Но, у меня крутился на языке вопрос, почему с этой просьбой хранитель обратился именно ко мне? Правда, озвучивать его не стал, так как ответ был в самом вопросе. А к кому еще может обратиться местный умник? К девчонкам? Смешно. К метаморфам? Так я их непосредственный начальник, да еще по совместительству охраняемый объект. О котах даже заикаться не буду, так как это просто бред.

Зачем устраиваю представление, разыгрывая сельского лопуха? Все очень просто. В моей жизни были ситуации, когда оказывал услуги по настройке компьютерной техники или написанию программ некоторым людям. Вот только говорить сколько они должны заплатить за это, фактически, было нельзя. Для этого были разные причины, часто от меня не зависящие. Но вот только эти клиенты считали, что не могут оставаться должны какому-то Васе Пупкину и предлагали назвать цену. Я же скромно говорил, что мол ладно, смотрите сами и тому подобную ерунду. И тогда они, дабы не пасть лицом в грязь, или не прослыть жмотами, выкладывали, притом заметьте – добровольно, суммы, иногда на порядок превосходящие, чем хотелось с них содрать. Вот и здесь решил использовать тот же подход к проблеме. Тем более, что мы косвенно оценивали стоимость жизни его, фактически, хозяев.

– Да я даже и не представляю, во сколько можно оценить эту услугу, – начал косить под веника.

Потом для приличия почесал тыковку, и пожав плечами, предложил Искину:

– Может, вы сами скажете, во сколько оцениваете это мероприятие.

Снова заминка в ответе. Быть может, если бы я озвучил свои пожелания, то хранителю стало бы легче решать стоящая ли это плата, или я перегнул палку. Но теперь ситуация была такова, что решать нужно было ему. Но зря подумал, что я самый умный в этом колхозе. Этот торгаш оказался тоже с восточного базара, куда ходят не за товарами, а ради спортивного интереса.

– Знаешь, Кевин. Вот думал предложить тебе десять тысяч золотых…

Наступила пауза, видимо, дабы оценить мою реакцию на произнесенную сумму. Так как реакции не последовало, то он продолжил:

– Но решил, что это будет слишком мелочно. Подумал, что в связи с тем, что операция очень ответственная, и в какой-то мере опасная, то стоит оценить ее в пятьдесят тысяч золотых…

И снова пауза для оценки моей реакции. Мне же становилось смешно. Хранитель еще пару раз поднимал цену, шагами по пятьдесят тысяч золотых. И чем больше становилась сумма, тем больше хи-хи прорывалось в этот мир. Подозреваю, что причин этого он понять не мог, так как по меркам сего мира мне предлагалась довольно приличная сумма, да еще и в золоте. Вот только с моей стороны это был день приколов.

Как я видел эту ситуацию? Примерно так. Представьте, что вы зарабатываете тысячу долларов в месяц. Некто, желая предложить вам шабашку, притом очень рискованную и опасную для жизни говорит, что готов заплатить за оказанные услуги сначала один доллар, потом пять, дальше десять, а в конце этого торга аж пятнадцать. И насколько серьезно вы бы отнеслись к такому предложению? Вот и меня пробивало на смех, а причин его хранитель не понимал.

– Неужели я предлагаю настолько смешные суммы? – не выдержал он.

– Да нет, – поспешил успокоить его. – Суммы приличные.

– Так что же заставляет тебя смеяться с них?

Нет, я не понимаю зачем Древние создавали искусственные интеллекты настолько эмоциональными? Из него сейчас эмоции били фонтаном.

– Извини, хранитель, – попытался взять себя в руки. – Но тебя, вероятно, не известили о том, что для меня суммы, которые ты называл, это просто копейки.

– В смысле? – выдавил он из себя.

– Да мне родственники наследство оставили, по-моему, миллионов пятьсот, если правильно запомнил цифру.

Ну и что, что воспользоваться большей частью этих денег я не смогу? Но ведь железяка, собирающаяся меня нанять на выполнение очень важной для него работы, не в курсе этого. Так что пускай получше старается заинтересовать меня. Быть может я и не прав, но у них тут должно быть то, что намного ценнее любых денег. О чем это я?

Простой вопрос, нужны ли мертвому деньги? А может ему нужно много денег? Ответ, думаю, очевиден для всех. У меня возникли предположения, что личности, находящиеся в стазисе, попали туда не во времена, когда здесь было не протолкнуться от персонала, а позже. Намного позже. Следовательно, каким-то образом им удалось прожить очень большой отрезок времени. Быть может я и не прав. Есть еще один аргумент, цивилизация, сумевшая создать искусственный интеллект огромной, в моем понимании, мощи, и притом, умудрившаяся затолкнуть это в два небольших браслетика, может очень немало. Ведь если эти браслетики имеют возможность влиять на человеческий организм, с целью его изменения, то какие возможности должны быть в лаборатории такого размера?

Хотя это только лишь мои предположения, но у меня есть еще и третий аргумент. Очень многие попаданцы, после их переселения и некоторого количества подвигов, получали в свое распоряжение или бессмертие, или возможность очень долго жить. Ну, и не беда, что с подвигами у меня не срослось, зато убить меня пытались и не один раз. Вот исходя из этого решил выжать из местного хранителя нечто большее, чем простое золото. Если же я не прав, то пусть раскошелится на нечто более стоящее.

Названная мной сумма заставили этого завхоза перестать предлагать мне монетки. Вот только вариантов, что еще можно предложить, у него не было. Видать его общение с местными аборигенами, или не только ими, говорило о том, что за золото можно купить все, что угодно. А тут такой облом.

– Даже не знаю, что можно тебе предложить, Кевин, – как-то растерянно произнес мой собеседник.

– Эх, ты, железяка, – даже пожалел его. – В жизни есть много того, что намного ценнее драгоценного метала. Для одного это могут быть духовные вещи. Кому-то, для полного счастья, хочется узнать чертеж атомной бомбы.

– Согласен, – тут же вклинился этот псих.

Почему решил, что он личность психически неуравновешенная? Так он мне предложил не только чертеж этой самой бомбы, но и пообещал помочь ее изготовить. Это как же его приперло, если он на такой бред бросается?

– А кто-то ценит жизнь, – продолжил я прерванные размышления на тему ценностей. – Жизнь долгую. Очень долгую. Без болезней и с отличной регенерацией.

У меня такое чувство, что ступор, нормальное состояние для этих Искинов. Или может быть это я настолько плохо намекаю? Решил сказать ему прямым текстом, что можем поговорить об оплате за услуги например возможностью продлить жизнь.

– И кто же тебе так дорог, что ты решил подарить ему столь долгую жизнь? – прозвучал встречный вопрос.

Нет! Это просто театр абсурда!

– Да себе хочу! – не выдержал я такого тупизма. – Се-бе! Разве так тяжело это понять?

– Тебе попались бракованные наручи, что ли? – очень осторожно спросил хранитель.

В ответ Профессор чуть ли не зарычал, прям как бешеная собака.

– От бракованного слышу! – огрызнулся он в ответ.

– А в чем тогда проблема? – голос собеседника источал абсолютное непонимание ситуации.

Но вот его вопрос загнал меня в такую же прострацию.

– А причем здесь наручи? – наконец решил прояснить непонятную для меня ситуацию.

– Как при чем? – снова волна удивления. – Так это одна из их основных функций.

– Не понял? – теперь начал тупить я.

– Так что, парень не в курсе? – адресовал хранитель свой вопрос Профессору.

– В курсе чего? – не понял этого вопроса.

– Извини, Кевин, – заговорил виноватым голосом мой виртуальный наставник. – Ты пока не в курсе всех моих возможностей. Но тебе, пока, и не положено знать все, – тут же зарубил он на корню мои, еще не сформировавшиеся вопросы. – Одна из основных моих функций – это обеспечение твоей жизнедеятельности.

– А с этого места поподробнее, Проф, – подбодрил его, когда он умолк.

– До тех пор, пока на тебе надеты наручи, ты, практически, бессмертный. Никто, и ничто, не сможет прервать твою жизнь.