присвистнула - Это же... Они же...

   Паньков усадил меня на стул и опустился напротив:

   - Да, - кивнул - Они "это же".

   Новость его не удивила значит.

   - Выхода нет, Анастасия.

   Простите, что?

   - Сейчас будем говорить, - пояснил.

   Я попыталась подняться, но Паньков снова опустила меня на стул.

   - Ты знаешь о чем пойдет речь. Этот разговор стоило завести намного раньше...

   О господи!

   - ...Настя, мне кажется, я люблю тебя. И прежде чем ты начнешь говорить мне что-то о своей непривлекательности и незаинтересованности, я подкину будущие контраргументы. Мы два взрослых, обеспеченных человека. Уже женаты и ожидаем ребенка. Нам нечего стыдиться и совершенно не о чем волноваться.  Романтические отношения отличаются от дружеских не так сильно, как тебе кажется. Дружба, как и любовь, предполагает симпатию, поддержку и доверие. Никто другой кроме меня тебе всего этого дать не сможет. Я не позволю.

   Офигеть! Я уставилась на друга как на умалишенного:

   - Ну, зачем ты это сказал?!

   - Так ты знала, - натянул улыбку до ушей.

   Вот чёрт.

   - Настя, Настенька, - Паньков взял моё лицо в ладони - Как давно, девочка моя?

   Богдан нежно поцеловал меня в кончик носа, явно удерживаясь от продолжения:

   - Я не очень разборчив в словах, говоря на эти темы, - погладил мою щеку большим пальцем - Если скажу сейчас, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, подставлю под сомнение собственную философию и весь год наших отношений. Дружба несомненно подразумевает некоторую степень душевной близости, а от нее совсем недалеко до пристрастия. И я попался, Настя. И дело даже не в том, что...

   - У тебя не было альтернатив.

   Паньков скорчил рожицу:

   - Мы подходим друг другу. Мне это было очевидно, с первой нашей встречи.

   Похоже на правду. Ведь эту же мотивацию фрилансер выкинул, предлагая подписать первый контракт. Спланировал все ещё тогда? Что это за маразм?

   - И что ты от меня хочешь, гражданин юрист? - свела брови на переносице - Я не собираюсь...

   - Пока нам хватит честности.

   Вот такие пироги.

   Через полчаса я уже преспокойно чистила зубы, составляя план на завтра. В конце процесса сбоку неожиданно выскочил мой сожитель и смачно чмокнул в шею:

   - Люблю, - и упорхнул.

   ***

   Уже в начале августа я начала чувствовать себя как восьмидесятилетняя героиня войны, болеющая артритом. Напряженность и скованность во всем теле достигли просто феноменальных высот. Я не могла рисовать или гулять. Положение лежа и сидя на надувном мяче были единственной отрадой.

   Пока я мучилась, Паньков завершил все дела на работе, оплатил счета, проверил связи в родильном доме, составил план и обсудил его с врачом и ассистентами. Оксана же закончила набор приданого для маленького Руслана и обеспечила меня какими-то специальными бюстгальтерами. Аристарх на время забрал Макса к себе.

   Я прибывала в полной уверенности, что дохожу срок до конца, хотя врач неоднократно намекал о возможности форсированных родов с нашими выдающимися размерами.

   "Уже скоро", - говорила себе в зеркало каждое утро.

   Мать звонила раз в пять часов. Телефон брал Паньков. Не знаю, чем родительница занимала его целыми часами напролет, но мой юрист не жаловался.

   В режиме ожидания мы провели весь месяц. К схваткам я более или менее привыкла и даже старалась не нервировать Богдана, просто уходя в себя или курсируя по квартире. Вечером первого сентября обычное решение не помогло.

   - О, блин, - выругалась скрещивая пальцы - Вот чёрт.

   Паньков сидевший рядом и зачитывавший нам очередную французскую сказку, поднял голову. Долго объяснять не пришлось. Мы рванули в больницу. Несколько часов нам дали на ознакомление с интерьером. Время ускорилось - я внезапно заволновалось. Статистикой конечно не подтвердишь, но кто знает, что может случиться. Мы выбрали естественные роды, но живот в последнее время казался таким огромным, что я всерьез задумывалась о грустном конце.

   Доктор и два подхалима от нас никуда не отходили. Я начала мысленную сделку с Русланом по типу, ты мне - нормальные роды, а я тебе - крутой мобильник в первый класс. И знаете, стратегия работала. По крайне мере, когда пришло время орать от боли, мне сказали, что я - самая спокойная пациентка в истории роддома. Ха! Да у нас просто в семье проблем нет! Паньков подбадривал меня, используя замысловатые наборы уменьшительно-ласкательных. Я хваталась за него, висела на шее и руках. Пыталась продырявить ногтями водолазку. Лицо мужа тем временем изображало именно ту картину, которую мне хотелось видеть - полное спокойствие. Паньков без проблем исполнял роль вешалки, периодически поглаживая меня по рукам и пояснице:

   - Ты все делаешь хорошо.

   Ну, куда я без него, Господи?

   Через энное количество времени и периодические потери сознания на свет появился мой Руслан. Мелкого плюхнули мне на живот и пока все вокруг суетились, я пыталась понять дышит моя ляля или нет. Дышит.

   С этой обнадеживающей мыслью организм решил взять паузу и я вырубилась. Оказалось, что очень во время. Пока я лежала в отключке силы зла сделали своё дело и залатали меня во всех нужных местах. Руслана уже одели, измерили и взвесили. Паньков как раз наблюдал, как мелкий спит, когда я разлепила глаза.

   - 5200, 68 см.

   Добрыня Никитич отдыхает.

   Муж сел рядом и поцеловал меня в лоб:

   - Ты как?

   - У меня видок наверное чутка отталкивающей, - попыталась отшутиться.

   Паньков снова поцеловал меня в лицо, будто ничего не слышал.

   - Эй, эй, - засмеялась - У меня все болит. Во сколько родился-то?

   - В пять часов и двадцать три минуты. Ночи.

   Я нахмурилась:

   - Второго сентября?

   - Да.

   Мы переглянулись.

   Когда крепыш проснулся, передо мной поставили задачу его покормить. Заполучив продолжателя рода, я довольно нахохлилась. Самореализация все-таки. Между мной и чмокающим потомком воцарилось полное спокойствие и понимание. А Паньков снова полез целоваться.

   Не знаю, эгоизм это или нет, но вспоминая речи уже рожавших одногруппниц так и хотелось спросить - каким образом можно не чувствовать боль, всего лишь смотря на новорожденного? Фантастика какая-то. Болело буквально всё. В действительно, я даже заснула, забыв досмотреть акт кормления.

   Выписали нас через пять дней. Уже на выходе из роддома я заприметила вишневый субару и кучку знакомых лиц.

   - Нет, ну вы только посмотрите! - крикнула маман - Мой внук!

   - Племянник! - потянулась ручками Оксана.

   Пока женщины визжали от восторга и сюсюкались с ничего не понимающим Русланом, Аристарх с Сергеем обменялись рукопожатиями с новоиспеченным папашей.

   - Настя, - знакомый голос сбоку - Поздравляю с карапузом!

   Дмитрий в штатском нагрянул так внезапно, что вся наша кучка временно потеряла дар речи.

   - Не, ну вы вообще, - бывший натурщик поправил кепку на голове - У меня тут подруга разрешилась, а я значит где-то пропадать должен? Вы посмотрите, какой большой пацан!

   Оксана толкнула загулявшего локтем в бок:

   - Смотри, какие глаза серые!

   - Цвет может измениться, - сказала я - В течении трех лет.

   - Да? А мне кажется, тут все решено. У вас с Даном серые. Ты говорила, что и у твоего отца были серые. Сама понимаешь, какие проценты.

   Так-то оно так...

   - И посмотри, даже форма бровей как у Данчика! А ноготки? Длинные! Хищный мальчишка!

   Дмитрий посканировал моего парня ещё немного:

   - Бог с ними с бровями. На уши посмотрите.

   Никто не успел. Паньков подлетел и отхватил сверток себе: