— Я очень рад это слышать. — По интонациям Браука Уокер понял, что сага, скорее всего, подходит к концу. — Публика выражает полный восторг. Я знаю, что вы знаете, что виленджи не всемогущи. Интуиция подсказывает мне, что мы сможем их одолеть.

— Виленджи мы, наверное, одолеть сможем. — Среди массы щупалец зашевелился розовый орган речи. — К сожалению, победив виленджи, мы столкнемся с межзвездным пространством. Его мы не преодолеем ни умными идеями, ни примитивным насилием.

Уокер задумчиво кивнул:

— После победы над виленджи мы будем думать о преодолении межзвездного пространства. Но мы не сможем этого сделать, если будем просто сидеть и плакаться друг другу в жилетку и разбавлять пиво слезами.

— Я не совсем поняла последнюю фразу, — неуверенно произнесла Скви.

— Не берите в голову. Лучше бы я этого не говорил. — Сейчас Уокер отдал бы все на свете за кружку холодного пива. Он слизнул влагу с тыльной стороны ладони, но это был жалкий суррогат хмельного напитка.

В последующие дни странная четверка существ то и дело встречалась друг у друга в гостях. Кажется, эти четверо собирались для того, чтобы вволю послушать громоподобные стихи, любительское пение и восторженное повизгивание с музыкальными завываниями. Одна только Скви не принимала участия в этих гротескных музыкальных представлениях. Никаким снобизмом тут не пахло, просто у к'эрему не хватало жизненной емкости легких, чтобы производить звуки достаточно громкие для того, чтобы заглушать разговоры ее друзей.

Но это не имело значения. Раз за разом Уокер мог шепотом разъяснять своим разумным сотоварищам детали своего предложения и раз за разом сталкивался с сомнениями и насмешками. Каждый раз он принимался снова и снова разъяснять детали, развеивал сомнения, неуклонно стремясь к цели с непреодолимым упорством, и в конце концов почти убедил их в вероятном и, несмотря ни на что, возможном успехе. Он убеждал так хорошо и красиво, что в конечном итоге сумел почти убедить даже самого себя.

Кстати, Джордж шутливо говорил, что если даже из их попытки ничего не выйдет, то она, по крайней мере, станет приятным утренним развлечением. Если же они потерпят неудачу, то едва ли тюремщики будут им мстить. Товар может, конечно, взбунтоваться, но виленджи слишком корыстолюбивы, чтобы ставить под удар возможную прибыль. Правда, Джордж не стал напоминать себе, что виленджи могли наказать всех, не причиняя непоправимых физических увечий.

Сегодня заговорщики собрались в загоне Уокера и Джорджа, в уютном кусочке Сьерра-Невады. Пока Браук производил маскирующий шум исполнением двенадцатой части саги об Анаарги, остальные трое расположились на тенистом берегу озера Коули, у самой кромки воды. Альпийский воздух был слишком сух для Скви, и она соглашалась участвовать в разговоре, только наполовину погрузившись в освежающую прохладу озера. Уокер сел рядом, а Джордж устроился у него на коленях. Все трое изо всех сил делали вид, что внимают оживленному вокальному представлению, устроенному размахивающим щупальцами неистовым туукали.

Несмотря на свою внешнюю бесстрастность, Скви действительно с увлечением принялась изучать план Уокера.

— Для того чтобы он имел хотя бы минимальные шансы на успех, виленджи должны быть очень сильно заняты в тот момент, когда мы начнем.

Джордж кивнул:

— Чем больше дерущаяся свора собак, тем легче хладнокровному псу ускользнуть с самым большим куском падали.

Уставившись невидящим взглядом в сторону приплясывающего и ревущего Браука, Уокер в действительности обратил все свое внимание на двух сотоварищей:

— Мы не должны никому говорить о наших планах. Никогда не знаешь, кто может тебя выдать.

Джордж нахмурился:

— Но тогда каким образом мы сможем уговорить остальных пленников на отвлекающий маневр?

— Ничего им не говоря, мой маленький неуклюжий четвероногий друг, — тихо проговорила Скви. — Они сами совершат его только потому, что никто не будет ими руководить. Человек Уокер совершенно прав. Посвяти кого-то одного в детали плана, и завтра об этом будут знать все. Не сомневаюсь, что это приведет к краху нашего замысла. — Хрящи глазницы не позволяли Скви поворачивать глаза, поэтому она всем телом повернулась к товарищам.

— Мы можем пустить слух — который, конечно, не будет исходить ни от одного из нас, — якобы кто-то сказал, что в какой-то определенный день, без всякого предупреждения, будут сняты все барьеры, ограждающие загоны. Распространитель слуха, естественно, не будет знать, по какой причине это произойдет. Возможно, это связано с текущим ремонтом системы энергоснабжения. Собственно, причина не важна для пленников. Единственное, что их будет интересовать, — это когда отключат поле.

— Когда или если это произойдет, каждый будет волен реагировать на это событие как ему заблагорассудится, — продолжил ее мысль Уокер, — некоторые вообще ничего не будут делать. Другие войдут на пару шагов в коридор, а потом выбегут обратно, в привычное окружение. Найдутся, однако, и такие — и их, надеюсь, будет немало, — кто решит прорваться в коридор как можно дальше.

От сидения на холодной земле у Уокера отчаянно мерз зад, но он боялся встать, чтобы не заговорить от этого громче и не привлечь внимание виленджи. Он остался сидеть и, дрожа от холода, продолжал шепотом излагать товарищам свои мысли:

— Если даже виленджи узнают о слухе или подслушают разговоры о нем, то, в конце концов, это всего лишь слух. Скорее всего, они его проигнорируют. Если же они попробуют докопаться до источника, то здесь их неминуемо ждет неудача, так как все, включая нас, скажут, что слышали об отключении от кого-то еще. Если же произойдет невероятное и они действительно заинтересуются этим делом и в конце концов выяснят, что это мы распустили слух, то всегда можем сказать, что придумали эту историю для того, чтобы поднять моральный дух наших товарищей по несчастью.

— Что же будет, если они проявят любопытство, — поинтересовался Джордж, — и начнут пристально за нами следить?

Уокер невольно засмотрелся на фальшивые горы. Мучительный приступ ностальгии скрутил желудок в тугой, болезненный узел.

— Будем делать что можем. Мы же не в состоянии узнать, когда они усилят наблюдение или, наоборот, потеряют к нам интерес. Мы не можем ждать вечно, потому что в один прекрасный день они усыпят тебя, меня, Скви или Браука, вытащат из загона, и мы навсегда исчезнем с корабля. Идея никогда не сработает, если мы не будем действовать сообща.

Скви не удержалась от возражения:

— На самом деле, человек Уо… Марк, хоть я и вижу необходимость активного участия туукали, меня и даже тебя в этом деле, признаюсь, что я не вижу нужды привлекать к нему твоего маленького товарища. — Блестящие горизонтальные глаза бесстрастно посмотрели на пса. — Ничего личного.

— Напротив, — поспешно возразил Уокер, опередив собаку, — участие Джорджа жизненно необходимо для успеха нашего предприятия. Среди прочего он может присматривать за твоим имуществом.

— О. — Ловкие щупальца зашевелились, подняв волнистую рябь на поверхности чистой прохладной воды. — Признаюсь, я об этом не подумала. Естественно, если нас постигнет неудача, то я потерплю некоторый ущерб. — Она обернулась к Уокеру: — Ты способный ученик, Марк. Многообещающий и перспективный. Конечно, — добавила она, — если начинаешь обучаться с самого начала, поднимаясь из глубин полного невежества, то и первые шаги кажутся очень заметными.

Выносливость Браука была потрясающе велика, но все же не беспредельна. Сага об Анаарги была очень трудна для исполнения, особенно ее двенадцатая часть. Туукали явно сбавил темп и уменьшил громкость.

— Как скоро мы начнем? — Волнение Джорджа проявлялось неистовым вилянием хвоста, но виленджи, скорее всего, припишут это волнение восхищению пса от декламации Браука.

Ожидая ответа, Уокер испытующе посмотрел на Скви. Решительный момент должен наступить относительно скоро, и не имело особого значения, когда именно они сделают первый шаг, но Скви понравится, что ей задают такой вопрос, оставляя за ней право принять решение. Тем не менее ее ответ удивил Уокера: