Игорь вдруг нахмурился и резко отвел взгляд. Ира начала нервничать, не понимая, чем вдруг настолько его рассердила, что он даже смотреть на нее не хочет.

   - Все мои вещи были когда-то твоими, - хрипло от испуга, но тем не менее, гордо выпятив подбородок, попыталась найтись она с ответом. - Так что, не удивительно, что я спутала.

   - Эту я тебе еще отдавать не собирался, - так и не переведя глаза на нее, ответил брат. Ира с удивлением услышала, что и его голос вдруг зазвучал гораздо ниже, сипло.- Она будет велика.

   Игорь прокашлялся и метнул в ее сторону короткий взгляд.

   - Оденься, Ирка, - и еще что-то невнятно добавил, чего Ира не смогла правильно разобрать. Потому что не верила, будто брат может произнести ругательство. - Быстро, - почти приказывая, отрезал он, и она увидела, как Игорь сжал пальцы в кулаки...

   ... Ира слабо улыбнулась уголками губ и медленно выпрямилась. Осторожно вышла из ванной, обмотавшись полотенцем по привычке. Взяв с полки второе полотенце, принялась вытирать локоны, достающие ей до середины лопаток.

   В комнате Игоря что-то грюкнуло.

   Удивленно обернувшись, Ира подошла к двери с его стороны и приоткрыла ту.

   - Игорь? - позвала она.

   И зашла, когда ей никто не ответил. В комнате оказалось совершенно пусто. Только две сумки -- ее и брата стояли около кровати, заняв едва ли не все пространство для передвижения. На кровати небрежно отброшенными, валялись брюки и свитер Игоря. Его сумка оказалась расстегнутой, демонстрируя, что кузен уже переоделся в домашнюю одежду.

   С улыбкой покачав головой, она присела у сумок, подумав, что он ни капли не поменялся за эти годы и привык оставлять подобные вещи на нее. Может Ира его разбаловала? Но ей нравилось заниматься вещами Игоря.

   Расстегнув молнию на своей сумке -- Ира достала темно-синий домашний халат. Во всяком случае, она считала его именно таким. Игорь только хмыкал, и утверждал, что чернее этого халата еще поискать что-то надо.

   Отложив халат, так как не хотела надевать тот поверх уже влажного полотенца, Ира поднялась. Взяв в руки свитер Игоря, она аккуратно его встряхнула и повесила в шкаф вместе с брюками. А потом наклонилась, чтобы застегнуть сумку брата.

   Из той торчал рукав синей хлопковой рубашки, наверное, выдернутой Игорем в спешке. Ира несмело протянула к ней пальцы и провела по ткани. Она помнила, где купила эту рубашку кузену. Как выбирала ее именно из-за этого оттенка, так похожего на тон глаз любимого.

   Почему-то, наверное, из-за слов, которые лишь пару часов назад он ей сказал, она потянула рукав на себя и, вытащив сорочку полностью, прижала ту к щеке. Ткань пахла порошком и тонким ароматом одеколона Игоря.

   Ира вытянула руки перед собой, наклонив голову к плечу, и принялась бездумно всматриваться в оттенок любимого цвета.

   И вдруг поняла, что ей до боли сильно не хватает красок в жизни. Уже мало было видеть их только на нем.

   - Это моя сорочка, - насмешливый голос Игоря мягко прозвучал за ее спиной, вместе со щелчком закрываемой задвижки на двери.

   Ира повернулась, с лукавой улыбкой посмотрев на него.

   - Все мои вещи когда-то были твоими, - вдруг весело протянула она, даже сама не поняв, отчего ощутила внутри такую эйфорию.

   Игорь вздернул бровь, но от нее не укрылось, как засверкали его глаза. Радостью. И любовью.

   - Но эту я тебе еще отдавать не собираюсь, - поддержав ее игру, он кивнул в сторону рубашки, все еще зажатой в пальцах Иры.

   Они оба знали, о чем думал другой, и какие воспоминания всплывали в сознании картинками. Такое сложно забыть, даже через столько лет.

   Ира вдруг широко улыбнулась и потянулась к краю полотенца, завернутого на груди.

   - Хорошо, что я не планирую ждать, пока ты соберешься, - многообещающе посмотрев на него, она легко отпустила полотенце, позволив тому мягко упасть к ее ногам, а сама свободно накинула себе на плечи его рубашку. Не застегивая. И не волнуясь о том, что влажные волосы тут же намочили ткань.

   Игорь сжал челюсть и с шумом втянул в себя воздух и тут же оттолкнулся от двери, шагнув в ее сторону.

   - Ира, - хрипло выдохнул он, в два шага зажав ее между собой и стеной, - маленькая, - нависнув над сестрой, Игорь уперся одним кулаком в стену над головой Иры. - Тебе идет синий, любимая, - сипло усмехнулся он, тут же положив вторую ладонь ей на талию, распахнув полы сорочки сильней.

   Ее кожа оказалось бархатной и горячей на ощупь.

   Ира вновь пренебрегла его советами и своей гипотонией, сидя в слишком горячей ванне. Но ему не хотелось ее ругать. Не в этот момент. Он просто прошелся ладонью вверх, дразня кузину, и накрыл пальцами полную грудь, немного сжав такое любимое тело.

   Она задышала чаще, а вдохи стали поверхностными. Ира задрожала и запрокинула голову, уперевшись затылком в стену.

   Но все равно улыбалась. Призывно и спокойно, уверенно. Стоя перед ним в синей сорочке. И это делало Игоря счастливым.

   Быть может, его любимая наконец-то сможет сделать шаг дальше? Перестанет себя в чем-то винить.

   Он наклонился ниже, дразня ее губы легким прикосновением своих. И сильнее прижался к такой теплой коже Иры, жар которой ощущал даже через домашние брюки и футболку.

   Не удержавшись, он вдавил свои бедра в ее. Она была такой мягкой, такой нежной. Его.

   Всегда его.

   В памяти против воли всплыло воспоминание о ситуации, слишком похожей на эту. И Игорь сам усмехнулся, подумав, что тогда его маленькая Ира ни за что не решилась бы скинуть перед ним полотенце. Как бы сильно обоим этого не хотелось...

   .... - Оденься, Ирка, - Игорь попытался прочистить горло, но голос все равно хрипел, выдав его с головой. Оставалось надеяться, что сестра не поймет. - Быстро, - резко приказал он, опасаясь, что искушение окажется слишком сильным.

   Такое простое искушение -- только на минуту коснуться ее, почувстовать пальцами эту нежную, розовую после горячей ванны кожу.

   Такое малое, и настолько непреоборимое желание, что ему пришлось сжать пальцы в кулаки и стиснуть зубы, чуть ли не до скрипа.

   Она вздрогнула от его окрика и втянула голову в плечи, даже не решившись сказать что-то. Опустила глаза и юркнула к дивану, на котором валялись их вещи.

   У Игоря все сжалось внутри. Но он знал, что не имеет права поступить иначе.

   Не мог он поддаться порыву и шагнуть к ней, сжав своими дрожащими пальцами тонкие, чуть угловатые плечи Иры, не мог притянуть ее, прижав к себе, и прошептать в влажные пряди, что все хорошо, что он любит ее, так же, как и раньше.

   Нет, больше, иначе...

   Нельзя было так поступать. Вообще двигаться не стоило.

   Он уже и так все испортил когда-то.

   Из-за его собственной невнимательности и беспечности Игорь теперь не мог общаться с ней столько, сколько хотел, не мог смеяться и гулять с Ирой. Ничего не мог. Только делать вид, что почти не замечает сестру при родителях, да нагружать ее и себя занятими, чтобы имелся хоть какой-то повод быть постоянно с ней рядом.

   Игорь слишком хорошо помнил свой разговор с отцом, пусть уже и прошло почти три года. И помнил, как тот сказал, что не следует ему, взрослеющему парню проводить столько времени с девочкой, которая приходится Игорю сестрой.

   Он тогда смотрел на отца и не мог понять, о чем тот толкует?

   Ведь они же сами радовались, что Ира и Игорь всегда вместе -- нет проблем, всегда есть кому присмотреть за ней, кому проверить уроки у младшей, и позаботиться об ужине или сорочке для брата, когда взрослым было некогда, из-за работы в две смены.

   Их сразу приучили все делать самостоятельно, и они послушно жили так, как понимали, и как считали правильно.

   Игорь не мог понять, отчего им теперь нельзя жить в одной комнате, если раньше возражений не поступало даже когда Ирка приходила к нему в постель ночью, проснувшись от очередного кошмара. Сколько ночей они спали вместе - родители только улыбались. А теперь краснея и спотыкаясь что-то говорили о том, насколько неправильно им так тесно общаться.